Максим Путинцев: Добрый вечер. Будем знакомиться, вы ведь новый управляющий нашей епархии. Уже успели ознакомиться за эти несколько недель с вверенной вам территорией?

Архиепископ Кирилл: Будем знакомиться, с епархией тоже знакомлюсь. Все новое, оно когда-то становится старым, даже не заметите, как быстро все пройдет, как все привыкнем друг к другу.

– Но все равно программа первых дней, наверное, особенная: объехать, посмотреть, познакомиться.

– Да, тем более когда есть что объезжать. Я до сих пор не все посмотрел. Епархия огромная. Здесь проделана грандиозная работа. Вообще Владыка Викентий – гениальный человек, он столько оставил после себя, след на века. 

– Вы с Викентием раньше были знакомы, до того как уже непосредственно здесь, в Екатеринбурге, пересеклись?

– Конечно, очень давно, даже до Екатеринбурга и даже до его архиерейства и до моего, мы знакомы почти лет 30, наверное. Или даже чуть больше. 

– А в эти дни, накануне его отъезда Викентия в Ташкент, где он будет служить в будущем, советовались с ним относительно текущего момента и перспектив? Будет преемственность или нет?

– А как же. Мы же не с нуля начинаем. Каждый продолжает дело другого, он будет своего предшественника. 

– Но все равно же взгляды могут в чем-то и расходиться?

– Безусловно, она на то и жизнь, что там что-то меняется, а что-то остается всегда.

– Вот вы сказали, что епархия большая, все объехать не успели, но ваш переезд сюда совпал с определенной административной реформой нашей Екатеринбургской епархии, ее на 3 части разделили. Екатеринбургская и Верхотурская – это одна, кроме того, появились Нижнетагильская и Каменская. В чем причина такого административного решения, как вы, по крайней мере, это интерпретируете? 

– Причина-то – она известная, она обычная, потому что идет огромное расширение церкви, увеличение приходов. Увеличение приходов подразумевает собой расширение церковной жизни. Епископ должен все эти вещи контролировать, проверять, лично за это отвечая, а физически невозможно ответить больше чем, не знаю, за 150–200 приходов. В Екатеринбургской епархии до разделения было, по-моему, где-то около 600 приходов и достаточно много монастырей, потом – идет огромный процесс строительства храмов, увеличение церковно-приходских школ, это требует огромного пристального внимания со стороны руководителя епархии.

– То есть исключительно поэтому. Одному человеку с таким большим хозяйством уже сложно справляться?

– Дело в том, что епископ – он же не директор предприятия, он отец, он должен быть отцом для своих прихожан, для своих священников, он должен о них заботиться, он должен каждого знать, он должен каждому помогать, как и они ему. То есть он должен быть в курсе всех дел. Физически это сделать сегодня становится все сложнее и сложнее, поэтому святейший принял решение, чтобы епархии были чуть поменьше, но внимание к людям со стороны епископов было намного больше.

– В общем, скажем так, это решение принято для эффективности работы. Понятно. Скажите, пожалуйста, я ведь правильно понимаю, что вы практически на родину вернулись? Вы ведь родом отсюда, из уральских мест, правда, не из Свердловской области, чуть-чуть севернее.

– Река Чусовая общая для нас. Я как раз родился в Чусовском районе Пермской области, и это совсем рядом – 400 километров отсюда. 

– В Верхотурье уже успели побывать? Все-таки Екатеринбургская и Верхотурская у нас епархия.

– Разумеется, да. И главная святыня нашей земли Мощи Праведного Семена Верхотурского.

– Какие-то перемены там ощущаются? Нам ведь объявлено о том, что будут реализовываться очень серьезные программы с колоссальными инвестициями в Верхотурье в несколько миллиардов рублей. Вообще, есть шансы, на то, что действительно эта программа эффективно будет реализована? 

– Я считаю, что шансы есть потому, что люди, которые участвуют в идеологии этого проекта, это люди очень уважаемые, ответственные, это и уполномоченный представитель президента по Уральскому округу, и губернатор Свердловской области, и все происходит под патронажем Святейшего Патриарха. Я думаю, что при таких уважаемых людях можно многое сделать. Тут только надо четко разделять понимание того, что программа по Верхотурью, это не программа восстановления только Святониколаевского Верхотурского Монастыря. Это программа и мест, ориентированных на Верхотурье, и программа восстановления самого города Верхотурье.

– Есть духовная, есть светская программа, скажем так.

– Ну, скажем так, житейская, бытовая. Вы посмотрите на Верхотурье, можно увидеть совершенно невооруженным глазом, там и дома не в самом лучшем состоянии…

– Это правда, кто там был, тот видел: довольно депрессивная территория на сегодняшний момент. 

– Да и делать одно и забыть о другом – это просто невозможно, поэтому через эту программу мы очень надеемся, что жизнь людей, кто живет там, улучшится, и люди, которые будут приезжать, они почувствуют вкус и сладость своей родной земли, которая вот здесь находится, и сколько здесь рядом святынь. 

– А люди поедут? Ну, паломники, наверное, да, они и сейчас едут, возможно, уже этот поток уже увеличился каким-то образом, а вот что касается туристов? Все-таки тут важны какие-то такие вещи, удобство, чтобы и добраться можно было быстро, далековато ведь Верхотурье от Екатеринбурга и от основных транспортных, логистических путей.

– Смотря от чего брать точку отсчета, потому что есть специальные туристические тропы, которые наоборот предполагают наибольшее удаление. У меня есть один знакомый профессор духовной академии, он всегда в отпуск уезжает в самые непроходимые места и на байдарках там сплавляется.

– Ну, таких людей все-таки меньше!

– Ну, поменьше, чем в массовом движении, но все равно и для паломников будет возможность и для туристов тоже будет возможность.

– В чем вы видите свои главные цели и задачи на посту архиепископа?

– Так они не меняются с изменением места жительства. Это нести слово Божие, укреплять православную веру, утверждать национальные традиции, чтобы наш народ креп духом и сохранял свою приверженность вере и свое родное Отечество.

– Сразу по приезде вы сказали, что одной из главной для духовенства в целом задач и целей считаете повышение нравственности общества. Ну и фактически только что вы ровно об этом и сказали. Один вопрос возникает: как этого добиться, учитывая, все-таки достаточно серьезный разрыв между церковью и современным светским обществом. И очень часто слово «пастырь» воспринимается как вмешательство в эту частную светскую жизнь. По Конституции у нас светское государство, но тотально вторжение идет.

– Навязывания любой идеи, в том числе и религиозной, не должно быть. Но прививание интереса к своим национальным духовным истокам – это безусловная вещь, без которой не может существовать в дальнейшем государство. Поэтому я думаю, что мы все заинтересованы в том, чтобы жить в хорошем государстве, в мощной стране, с тем, чтобы не только экономика развивалась, но и люди были крепкие духом и физически здоровы. 

– Это правда. Но как разрыв между церковью и обществом преодолеть? У нас ведь опросы показывают, что православными себя называет подавляющее большинство, но в церковь ходит 1–3 процента жителей, не больше.

– Ну, не надо. Не один, не два и не три...

– А сколько? По праздникам, конечно, побольше. На Рождество и на Пасху переполнены церкви. В остальные дни ведь нет.

– Церкви переполнены, потому что их недостаточно хватает в жизни. Что касается взаимодействия, то я бы сказал, что есть такое понятие – «церковная ограда» Церковная ограда подразумевает собой сохранение всех внутренней жизни церкви, в которую нельзя вмешиваться ни государству, ни светскому обществу. Но в то же время есть условие, чтобы церковь могла влиять на здоровую жизнь в обществе. Поэтому двери храма должны быть открыты для каждого, внимание должно быть каждому, навязывания быть не должно, но в то же время возможность войти и прикоснуться к этим истокам должна быть у каждого. Что же касается государства, то мое четкое убеждение – если государство желает иметь свое будущее, то оно должно опираться на настоящие, подлинные многовековые ценности, носителем которых и является в том числе и религиозная культура, религиозный подход к жизни. 

– Вы действительно считаете, что у нас не хватает храмов в Екатеринбурге и Свердловской области. Ваш предшественник архиепископ Викентий говорил о том, что нам надо 300 церквей только в Екатеринбурге построить, и это его высказывание имело широкий резонанс и неоднозначную оценку. Вы бы в какую цифру оценили эту нехватку?

– Давайте о цифре говорить не будем сейчас, я могу сразу сказать, что храмов действительно не хватает. И не только в Екатеринбурге. Храмы нужно строить в шаговой доступности, как об этом также заявляет наше священноначалие, чтобы человеку было удобно дойти. Это должна быть программа ни на один год, и даже не на 10, а с тем, чтобы был разумный подход к этому строительству, чтобы собирались общины, привлекались люди, которые способны эти храмы построить.

– Важный момент – кто будет строить, на чьи деньги и кто потом будет содержать.

– Это должно быть естественное движение. Естественное, а не насильственное. Нельзя насильственно навязывать храм и в то же время нельзя насильственно ограничивать действия прихожан, чтобы они этот храм не имели. Потому что ненормально, когда в центре города, в прекрасном здании, например на улице Ленина, находится храм, когда там, когда там классическое здание – одно из самых интересных зданий Екатеринбурга, где можно было бы рядом поставить, наверное, храм, а это здание использовать по другим нуждам.

– У нас ведь много еще заброшенных, полузаброшенных церквей… Может быть, надо постепенно, по крайней мере…

– Одно другому не мешает. Обратите внимание на Екатеринбург, который строится везде и повсеместно. Везде идут стройки, и, куда бы я ни пришел, везде показывают: посмотрите, что мы делаем, посмотрите, как мы строим. А почему храмы нельзя строить? Конечно, можно и нужно. А количество – это второстепенный разговор.

– Раньше вы были архиепископом Ярославским и Ростовским… До того, как сюда, к нам, в Екатеринбург приехали. Субъективно: ваше главное достижение на предыдущем посту в чем заключается? И к чему вы будете стремиться здесь?

– О достижениях объективно не мне судить – были ли они или не было их вообще. Мне было очень радостно и почетно служить на Ярославской кафедре. Это самая древняя кафедра сегодня в Российской Федерации. Ей в этом году исполняется 1020 лет. И я был 93-м архиереем на этой кафедре. Это замечательная русская земля, наполненная историей и традициями – дай Бог ей развиваться и дальше. Тем более что губернатор нынешний ярославский, он бывший труженик уральской земли – он раньше работал в уральском округе.

Полную версию интервью можно увидеть на сайте телеканала ОТВ www.obltv.ru

 

Источник:

http://veved.ru/press/9930-kirill-arxiepiskop-yeto-ne-direktor-a-otec.html