Неизвестные страницы истории советско-китайского конфликта: Остров Даманский, Дулаты, Жаланашколь

20 ноября 1685 г. правительство России решило направить в Приамурье «великого и полномочного посольства» для заключения с Цинской империей договора о мире, открытии торговли и установление государственной границе.

20 января 1686 г. был издан царский указ, который предписывал «окольничьему и наместнику брянскому Федору Алексеевичу Головину ехать в великих и полномочных послах в сибирские городы в Селенгинский острог для договоров и успокоении ссор китайского бугдыхана с присланными для того послы, а в небытие послов с начальным полковым воеводою, который для того прислан будет». Посольство сопровождала свита из 20 человек, и 1400 московских стрельцов и служилых людей.

29 августа 1689 г. в 50 саженях от укрепления Нерчинска, после длительных и сложных переговоров, состоялся съезд посольств, на котором были завершены переговоры и подписали договор о территориальном разграничении и установлении мирных отношений между Россией и Цинской империей. Однако неидентичность названий рек и гор в русском и маньчжурском экземплярах договора, неразграниченность ряда участком и отсутствия карт допускали различное толкование положений договора.

В основу разграничения по следующему, Кяхтинскому договору 1727 г. лег принцип «фактического владения», т. е. по существующим караулам, где их не было – по селениям, хребтам и рекам.
Айгунский договор 1858 г. установил границу по берегам пограничных рек Амур и Уссури, пространство же от Уссури до Японского моря осталось неразграниченым.

Пекинский (дополнительный) договор 1860 г. завершил разграничение между Китаем и Россией на Дальнем Востоке, подтвердив положения Айгунского договора и определив новую русско-китайскую границу от реки Уссури до побережья Японского моря. Однако Пекинский договор, закрепляя восточную часть границы, лишь намечал ее западную часть.

В 1864 г. был заключен Чугучагский протокол, согласно которому была проведена демаркация западной части границы, но, в связи с занятием Россией Илийского края и присоединением Кокандского ханства пограничные проблемы вновь выдвинулись на передний край.

Санкт-Петербургский договор 1881 г. возвращал Китаю Илийский край, подтвердив описание границы по Чугучагскому протоколу.

Цицикарским договором 1911 г. была уточнена граница между обоими странами на сухопутном участке и реке Аргунь. Однако, совместные демаркационные работы не были проведены.

В конце 20 начале 30-х гг. за основу разграничения была принята т. н. «красная черта», нанесенная на разменной карте-приложении к Пекинскому договору и проложенная, в основном, по китайскому берегу. В результате этого на реке Амур из 1040 островов 794 объявлялись советскими [2].
В начале 60-х годов обострились советско-китайские противоречия в политического и идеологического характера.

В 1964 г., на встрече с японской делегацией, Мао Цзедун заявил: «Мест, оккупированных Советским Союзом, слишком много. Советский Союз занимает площадь 22 млн. км2, а его население всего 200 млн. человек» [3]. Практически сразу китайское руководство предъявило свои права на 1,5 млн. км2 (22 спорных участка, из них 16 – в западной и 6 – в восточной части советско-китайской границы). Правительство Китая заявило, что ряд территорий в районах Приморья, Тувы, Монголии, Казахстана, республик Средней Азии отошли к России в результате навязанных Китаю неравноправных договоров.

25 февраля 1964 г. в Пекине начались консультации об уточнении советско-китайской границы. Советскую делегацию возглавлял полномочный представитель в ранге заместителя министра П.И. Зырянов (начальник Главного управления пограничных войск КГБ при СМ СССР), китайскую – заместитель министра иностранных дел КНР Цзэн Юн-цюань.

В ходе шестимесячной работы граница была уточнена. Возникшие вопросы по принадлежности ряда островов на реке Аргунь было решено вывести «за скобки», чтобы рассмотреть это вопрос отдельно. Однако против этого выступил Н.С. Хрущев, заявив: «Или все, или ничего» [4].
Между тем обстановка на советско-китайской границе обострялась. Нарушения стали носить демонстративный характер. Если с октября 1964 г. по апрель 1965 г. было отмечено 36 случаев выхода на советскую территорию 150 китайских граждан и военнослужащих, то только за 15 дней апреля 1965 г. граница нарушалась 12 раз с участием более 500 человек, в том числе военнослужащих. В середине апреля 1965 г. около 200 китайцев, под прикрытием военнослужащих, перешли на советскую территорию и вспахали 80 га земли, мотивируя это тем, что занимают свою территорию. В 1967 г. было организовано 40 антисоветских провокаций. В этом же году китайская сторона попыталась в одностороннем порядке изменить линию прохождения границы на ряде участков [5].

Особенно сложная ситуация сложилась на участках Тихоокеанского и Дальневосточного пограничных округов. По воспоминаниям Героя Советского Союза генерал-майора В. Бубенина, бывшего в 1967 г. начальником 1-й пограничной заставы Иманского (Дальнереченского) пограничного отряда, с осени 1967 г. на все приграничные районы Приморского и Хабаровского краев работала китайская радиостанция. В своих передачах она яростно критиковала КПСС и Советское правительство за разрыв с КПК, за ревизионистскую политику, за сговор с мировым империализмом во главе с США против Китая [6].

Одновременно с этим, происходили ожесточенные схватки между пограничниками и провокаторами в районе островов Киркинский и Большой. Вот как вспоминал об этом времени В. Бубенин:

«Провокации следовали одна за другой, по три-четыре в неделю. Люди изматывались и уставали. По 8–10 часов несли службу на границе, да 4–5 часов участвовали в ликвидации провокаций. Но все понимали, что так надо, ведь это была настоящая боевая работа. Самым большим наказанием считалось, если кого-то отстраняли от участия в ликвидации провокаций…

Чтобы обезопасить личный состав и уменьшить риск травмирования при силовом контакте, мы стали применять рогатины и дубины. Солдаты с большим удовольствием и рвением выполнили мою команду по подготовке нового и одновременно самого древнего оружия первобытного человека. У каждого солдата была своя собственная из дуба или черной березы, с любовью обструганная и отшлифованная. А на рукоятке привязан темляк, чтобы не вылетела из рук. Хранились они в пирамиде вместе с оружием. Так что по тревоге солдат брал автомат и прихватывал дубину. А как групповое оружие использовали рогатины…

Они нас поначалу здорово выручали. Когда китайцы перли на нас стеной, мы просто выставляли рогатины вперед…не допуская контакта, отбрасывали их назад. Солдатам это очень нравилось. Ну а если какой смельчак все же прорывался, то, извините, добровольно нарывался на дубину.

…Таким нехитрым образом мы исключали непосредственный контакт с провокаторами. Тем более не раз отмечали, что некоторые из них носили ножи на поясе под верхней одеждой и нарваться на него было очень даже просто» [7].
В августе 1968 г. китайцам удалось вытеснить советские пограничные наряды с островов Киркинский и Большой и в срочном порядке навести переправы. В ответ был открыт предупредительный огонь, а затем, при помощи минометного огня, переправы были разрушены.

Начальник Тихоокеанского пограничного округа генерал-лейтенант В. Лобанов по итогам года докладывал: «На границе, проходящей по реке Уссури, в 1968 году пресечено более 100 провокаций, в которых участвовало 2000 китайцев. По существу, все это происходило на участках двух погранзастав на правом фланге отряда» [8].
Тревожные сведения приходили и по линии разведки. Генерал-майор Ю. Дроздов, резидент Первого главного управления КГБ9 в Китае в 1964–1968 гг., вспоминает:

«Незадолго до штурма посольства хунвейбинам

и нашим сотрудникам удалось побывать в провинции Хейлунцзян и Харбине и встретиться с нашими престарелыми соотечественниками. Один из них рассказал, что китайские власти выселили его с принадлежавшей ему пасеки, превратили ее в огромный ящик с песком, какие бывают в классах тактики военных академий. Представленная на нем местность отображает участок сопредельной советской территории. Восьмидесятичетырехлетний амурский казачий офицер был этим очень озадачен.

Представитель фирмы «Крупп» в Пекине в беседе со мной обозвал русских дураками, которые не видят, что делается у них под носом. Он выражал обеспокоенность, поскольку бывал там, куда советских давно не пускали…

Мои западные коллеги, наблюдавшие за советско-китайскими пограничными отношениями, осторожно давали понять, что китайцы усиливают войсковую группировку на границе с СССР.

Мы обобщили эти и другие данные и направили сообщение в Центр, изложив просьбу проверить информацию средствами космической, радиотехнической, военной и пограничной разведки» [10].
Советское правительство пыталось взять ситуацию на границе под контроль. 30 апреля 1965 г. было принято постановление Совета Министров СССР «Об усилении охраны государственной границы СССР на участках Восточного, Дальневосточного и Тихоокеанского пограничных округов», согласно которому, была восстановлена пограничная зона на глубину территорий сельских (поселковых) Советов и городов, прилегающих к границе, ширина пограничной полосы была увеличена до 1000 м.

В округах были сформированы 14 маневренных групп, 3 дивизиона речных кораблей и катеров. Численность пограничных войск была увеличена на 8200 человек, в том числе 950 офицеров. Министерство обороны выделило 100 офицеров на должности начальников застав и их заместителей. Пограничные отряды получили 8000 автоматов, 8 бронекатеров, 389 автомобилей и 25 тракторов.

Согласно постановлению ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 4 февраля 1967 г. «Об усилении охраны государственной границы СССР с Китайской Народной Республикой» в 1967 – 1969 гг. были сформированы Забайкальский пограничный округ, 7 пограничных отрядов, 3 отдельных дивизионов сторожевых кораблей и катеров, 126 пограничных застав, 8 маневренных групп. Министерство обороны передало пограничным войскам 8 бронекатеров, 680 кадровых офицеров, 3000 сержантов и солдат, дополнительно было призвано 10500 человек. Плотность охраны китайской границы была увеличена в 5 раз, с 0,8 чел./км (1965 г.) до 4 чел./км (1969 г.) [11].

Зимой 1968–1969 гг. первые схватки с провокаторами начались на острове Даманском, расположенном в 12 км от 1-й заставы «Кулебякины сопки» и 6 км от 2-й заставы «Нижне-Михайловка» Иманского (Дальнереченского) пограничного отряда.

Напротив 2-й заставы находился китайский пограничный пост «Гунсы» численностью 30–40 человек. Пост наблюдения 2-й заставы отслеживал передвижения китайцев и, как только они подходили к острову, застава поднималась по команде «В ружье!», начальник 2-й заставы старший лейтенант И. Стрельников информировал 1-ю заставу, которая также поднималась по тревоге и ее резерв выдвигался к острову.
Здесь же советские пограничники впервые столкнулись с военнослужащими НОАК. Первоначально китайские солдаты не снимали оружия с плеча и довольно быстро выдавливались с острова. Однако в декабре китайцы впервые применили оружие, в этот раз как дубинки. В. Бубенин вспоминал: «Они сняли карабины, автоматы с плеча и, размахивая ими, бросились на нас. Несколько наших солдат сразу получили по крепкому удару… Мы со Стрельниковым дали команды своим солдатам пустить в ход приклады… Началось новое ледовое побоище» [12].

После этого столкновения обе заставы были усилены отрядным резервом, однако, в течении практически месяца, китайцы на границе не появлялись. Резерв убыл обратно в отряд и, буквально через пару дней, 23 января 1969 г., китайцы снова вышли на остров. И все началось по-новому.

В конце января на острове начался настоящий рукопашный бой. Китайцы атаковали с примкнутыми штыками. После часового боя китайцы были выбиты на свой берег. Пограничники захватили пять карабинов, автомат, пистолет ТТ. Осмотрев захваченное оружие, пограничники увидели, что практически везде патрон был дослан в патронник [13].

После доклада об этом бое на заставы прибыл резерв отряда и комиссия, проверяющая оружие и боеприпасы. Перед отъездом комиссий с БТРов застав, по приказу начальника арттехвооружения, был снят боекомплект.

Февраль прошел спокойно. Казалось все прекратилось. Однако в 20-х числах со стороны Китая стал слышаться непонятный гул, пограннарядами были зафиксированы бульдозеры, расчищавшие дорогу к Даманскому.

Весь февраль охрана границы велась по усиленному варианту. Были расчищены от снега опорные пункты застав, проводились регулярные тренировки по выходу в данные пункты. В местах несения службы также были расчищены отрытые летом окопы.

Охрана границы велась по основному берегу. На остров наряды не выходили.

В конце февраля заместители начальников застав были вызваны в отряд на сборы. Резервы отряда, маневренная группа и школа сержантского состава, убыли на армейские учения, более 200 км от застав, где отрабатывали, совместно с армейскими частями, задачи по отражению вооруженных сил вероятного противника.

1 марта с ночи не заладилась погода. Поднялась метель, к вечеру снегопад усилился. В ночь на 2 марта на своем берегу, против острова Даманский, используя неблагоприятную погоду, китайцы сосредоточили до пехотного батальона, две минометных и одну артиллерийскую батарею.

Силами трех пехотных рот, до трехсот человек, они вышли на остров, две оставшиеся роты заняли оборону на берегу. Командный пункт батальона разместился на острове, с берегом установили проводную связь. Весь личный состав был одет в маскхалаты. На острове китайцы отрыли ячейки и замаскировались. Позиции минометных и артиллерийской батарей, крупнокалиберных пулеметов располагались так, что по БТРам и советским пограничникам можно было вести огонь прямой наводкой.

В 10.40 (по местному времени) 2 марта около 30 военнослужащих китайского погранпоста «Гунсы» начали выдвижения в сторону Даманского.
Пост наблюдения 2-й заставы на сопке Кафыла доложил о выдвижении китайцев. Начальник заставы старший лейтенант И. Стрельников поднял заставу «В ружье!», сообщил о провокации на 1-ю заставу и оперативному дежурному отряду, а сам, вместе с офицером особого отдела отряда Н. Буйневичем и личным составом в количестве 30 человек выдвинулся к острову.

Группа Стрельникова (15 человек) выдвигалась на БТРе, Буйневич с 5–6 пограничниками на машине ГАЗ-69, третья группа, под командованием младшего сержанта Ю. Бабанского на автомобиле бригады техпомощи ГАЗ-66.

Одновременно с этим, по команде «В ружье!», была поднята 1-я застава. Начальник заставы, старший лейтенант В. Бубенин, с 22 пограничниками выдвинулся на помощь Стрельникову.

К 11 часам группы Стрельникова и Буйневича прибыли к южной оконечности острова. Отрядив 13 человек под командованием сержанта В. Рабовича на преследование группы китайцев, шедших вдоль восточного берега острова, Стрельников с Буйневичем пошел навстречу остановившейся на протоке группе китайцев. В это время к острову подошла группа Бабанского.

В ответ на требования Стрельникова покинуть советскую территорию, китайцы открыли огонь, расстреляв группу Стрельникова. Группа Рабовича, следуя вдоль берега, вышла за земляной вал и попала в засаду. Из 13 пограничников выжил только Г. Серебров. Позже он вспоминал: «Наша цепочка растянулась по берегу острова. Впереди бежал Паша Акулов, за ним Коля Колодкин, потом остальные. Передо мной бежал Егупов, а потом Шушарин. Мы гнались за китайцами, которые уходили вдоль вала в сторону кустарника. Там была засада. Едва выскочили на вал, как внизу увидели трех китайских солдат в маскхалатах. Они лежали в трех метрах от вала. В это время раздались выстрелы по группе Стрельникова. Мы открыли огонь в ответ. Несколько китайцев, находившихся в засаде, было убито. Стрелял длинными очередями» [14].

Увидев это, Бабанский приказал открыть ответный огонь. Китайцы перенесли артиллерийский огонь на группу Бабанского, БТР и машины. Обе машины были уничтожены, а БТР получил повреждения.

В районе 11.15 – 11.20 к месту боя прибыл резерв 1-й заставы. Услышав стрельбу, Бубенин приказал спешиться и начал движение в направлении стрельбы. Примерно через 50 метров они были атакованы китайцами.
Пограничники залегли и открыли ответный огонь. Не выдержав огня, китайцы стали отступать, но как только последний выживший добежал до укрытия по группе Бубенина был открыт шквальный автоматный и пулеметный огонь. Через 30–40 минут у пограничников подошли к концу боеприпасы, а китайцы открыли минометный огонь. Бубенин был ранен и потерял сознание. Придя в себя он приказал отходить под защиту берега. Сам он, получив второе ранение, сумел добежать до БТРа и занять место стрелка. БТР обошел остров по протоке с севера и столкнулся с китайской ротой. Для китайцев появление в тылу БТРа было неожиданным. Бубенин открыл огонь из пулеметов. В ответ на это китайцы вытащили на прямую наводку орудие. Один снаряд попал в моторное отделение, выведя из строя правый двигатель, второй в башню, разбив пулеметы и контузив Бубениа. К этому времени БТР расстрелял весь свой боезапас, у него были пробиты скаты, но он сумел отойти к своему берегу.

Придя в себя, Бубенин доложил о бое оперативному дежурному отряда. «-На острове больше часа идет бой. Имеются убитые и раненные. Китайцев несколько сотен. Применяют артиллерию и минометы.
Получил команду вывести всех из боя и ждать подхода резерва.
-Вывести не могу, все погибнут. С моей заставы идет резерв. Сейчас снова пойду в бой» [15].

С 1-й заставы на машине ГАЗ-69 прибыл резерв под командованием старшины заставы сержанта П. Сикушенко. Они доставили весь носимый и большую часть возимого боекомплекта заставы, все пулеметы, гранатомет ПГ-7 и выстрелы для него.

Бубенин с десантом сел в БТР 2-й заставы и снова атаковал китайцев. На этот раз он прошел по позициям китайцев на острове, в течении 20 минут разгромив обороняющихся и уничтожив командный пункт батальона. Однако, выходя из боя, БТР был подбит и остановился. Китайцы тут же сосредоточили по нему минометный огонь, но группа смогла отступить к острову, а позже к своему берегу. В это время к месту боя подошли резерв 2-й заставы16, и, совершив более чем 30 километровый марш, резерв 3-й заставы. Китайцы были выбиты с острова и бой практически прекратился [17].

Согласно официальным данным, в этом бою было уничтожено до 248 китайских солдат и офицеров, со стороны пограничников погибло 32 солдата и офицера, один пограничник попал в плен [18].
Бой был жесточайшим. Китайцы добивали раненных. Начальник медицинской службы отряда майор медицинской службы В. Квитко рассказывал: «Медицинская комиссия, в которую, кроме меня, входили военные врачи старшие лейтенанты медицинской службы Б. Фотавенко и Н. Костюченко, тщательно обследовала всех погибших пограничников на острове Даманский и установила, что 19 раненных остались бы живы, потому что в ходе боя получили не смертельные ранения. Но их потом по-гитлеровски добивали ножами, штыками и прикладами. Об этом неопровержимо свидетельствуют резанные, колотые штыковые и огнестрельные раны. Стреляли в упор с 1–2 метров. На таком расстоянии были добиты Стрельников и Буйневич» [19].

По приказу Председателя КГБ при СМ СССР пограничные заставы Иманского (Дальнереченского) погранотряда были усилены личным составом и техникой. Отряду выделялось звено вертолетов Ми-4, мангруппы Гродековского и Камень-Рыболовского отряда на 13 БТРах. Командование Дальневосточного военного округа выделило в распоряжение командование отряда 2 мотострелковые роты, 2 танковых взвода и 1 батарею 120-мм минометов 135-й мотострелковой дивизии. Проводились реконгосцинировка маршрутов выдвижения войск и рубежей развертывания отрядов поддержки.
Не отставали и китайцы. К 7 марта группировка китайских войск также была значительно усилена. На даманском и киркинском направлении сосредоточилось до пехотного полка, усиленного артиллерией, минометами, противотанковыми средствами. В 10–15 км от границы разворачивалось до 10 батарей дальнобойной артиллерии крупного калибра. К 15 марта на губеровском направлении было сосредоточено до батальона, на иманском – до пехотного полка с танками, на пантелеймоновском – до двух батальонов, на павло-федоровском – до батальона со средствами усиления. Таким образом китайцы сосредоточили пехотную дивизию со средствами усиления [20].