Владимир Шаманов: России нужен пятый военный округ, мобильный и миротворческий

О том, какую роль могут сыграть в развитии новой структуры самые воюющие российские войска – ВДВ, каким оружием будут воевать российские десантники и спецназовцы в будущем, и где будут готовить кадры для Сил специальных операций, рассказал корреспонденту РИА Новости Владимир Шаманов.

Менее двух месяцев тому назад начальник российского Генштаба заявил о создании в РФ по примеру ведущих держав Сил специальных операций. Некоторые эксперты связали этот шаг с выводами, сделанными военным руководством из так называемой пятидневной войны 2008 года. О том, какую роль могут сыграть в развитии новой структуры самые воюющие российские войска – ВДВ, каким оружием будут воевать российские десантники и спецназовцы в будущем, и где будут готовить кадры для Сил специальных операций, специальному корреспонденту РИА Новости Игорю Андрееву рассказал командующий Воздушно-десантными войсками, Герой России, генерал-полковник Владимир Шаманов.

— Владимир Анатольевич, в августе этого года исполнится пять лет с момента, когда грузинские войска вторглись на территорию Южной Осетии и обстреляли Цхинвали, и в рамках операции по принуждению Грузии к миру вы возглавили одну из группировок российских войск. За счет чего удалась операция, и почему решающую роль в операции сыграли не дислоцирующиеся в районе конфликта мотострелки, а прилетевшие издалека десантники?

— По прошествии пяти лет можно и нужно подводить первые профессиональные итоги. Для меня тоже была большим откровением ограниченная боеспособность моей любимой 58-й армии. Я знал, что есть проблемы в этом прославленном объединении, неслучайно ряд мероприятий боевой и оперативной подготовки были спланированы и проводились в этом регионе и многие из проблемных вопросов рассматривались в рамках учения "Кавказ-2008". Однако, когда наступили известные события, прежде всего на югоосетинском направлении была проявлена, с одной стороны, определенная нерешительность, а с другой стороны, реальная обученность войск и состояние техники и вооружения оказались, мягко говоря, не в нужном состоянии.

На абхазском направлении, на котором мне пришлось действовать, ситуация была несколько иная, потому что миротворцы находились по обе стороны границы. Обстановка в этом регионе стабилизировалась во многом благодаря переброшенному из Новороссийска десантно-штурмовому батальону 108-го десантно-штурмового полка. Когда мы захватили электронные версии вариантов развития событий, которые реально предусматривались грузинскими военными, то в первоначальных планах значилось нападение не на Южную Осетию, а на Абхазию. В итоге состоявшееся по согласованию с руководством Абхазии усиление миротворческой группировки десантным батальоном оказалось спасительным для этого государства.
В целом же ВДВ в очередной раз доказали наиболее ярым оппонентам, что, являясь резервом Верховного главнокомандующего и инструментом министра обороны и начальника Генерального штаба, войска способны адекватно отвечать на современные вызовы. Мы знаем, что руководством страны принят ряд мер по переоснащению армии и флота, и ВДВ на себе это самым позитивным образом ощущают.

Надеемся, что проведенное перевооружение поднимет на более высокий уровень боеспособность и боеготовность войск.

— Как получилось, что, вернувшись в армию после семилетнего перерыва и возглавив Главное управление боевой подготовки, вы вдруг стали командующим одной из группировок войск и почему ваше участие в конфликте так долго замалчивалось официальными источниками?

— Для меня, наверное, и сегодня это является некоторой профессиональной и личной загадкой. Я в те августовские дни 2008-го планировал быть на Олимпийских играх в Пекине, но вместо Олимпийских игр оказался в Абхазии. Предложил мне возглавить группировку министр (обороны РФ) Сердюков в телефонном разговоре, по-моему, 9 августа. Через 2 часа я получил директиву в кабинете начальника Генерального штаба Макарова и улетел выполнять эту задачу.

— Став командующим ВДВ, одной из приоритетных задач вы определили перевооружение войск на новую бронетехнику, после чего СМИ заговорили о конфликте между командованием ВДВ и Генштабом. Правда ли, что предыдущее руководство Генштаба намеревалось сделать десантников "легкой пехотой", вооружив их вместо бронетехники легкими бронеавтомобилями?

— То, что я ставил задачу перевооружения только на новую бронетехнику, не совсем точно. Действительно, ряд недобросовестных в профессиональном отношении должностных лиц Генерального штаба предпринимали попытки представить дело так, что в предстоящих боестолкновениях десантники будут иметь дело с разрозненными мелкими группами иррегулярных формирований. На чем основывалось это мнение – никто из них мне так и не объяснил, несмотря на то, что я неоднократно обращался с соответствующими вопросами к (главе Генштаба ВС РФ Николаю) Макарову.

При разработке боевой машины десанта БМД-4 под кодовым названием "Бахча" были учтены практически все особенности ведения боевых действий ВДВ, а БМД-4М, которую тоже еще предстоит довести до ума, стала ее развитием. У этой машины огромный потенциал модернизации как по двигателю, так и по вооружению, защищенности экипажа, снижению веса.

Безусловно, в ВДВ надо создавать и сегмент легкобронной автомобильной техники. Здесь, за исключением автомобиля "Тигр", который в ближайшее время поступит в разведывательные роты и батальоны ВДВ, ряд подразделений боевого обеспечения, мы можем рассчитывать и на наработки КамАЗа. У нас есть договоренности с руководством этого предприятия, и мы рассчитываем, что к сентябрю текущего года КамАЗ представит нам первые образцы десантируемых легкобронированных автомобилей.

— А что со сроками поставок в войска боевой машины десанта БМД-4М?

— По БМД-4М мы сегодня продолжаем весь переговорный процесс, который идет непросто. Надеемся, что во второй половине года мы первые образцы получим. До конца года планируем иметь порядка пяти этих машин, и еще пять – в первом квартале следующего года.

— По данным различных источников, после передачи функций головного предприятия по производству БМД-4М эта машина серьезно подорожала – чуть ли не на треть. Не уменьшится ли в связи с этим количество машин, которые придут в войска?

— Есть в этих словах доля истины, но проблема не в Курганмашзаводе, а в позиции тульского Конструкторского бюро приборостроения, которое в 1,8 раза подняло цену на боевой модуль. Сегодня там идет тяжелый переговорный процесс, от которого мы сознательно дистанцировались, так как на 100% поддерживаем позицию министра обороны: избавьте нас от функций ценообразования, дайте нам готовое оружие и технику. Я думаю, что процесс этот под контролем у вице-премьера Рогозина. Знаю, что 26 апреля Дмитрий Олегович планирует провести очередное совещание в Туле, где одним из краеугольных вопросов станет вопрос по боевому модулю БМД-4М.

— С наземной техникой все более или менее ясно. А как обстоят в подчиненных вам войсках дела с перевооружением на комплексы с беспилотными летательными аппаратами? 

— Если говорить о беспилотниках как о средстве современного военного противоборства, то мы в этом вопросе, к сожалению, слишком долго задержались на старте. Несмотря на то, что сегодня многие предлагают в различной упаковке те или иные аппараты, все разработки обладают теми или иными недостатками: малой продолжительностью полета, неустойчивостью в ветреную погоду, недостаточным качеством аппаратуры передачи данных и так далее. У нас сегодня нет малых и средних ударных комплексов с беспилотными летательными аппаратами.

Израильские аппараты, появившиеся недавно в войсках, показали низкую эффективность, особенно в холодное время года. Но они дали толчок нашей промышленности — помимо традиционных отечественных флагманов "беспилотья" появились Омский радиозавод имени Попова, Санкт-Петербургский Транзас и другие.

С руководством Омского радиозавода я познакомился в одной из командировок, и они показали мне свои инициативные разработки – достаточно перспективные, не только с самолетным планером, но и с вертолетной идеологией. Я им дал тактико-техническое задание, первые испытания беспилотников этого предприятия на базе 106-й тульской дивизии пройдены, и мы продолжаем развивать наше сотрудничество.

— Так какими же комплексами будете оснащать беспилотные подразделения ВДВ, когда и в каких частях и соединениях такие подразделения будут созданы?

— Сегодня такие подразделения у нас уже имеются в войсковой и специальной разведке. На нештатной основе такие подразделения имеются у наших артиллеристов, саперов и в противовоздушной обороне. В будущем расчеты малогабаритных переносных беспилотных летательных аппаратов появятся и в парашютно-десантных, и в десантно-штурмовых подразделениях. Думаю, эту задачу мы решим в ближайшие 3-5 лет.

— В августе минувшего года вы сообщали о совместных с Тульским КБП планах по созданию на базе БМД-4М многофункционального комплекса с дистанционно управляемым модулем без людей внутри. Когда такой бронированный беспилотник может появиться на свет?

— К сожалению, пока Тула нас в этом вопросе не поддержала. На 29 апреля у меня запланирована встреча с ученым советом Московского авиационного института – ректор МАИ любезно согласился встретиться и обсудить новые подходы по адаптации студентов в плане прохождения ими военной службы в период учебы. В рамках этой же встречи я хочу обсудить видение ВДВ следующего поколения боевой машины десанта, которая будет чем-то средним между легким бронеобъектом и средним вертолетом. Новая БМД станет многофункциональный, многоцелевой, способной совершать переброски на расстояния 50-100 километров, а со сложенными крыльями будет способна загружаться в самолеты Ан-124 "Руслан", Ил-76 для переброски на тысячи километров от места дислокации. Применяться она будет в самых различных ситуациях – от аналогичных эвакуации посольства из Кабула до решения точечных боевых задач с последующим возвращением на место. Поговорим с ректором МАИ о создании рабочей группы, которая сформулирует техническое задание, определимся с финансовыми затратами и сроками реализации задумки.

— Когда в ВДВ начнется формирование миротворческих подразделений и структур, в каких соединениях они появятся?

— Уже сейчас в КСОР ОДКБ от ВДВ участвуют 2 соединения: 98-я воздушно-десантная дивизия и 31-я отдельная десантно-штурмовая бригада, и отчасти поэтому решением министра обороны в ВДВ вновь вводится должность заместителя командующего по миротворческим силам и КСОР, у которого в непосредственном подчинении будет отдел из восьми человек. В число задач отдела войдет работа с объединенным штабом ОДКБ и со структурами Генерального штаба, взаимодействующими с ООН.

Генеральным штабом нам поставлена задача иметь 31-ю гвардейскую бригаду как миротворческую, а также в четырех дивизиях создать по одному миротворческому батальону, полностью состоящему из военнослужащих по контракту. Что касается 31-й бригады, мы постараемся решить эту задачу к 1 июня, и не позднее 1 сентября 2013 года появятся миротворческие батальоны в дивизиях.

— Будут ли отдельные части и соединения ВДВ подчинены недавно созданному в РФ Командованию сил специальных операций? Если да, то какие именно?
 

— Этот вопрос находится в компетенции Генерального штаба. Силы специальных операций – достаточно специфический организм, мы с ними взаимодействуем. Мое твердое убеждение, что в рамках новой структуры – назовем ее, скажем, войска быстрого реагирования – под единым командованием под руководством Генерального штаба должны быть объединены ВДВ, Силы специальных операций, оперативно подчинены бригады спецназа, соединения и части морской пехоты на приморских направлениях. Тогда у страны, имеющей 50 тысяч километров сухопутной границы, омываемой с трех сторон морями и океанами, помимо четырех статических оперативно-стратегических командований появится пятое, мобильное оперативно-стратегическое командование, которое позволит комплексно реагировать на угрозы и вызовы как внутри страны, так и за ее пределами. Прежде всего я имею в виду миротворческие операции в рамках наших взаимоотношений с ООН и ОДКБ. Мы обозначили нашу позицию новому руководству Генштаба, сейчас этот вопрос прорабатывается.

— Недавно в СМИ появились данные о том, что кадры для российских Сил специальных операций будут готовить в подмосковной Кубинке на базе межвидового учебного центра. Спецназ ВДВ будут готовить там же?

— Сегодня это открытый вопрос, потому что элементы подобных центров созданы не только в Кубинке. Создание первоклассной учебно-материальной базы – первостепенная задача. Министром обороны принято решение создать на базе Рязанского училища ВДВ факультет специальной и войсковой разведки для нужд ВДВ, бригад спецназа, Сил специальных операций и Военно-морского флота.

Для решения этой задачи предусмотрены значительные финансовые средства, в общей сложности свыше 10 миллиардов рублей. За 2-3 года мы создадим достойную учебно-материальную базу, которая будет готовить специалистов мирового уровня не только для России, но и для наших союзников и партнеров по линии международного военного сотрудничества. Сегодня свои национальные кадры в стенах Рязанского училища ВДВ воспитывают более 20 государств.