Войны 21 века: Оценка угроз национальной безопасности Российской Федерации

В каком состоянии находится сейчас система национальной безопасности России? Как она соотносится с развернутой реформой Вооруженных Сил, какие потенциальные вызовы стоят перед нашей страной и какие стратегические приоритеты должно выбрать политическое руководство страны в XXI веке, когда общая внешнеполитическая ситуация усложняется практически даже не с каждым годом, а с каждым месяцем?

Не впадая в крайности алармизма, мы должны, тем не менее, отметить, что сегодня реальными центрами силы в гораздо большей степени выступают транснациональные корпорации (ТНК), чем национальные государства. Последние — даже такие крупные, как США, — всё в большей мере выступают в роли военно-политических инструментов сверхкрупного транснационального капитала («финансового интернационала», Фининтерна). При этом, в связи с кризисным переходом от 5-го к 6-му глобальному технологическому укладу, обостряются и усугубляются «традиционные» ресурсные, идейно-религиозные, национальные, демографические и территориальные конфликты.

Утверждения о преодолении современным миром антагонистических противоречий, ведущих к разного рода военным конфликтам, а также об отсутствии прямых военных угроз для России несостоятельны. События нынешнего десятилетия, в особенности последних двух лет, указывают на совсем другую парадигму, в рамках которой Россия является объектом «мягкой» агрессии и подвергается нарастающему давлению как по периферии своих нынешних границ, так и в более широком плане слома стратегического паритета. Объективным подтверждением этого служит расширяющийся диапазон военных конфликтов вблизи нашей территории, а также на территории стран, которые являются нашими потенциальными союзниками. Более того, территория России сегодня стала объектом прямой вооружённой агрессии ещё одного стремительно формирующегося мирового центра силы — «панмусульманского» салафитского проекта, который при поддержке «нефтяных» монархий Саудовской Аравии и стран Персидского залива активно формирует и поддерживает экстремистские ваххабитские движения не только в исламских регионах России, но и по всей её территории. Не секрет, что салафитский проект во многом реализуется с подачи США и отчасти Евросоюза, которые видят в миллиардной исламской умме необходимый им демографический потенциал для противостояния Китаю, Индии и России, а также другим развивающимися странам «третьего мира».

Кроме того, налицо растущие усилия США, направленные на достижение подавляющего превосходства в военнотехнической сфере, при котором Россия, демонтировав свой ракетно-ядерный потенциал и утратив возможность ответного удара с неприемлемым ущербом, потеряла бы стратегический паритет с Соединенными Штатами. К этой цели Вашингтон двигается как через разворачивание самых перспективных военно-технических программ, так и через дипломатические усилия по навязыванию России выгодных для себя договоренностей в сфере ограничения стратегических и общих вооружений.

Конкретные тренды, которые указывают на скачкообразное нарастание угрозы различного вида войн вплоть до «глобальной войны», по нашему мнению, таковы: 1 Очевиден количественный и качественный рост военных расходов за последние 10–12 лет.

Так, в 2000 году объём таких расходов в мире составлял 597 миллиардов долл. (мировой рынок вооружений — 36,9 миллиарда долл.), в 2006 году — 1,2 триллиона и 40,3 миллиарда долл., в 2012 году — 1,8 триллиона и 69,8 миллиарда долл.

2 Происходит обострение негласной, но жесткой конкуренции глобальных военно-стратегических проектов, прежде всего — американского и китайского. Эта борьба не может не затронуть интересов других центоров мирового влияния.

3 Возрастает роль и влияние военно-разведывательной элиты в рамках правящих кругов ведущих стран мира.

Причем понятие «разведка» в данном случае необходимо трактовать расширительно: как тип так называемого «умного оружия».

Вероятной линией действия США в ближайшее время будет курс на втягивание России в схему «НОВОЙ ПЕРЕЗАГРУЗКИ» с использованием блока НАТО, чтобы предотвратить сближение Москвы с Пекином и максимально ослабить российский военный потенциал. Ослабление будет осуществляться через серию соглашений по разоружению и сокращению до минимума как российского стратегического ракетно-ядерного потенциала, так и потенциала тактического ядерного оружия, который особенно важен в случае региональных и локальных конфликтов, в том числе на территориях Средней Азии и Кавказа.

В нынешней ситуации глобального системного кризиса важнейшее значение имеет фиксация понятия «победа» в рефлексивной системной войне. Цель «победы» в такой войне для военно-разведывательной элиты США заключается в том, чтобы использовать все основные ресурсы потенциального противника (России) с целью реализации собственной долгосрочной политико-экономической стратегии. Смысл этой стратегии заключается в том, чтобы сформировать и реализовать глобальную модель управляемого переформатирования экономических, социальных и политических структур, соответствующих технологическим комплексам шестого уклада.

С этой точки зрения, ракетно-термоядерная война, в принципе неприемлемая с разных точек зрения, становится возможной только на финальной стадии развития целенаправленной «конфронтационной спирали» и только в случае потери управляемости такой «спиралью». Поскольку термоядерное столкновение станет конечным поражением для всех участников, то одна из главных задач рефлексивной системной войны — добиться стратегического выигрыша на как можно более ранних стадиях развертывания конфронтационной спирали.

Основными вехами раскрутки «конфронтационной спирали» на территории России являются: • стимулирование локальных сепаратистских вооруженных действий с доведением их до тотального хаоса и расчленения страны;

• раскол элиты и общества как финальная стадия направляемого кризиса ценностной системы или системы смыслов;

• деморализация армии и военной элиты;

• искусственная, непрерывная и управляемая деградация социально-экономической ситуации в стране;

•целенаправленное усиление и формирование соответствующих внешних кризисных факторов;

•постепенное стимулирование социально-политического кризиса;

•одновременная интенсификация различных форм и моделей психологической войны;

•активизация массовых панических настроений, полная деморализация ключевых государственных институтов;

•демонизация неприемлемых для США лидеров, лоббирование «агентов влияния», интеграция соответствующих схем внутреннего управления;

•уничтожение внешнего коалиционного потенциала стратегического противника и так далее.

Рассуждая об угрозах «малых» и «больших» войн, необходимо понимать, что это будут не привычные войны традиционного типа, где основную роль играло деформационное воздействие на противника, прежде всего через массированное применение средств вооружённой борьбы (ракет, авиации, танков и прочего), а военная победа достигалась победой в сражении или кампании. Это будет системная совокупность сложных процедур и технологий трансформационного и информационного воздействия на управляющие центры противника, которая лишь на конечном этапе — и то далеко не всегда — предполагает высокоинтенсивное применение обычных вооружённых сил. То есть война против России в XXI веке своим обязательным этапом будет иметь вариант «холодной войны» 80-х годов, однако с гораздо более драматическими последствиями для проигравшей стороны.

США продемонстрировали эффективность новых способов ведения войны и новых видов оружия. К такому оружию, в первую очередь, необходимо отнести организационное оружие: скоординированные по времени психологические, пропагандистские и киберпространственные операции в сочетании с экономическими и политическими санкциями как против руководителей государств — объектов агрессии, так и против «элит» и простых граждан этих стран. Совокупность таких операций имеет своей целью психологическое подавление всех, «сверху донизу», слоёв населения стран-объектов агрессии, дезорганизацию системы управления этих стран, нарушение функционирования экономики.

Второй фундаментальной характеристикой «войн нового типа» в исполнении США является приоритет ведения бесконтактных боевых действий на основе концепции максимального сбережения человеческого ресурса. В связи с этим на первом этапе преимущество отдаётся боевой ударной авиации и другим средствам воздушного нападения, обязательным условием применения которых является завоевание господства в воздухе. При этом всё больше задач огневого поражения передаётся беспилотной разведывательно-ударной авиации, которая сегодня активно развивается.

Третья особенность заключается в том, что США заблаговременно стремятся развернуть во всех ключевых регионах планеты глобальную сеть крупных общевойсковых и авиационных баз, позволяющую в сжатые сроки сконцентрировать на угрожаемых направлениях значительные по численности и боевым возможностям группировки как воздушных, так и наземных сил. Например, в Афганистане и в бывшей Югославии уже созданы «супербазы», позволяющие за считанные дни развернуть здесь многотысячную группировку войск, в отличие от ранее необходимых для формирования такой группировки недель и даже месяцев. В этих условиях манёвр авианосными ударными группами, ранее вскрывавший военные намерения США, уже не является обязательным и необходимым, что повышает фактор оперативной внезапности действий американской армии.

Четвертой особенностью ведения «войн нового типа» является стирание грани между состояниями мира и войны путём широкомасштабного использования на первых этапах военных операций специально созданных и постоянно модернизируемых сил специальных операций (ССО).

Именно ССО создают в странах — объектах агрессии зоны нестабильности и вооруженных конфликтов путем вовлечения в них различных этнических, конфессиональных и иного рода общностей. Затем, используя уже созданную внутреннюю нестабильность как повод для вмешательства, США приступают к непосредственному уничтожению систем государственного управления, инфраструктуры и жизнеобеспечения, дезорганизации системы военного управления и дезорганизации тыла противника.

Пятой особенностью следует назвать высокую интенсивность применения обычных вооружений на финальном этапе конфликта. Как следствие, возрастает значение материально-технического обеспечения действующих войск, потребляющих огромное количество боеприпасов. Так, по опыту Ирака, только одной батальонной тактической группе армии США на сутки требовалось более 500 тонн различных боеприпасов. Шестой особенностью является использование новых форм контроля захваченной территории, что выражается в широком привлечении частных военных компаний, которые осуществляют не только качественное боевое и тыловое обеспечение группировок войск, но и контроль захваченной территории, позволяя не отвлекать на эти цели силы действующей армии.

Таким образом, «войны нового типа» в исполнении США характеризуются многообразием форм и способов развязывания вооруженного конфликта, приоритетом систем разведки, управления и высокоточного поражения, использующих преимущества в получении, обработке и реализации полученных данных в реальном масштабе времени, высокоманевренным, вплоть до бесконтактного, ведением боевых действий на всю глубину фронта, а также «вертикальностью» — перемещением в воздушное и космическое пространство. При этом США стремятся максимально исключить применение своими противниками ядерного оружия и других видов оружия массового поражения, поскольку демографический порог «неприемлемого ущерба» для их вооруженных сил чрезвычайно низок и исчисляется на уровне от десятков тысяч (в случае «локальной войны») до миллиона (в случае «большой войны») человек.

Угроза глобальной ракетно-ядерной войны, доминировавшая в эпоху недавнего открытого противостояния двух мировых социально-экономических систем и блоков — СССР и США, Организации Варшавского Договора и НАТО — в целом ослабла. Определенные угрозы подобного формата гипотетически исходят от других ядерных стран: КНР, Израиля, мусульманских государств, прежде всего Пакистана, и некоторых других. Но реальная угроза массированного ракетно-ядерного удара по территории России на ближайшие десятилетия сохранится лишь со стороны США и их союзников. При этом вероятность такой войны на данном этапе можно считать минимальной в силу сохранения Россией своего стратегического ядерного потенциала и потенциала гарантированного нанесения ответного ракетноядерного удара. Всё это делает ядерное оружие потенциалом «последнего аргумента» и объектом непрерывного военнотехнического соревнования сверхдержав в попытках нейтрализовать этот силовой фактор.

Военная угроза со стороны НАТО в данный момент не является угрозой «завтрашнего дня», но вероятность её возрастает в условиях обострения глобального системного кризиса и нарастающей борьбы между «центрами силы» за ресурсы и рынки. Это уже сегодня требует принятия эффективных мер по противодействию такой угрозе.

В отличие от глобальной ядерной угрозы резко возросли военные угрозы локальных, региональных масштабов. Многосторонние конфликты разной степени интенсивности сегодня имеют место на Ближнем и Среднем Востоке (Израиль, арабские страны Северной Африки, Сирия, Мали, Ирак, Афганистан, Иран), в недавнем прошлом — на Юге Европы (Югославия и постюгославские страны), непростая обстановка складывается в Южной Азии(Индия-Пакистан) и ряде других регионов современного мира. Ограниченные региональные войны, очевидно, останутся в обозримом будущем наиболее распространенной формой межгосударственных вооруженных конфликтов. Для России самыми оформленными угрозами такого рода являются претензии Японии на Курильские острова, а также непризнание Грузией итогов конфликта 2008 года в Южной Осетии.

Кроме того, как уже отмечалось выше, одной из самых актуальных угроз для безопасности России является усиление экспансии салафитского (ваххабитского) проекта в «национальные» субъекты Федерации на Северном Кавказе и в Поволжье, а также угроза вторжения исламских радикалов из Афганистана в республики Средней Азии. Данный проект ставит своей целью не только вычленение из состава России «мусульманских» регионов и создание там исламских «эмиратов» с «зачисткой» немусульманского населения. Накопившиеся в этих регионах многолетние проблемы: тотальная коррупция, клановость, деградация образования и социальной сферы в целом, имущественное неравенство, неразвитость производящих секторов экономики и безработица — стали питательной средой для политических сил экстремистского толка. После всплеска их активности в 90-е годы новому руководству страны в начале 2000-х удалось сбить «ваххабитскую волну», но за последние 3 года приходится констатировать новое и скачкообразное усиление активности экстремистских движений и организаций под флагом ваххабизма, который подается как «исламский социализм».

Неприятной новостью для структур федеральной власти стало появление экстремистских бандформирований на территории ранее стабильных исламских регионов страны: Татарстана, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии. Не в последнюю очередь это связано с тем, что салафитские центры Катара и Саудовской Аравии, отработав в ходе «арабской весны» в Судане, Египте и Ливии технологии свержения неугодных режимов, теперь решили, что вполне могут повторить подобные «революции» в России, а потому многократно увеличили финансирование экстремистских организаций на ее территории. Кроме того, идёт массовая переброска «высвободившихся» после Ливии и Египта боевиков, накопление оружия, взятие под контроль местных органов власти и захват духовных центров. Всё это позволяет сделать вывод о неизбежности эскалации террористической активности в регионе, вплоть до перерастания её в вооружённый мятеж и диверсионную войну.

По материалам Изборского клуба


Отправить комментарий

Содержимое этого поля является приватным и не будет отображаться публично.
CAPTCHA
Этот вопрос задается для того, чтобы выяснить, являетесь ли Вы человеком или представляете из себя автоматическую спам-рассылку.
4 + 12 =
Решите эту простую математическую задачу и введите результат. Например, для 1+3, введите 4.

Записи на схожие темы

Нива лучший автомобиль в СССР

... более жёстким нормам экологической безопасности, но и предлагающим новые уровни ... больше пространства и удобства. Новый век принёс с собой новые ... АвтоВАЗе отреагировали внедрением современных технологий безопасности, таких как ABS и BAS ...

Эффективная проверка системы подвески: ключ к безопасной езде

... подвески критически влияет на уровень безопасности и комфорта при управлении автомобилем ... на статичной позиции Простой способ оценки надавить на кузов машины с ... часть эксплуатации любого автомобиля, гарантирующая безопасность и комфорт при езде. Не ...

Безопасность и риски при покупке аккаунтов VK: что нужно знать

... стоят определенные риски и угрозы безопасности. Давайте рассмотрим, ... Угроза Безопасности Покупка аккаунтов VK может стать потенциальной угрозой вашей собственной безопасности ... подлинности аккаунтов и безопасности транзакций. Соблюдайте Пользовательские ...

Stroimaterial-Moskva.ru: Надежный фундамент ваших строительных проектов

... и отвечает требованиям надежности и безопасности. Широкий ассортимент: В нашем каталоге ...

Детские компьютерные кресла: комфорт и забота о здоровье

... даже в жаркое время года. Безопасность: конструкция кресла должна быть устойчивой ... чтобы все механизмы регулировки были безопасны для использования самим ребёнком ... , отдавая предпочтение качественной, эргономичной и безопасной модели. Такое вложение не только ...

Между Икаром и Прометеем: Почему век роботехники вызывает тревогу?

... робототехники, формализованные в середине XX века Айзеком Азимовым, предвидели мир, ... развитие таких систем может представлять угрозы, от неумышленного причинения вреда ... – признание того, что абсолютной безопасности достичь невозможно, но можно минимизировать ...