Яровой А.В.: О характере агональности казачьей культуры

(Отклик на статью С.Н. Лукаша в журнале "Казарла", №7, 2012).

Проблема, поставленная в работе С.Н. Лукашем, связана с перспективами существования казачества в современных условиях, которые за последние сотню лет претерпели существенные изменения вызванные прогрессом. Опираясь на идею Н.К. Калашниковой об агональном характере казачьей культуры, а также на положения «Новой исторической науки» о ментальности и менталитете, Лукаш делает вывод, что казачий феномен представлял собой не простое единение сословного и этнического, а «их суммой являлось новое состояние социокультурной системы, выраженное в казачьей менталь-ности. Ментальные свойства казаков проявлялись в особом агонально-деятельностном характере казачьей культуры, обусловленном спецификой пограничного проживания и необходимостью постоянной борьбы за свое жизненное пространство и идеалы православия» [1, стр.27].

По мере прочтения данной работы у меня возникли определенного ро-да мысли, которые я постарался зафиксировать и обозначить в виде заметки, посвященной агональному характеру казачьей культуры. Для начала определимся в терминологии. Агональное определяется как стремление бытия личности к самоутверждению. Агональность реализуется в виде агонистики, а в условиях экстремальных для возникшей социальности она мобилизует все силы для выживания и конденсирует ценностное ядро культуры в особый этос, отражая его в особом пространстве памяти (мнемотопе). Указанные элементы образуют агональную культуру. Агональность пронизывает все сферы общества, создавая пространство для индивидуального и коллектив-ного бытия. Агональность содержит не просто природное влечение, но ак-тивную борьбу за жизненное пространство, будь это личная свобода индиви-да или благосостояние общества. В этой борьбе уже нет места природной, инстинктивной агрессивности, которая замыкается в рамки ритуала, здесь обнаруживаются различные формы агональности, которые можно назвать превращенными формами агона – это конкуренция в экономике, борьба за власть в политике, борьба за любовь в интимной сфере, состязательность в доблести [2]. Те понятия агона и агональности, которые использовала в своей работе Н.К. Калашникова восходят к нашей, десятилетней давности, работе, положения которой на сегодняшний момент претерпели существенные изменения. У Калашниковой они понимаются довольно узко в свете миграционной теории происхождения и применительно к исследованию культурного ландшафта в свете теории Коганского [4].

И.Г. Яковенко, который задал основное направление всей работе Лукаша высказался, что «вне вполне определенного архаичного, ставшего навсегда достоянием истории, социального, культурного и геополитического контекста казачество существовать не может» [1. c.24]. На наш взгляд, если учитывать различие, предлагаемое С.В. Черницыным [3], между понятиями «казачество» (сословная составляющая) и «казаки» (этническая составляющая), то можно сделать вывод, что для казачества как сословного сообщества действительно историческое время вышло, и в этом контексте вполне можно согласиться с Яковенко. Теперь нет тех рамок, которые с одной стороны сдерживали развитие народа, направляли его в доминирующее военное русло, а с другой стороны нет и охраняющих от рассказачивания сословных границ, которые сдерживали процессы ассимиляции в начале ХХ века и которые чуть не погубили казаков в период Гражданской войны, когда новая власть стала уничтожать старые сословия. То есть, сегодня о казаках надо говорить исключительно, как о носителях этнического самосознания, при этом следует учитывать стремление государства и церкви видеть в казаках только сословную составляющую, «воинов Христовых», некий человеческий ресурс готовый на быструю мобилизацию (по типу национальной гвардии).

Этническое самосознание казаков сохранилось и до настоящего време-ни, несмотря на изменение социального, культурного и геополитического контекста.

Использование достижений школы «Анналов» применительно к казачьей культуре должно сегодня приветствоваться, поскольку комплексное изучение истории казаков, несмотря на значительный рост работ, еще только предстоит. На самом деле методология «Новой исторической науки» не сводима исключительно к использованию понятий ментальность и менталитет, и рассмотрение их в качестве одного из обстоятельств функционирования социальных систем, о чем пишет С.Н. Лукаш [1.с.24],

Видимо Лукаш в агональности видит показатель ментальности казаков. Агональность как стремление к самоутверждению личности, является универсальным качеством культуры. Это показатель жизнеспособности индиви-да, основа его личностного поведения. Поскольку раннее состояние казачьих сообществ, так называемый рыцарский период, был связан с кочевым или полукочевым состоянием (если брать в расчет характер степей Северного Причерноморья, с их необходимостью заготавливать на зиму сено), который требовал воспитания воинственного, способного к ежедневной барымте личности, могущей выжить в условиях демографического давления, обеспечить добычей свой род, сохранить юртовые угодья и проч.

Кочевники, как известно, отличались храбростью и физической силой; постоянно проявляя себя в схватках, имея перед глазами образец лучшего воина, батыра. (Как не вспомнить предка донского атамана Андриана Карповича Денисова?). Такие воины становились главными героями песен и легенд, пользовались всеобщим уважением и почетом. Поскольку в бесконечных сражениях выживали лишь самые сильные и смелые, то таким образом степные воины подвергались естественному отбору, закреплявшему такие качества как физическая сила, выносливость, агрессивность [5, c, 47]. В таких обществах воспитывалась культивировалась чувство первенства, поскольку оно являлась залогом выживания.

Все это и определяло агональный характер казачьей культуры на ран-нем этапе, который в дальнейшем в XIX веке прочно связался с регламентацией жизни казаков государством. Агональный характер проявляется, прежде всего, в стремлении человека быть первым, так как не «активное наступление и освоение», а размер добычи являлись показателем доблести и чести воина, здесь очень осторожно надо говорить о коллективизме, о солидарности, ко-торый, по сути, отличался от коллективизма оседлых народов. Приводимые поговорки Лукашем «казаку в бою смерть красна» или «руби меня татарская сабля, не бей царская плеть» имеют, скорее всего, не народное происхождение, а литературное, или являются переделанными вариантами общеизвестных русских поговорок.

Сами по себе поговорки требуют тщательного отбора, поскольку записывались в советское время от различных этнических групп населения и происхождение их до конца не выяснены. Как их можно отнести к раннему периоду существования казачьих общин? Тем более что народное творчество было способно создавать пословицы и не восхваляющие производственный, хлеборобный труд: «На Кубани добрэ жыть: один робэ, сим лэжыть. А як солнцэ прэпэчэ и пуслидний утэчэ» [6] и т.д.

Что же касается выделяемого Лукашем славяно-тюркского противосто-яния и пограничного характера казачьей культуры, то здесь не следует преувеличивать сам фактор такого противостояния, поскольку связи с тюрками у местных донских славян были довольно тесны, как и связи запорожского казачества с Крымским ханством не всегда были напряженными; здесь можно вспомнить и донских татар, и участие казаков-некрасовцев в жизни Осман-ской империи, и запорожских казаков в судьбе Крымского ханства в пору подчинения его Турцией. Дикое поле не осознавалось самими казаками, как природными его обитателями за Дикое, таковым его величали Московские летописи ссылка. Донцы, например, называли место своего проживания «старым полем». В 1708 году Кондрат Булавин, призывая донцов к борьбе с царским правительством, писал: «Прежде всего, Старое Поле крепко было и держалось, а ныне же злые люди Старое Поле перевели, ни во что почли…» [7, с. 119].

В своей работе С.Н. Лукаш высказал несогласие с таким пониманием агональности, при котором оно синонимично воинственности. Напомню, что воинственность есть решительность, готовность к столкновению, храбрость [8, с.80]. Подобными качествами должен обладать человек агонального типа, стремящийся к первенству, а воинственный характер человека не всегда свя-зан с воинской субкультурой. Ведь и солдат может быть трусом, то есть принадлежность к армии или военному делу не делает априори такого человека воинственным. Вот здесь воинственность уже выступает показателем мен-тальности, поскольку через воинственность агональность проявляет себя в воинской культуре, к которой можно отнести культуру казаков. Вопрос о различении военной и воинской культур (субкультур) был нами рассмотрен в специальной работе, поэтому не будем останавливаться на нем, а просто от-несем читателя к литературе [9, с.68-75]

Размышляя о динамике социально-экономических, культурных, обра-зовательных процессах в казачьих регионах во второй половине XIX – начале XX века, С.Н. Лукаш говорит о существенном изменении в ценностно-смысловой сфере казачьей культуры, под воздействием социального прогресса. При этом воздействие прогресса он усматривает в изменении образа жизни казаков, в их оседлом характере, в осваиваемой ими земледельческой культуре, поскольку получение дохода от занятием земледелием и животноводством становится основным источником в бюджете казачьих хозяйств. Нельзя согласиться с тем утверждением, что казаки до занятия ими земледелием представляли собой варваров, находящихся за гранью цивилизации. Поскольку известно, что населяя поймы Дона и Днепра, проживая в укреп-ленных, островных поселениях, казаки обладали высокой морской культу-рой, как, впрочем, казакам была известна и культура номадов, что совершен-но не ставит их в один разряд с первобытными варварами или разбойными обществами, или разбойными обществами, живущими исключительно набе-гами и захватами. Такой образ жизни мог соответствовать молодым воинам, живущим обособленно от основных родовых сообществ, в мужских коллек-тивах воинов, товариществах.

После отмены крепостного права, в пореформенных период на Дон и Новороссию хлынули толпы мигрантов, что совершенно не поменяло мен-тальных установок казаков, поскольку сословные ограничения и предписания, сыграли этнодифференцирующую роль, защитив казаков от ассимиляции, в этом отношении показательны заметки М. Харузина, о взаимоотноше-нии казаков и русских [10, с.18]. И когда Лукаш пишет, что в конце 19 века «мерилом казачьего благосостояния начинает выступать свободный земледельческий труд, который становится нравственным смыслом существования, очищающим итогом всех войн» [1, с.26], то скорее можно говорить не об изменении ментальности у казаков, а о наличии ценностей земледельческой культуры в ментальности пришлого населения. Иное дело, когда в донские станицы начинают испытывать влияние процесса модернизации страны в по-реформенный период: был сокращен срок военной службы, дозволен выход из казацкого сословия, создан класс торговых казаков, введены земские учреждения, расширяется влияние капиталистических отношений. По мысли М. Харузина: рушился стародавний уклад жизни, и патриархальные обычаи уступали давлению изменяющихся условий быта [10, с. 21]. Но вот насколько менялись ментальные установки казаков? Ведь капиталистические отно-шения являются довольно благодатной почвой для реализации агональности. Но вот насколько труд одномоментно превратился на грани веков в основную ментальную установку? Непонятным также оказывается поведения каза-ка в хозяйственной жизни, который сам особенно не любил работать, если вспомнить записки русских путешественников по Дону начала ХХ века. Заинтересованность в хозяйственном благополучии связано у казаков с сословными обязанностями, которые накладывали на их быт очень значительные требования. Что собственно и объясняет их трудоспособность и мобилизационный характер.

Наличие в казачьей культуре дихотомии труд-мир, нельзя констатировать и понимать однозначно. Война для казака это, прежде всего добыча, а с ней престиж, мерило доблести. В поздний период это офицерское звание, а с ним и увеличение земельного пая, и уважение от стариков, которые без выучки и высокого воинского мастерства нельзя было добиться, к такому же разряду престижности следует отнести и воинские награды. Поэтому война не могла быть исключительно служением ратным мастерством Родине и Вере (это скорее желанная идеологическая установка государства), также и труд вряд ли соотносился с благом Отечеству, а скорее всего с возможностью со-браться на службу, не влезть с ней в долги и справить сыновей в конные части, а не пешие. Интересно, что ценность добычи по замечанию Ф. Крюкова составляла неотъемлемое качество и в I Мировую, да и в Гражданскую вой-ну, достаточно вспомнить поведение Пантелей Прокофьевича, приехавшего проведать Григория на службе. Грабеж на войне всегда считался делом обычным, и собственно не расценивался как грабеж. В рассказе Крюкова, к прибывшим с фронта служивым станичники обращаются с неизменным во-просом: «Чего принес?» Один из них отвечает за всех: «Вот все, что на мне. Да вот винтовка немецкая – офицер благословил взять. Я говорю: дайте, вашбродь, на Тихий Дон повезу, чтобы поглядели добрые люди, от чего наши буйные головушки тут ложаться. «Повези», – говорит». После такого, казалось бы, неожиданного ответа следует красноречивый заключительный диалог:

«- Это и все нажитое!

- А другие-то и вовсе ходят – голые коленки… Я, по крайней мере, при одежде, а твой Павло, может разумши ходит…». Однако станишники к его ответам относятся с большим недоверием [11, с.141]

Теперь обратимся к вопросу: а может ли быть война смыслом жизни? Для народов, живущих в условиях демографического давления – может. Более того, несмотря на то, что С.Н. Лукаш пишет о том, что война не может быть смыслом жизни – «это противоречит религиозным представлениям,

нравственным законам жизни на земле» [1, с.26], то следует понять, что в картине мира донских казаков война имела и нравственное, и религиозное, и экономическое обоснование. Например, Пудавов объяснял появление войн изначальным убийством Авеля Каином, где последний олицетворял ложь и зло мира.

Мнения современных информаторов об отношении к трудовой дея-тельности следует воспринимать критически, поскольку их социализация приходилась на советский период истории, где был создан культ труда и тру-дового подвига. Отсюда и «битва за урожай», трудно назвать это словосоче-тание исключительно казачьим, до революции уборка урожая – страда – не носила такого боевого, состязательного настроя, поскольку община была за-интересована в скорой уборке хлеба, а без взаимопомощи и взаимовыручки их ожидал голод.

Мнение Потто о том, что «Хорош казак на гумне, хорош и на войне», на наш взгляд, не говорит о ценности труда, как основы жизнедеятельности, а требует буквального понимания, того, что Потто говорит дальше – «воен-ные качества войска всегда находились и будут находиться в тесной зависи-мости от домашнего хозяйства. Жил казак в достатке – и под ним отличный конь, да и в запасе их было несколько» [1, с.26]. То есть, опять ценность труда определяется исключительно военным образом жизни.

Ссылка на то, что у кубанского казачества наиболее часто употребляет-ся слово «робыть», так как основа жизни «работа», также ставить дополни-тельную проблему перед исследователями, насколько часто использовалось слова «процювать» в качестве обозначения «работать» и слово «робыть» в качестве обозначения слова «делать»? С такими исследованиями, мне не приходилось встречаться.

Наконец, остановимся еще на одной проблеме связанной, по мнению Лукаша с агональностью феминности, в которой он видит, вслед за Цибуль-никовой, общественно одобряемое казаками «амазонство», как в феминной, так и маскулинной среде. Причиной этому послужило периодическое участие женщин-казачек в боевых действиях локального значения в связи с военным укладом жизни самого казачества как такового [1, c.27]. Основой характера казачки, по мнения Лукаша, является «боевитость» – активную готовность отстаивать свое право на что-либо любыми способами, включая и традиционно мужские. Отметим, что в казачьей среде отношение к женщине-матери всегда было уважительным и надо напомнить, что и сами семьи являлись ос-новой патриархального уклада. «Амазонство» женщин не могло рассматри-ваться положительно, и всегда было исключением из правил. Также нельзя считать проявлением агональности женскую ревность или попросту зависть, поскольку мерилом ее является доблесть, понятие которое в женском пространстве не несет той же смысловой нагрузки, что в мужском. В этом отношении основой казачьей культуры является пространство мужское.

Рассмотренные моменты выступления С.Н. Лукаша на самом деле не умаляют заслуг автора статьи, но указывают на те спорные аспекты работы, которые не позволяют делать однозначных выводов, относительно существо-вания «труда» в ментальных установках казаков. Иное дело, как связаны все эти установки с этническими стереотипами, с формированием этнической идентичности в прошлом и настоящем, да и в будущем тоже.

Формы сохранения традиционности (уже не как традиционного уклада) могут быть различными – от казачьих общин, совместных праздников, тра-диционных игр, до станичных поминовений, фольклорных коллективов и проч. Наличие агональности, можно сравнить с пассионарностью Л.Н. Гумилева, ее наличие способствует жизнеутверждению не только личности, народа, но и казачьей культуры в целом. Сохраниться ли этническое самосозна-ние у ее носителей, будут ли развиваться рудименты традиционности или превратятся в музейные экспонаты, в выставки обряженных клоунов и роле-виков, на эти вопросы может ответить время.

Примечания:

1. Лукаш С.Н. Ценность труда в ментальном аспекте казачьей культу-ры. Казарла, №7. 2013.

2. Яровой А.В. Агональное пространство культуры // Рубикон. Вып. 24. Ростов-на-Дону, 2003, с.3-6; его же. Воинствующая стихия культуры. Ростов-на-Дону, 2006; его же. Агональная культура: сущность и динамика (по мате-риалам Дикого поля). Ростов-на-Дону, 2009; его же. Воинская культура казачества: символическое пространство и ритуал. Ростов-на-Дону, 2011; его же. и др.

3. Черницын С.В. Некоторые вопросы изучения воинской культуры донских казаков // Война и военная служба в воинских культурах Юга Рос-сии. Материалы второй межвузовской конференции «Токаревские чтения». Зерноград, 2012. С.6-9.

4. Калашникова Н.К. Агональные основы культуры донского казаче-ства. Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. Ростов-на-Дону, 2005.

5. Нефедов С. Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. М., 2008.

6. Ткаченко П. И. Кубанские пословицы и поговорки. С.Д. Мастепанов о пословицах и поговорках народов Северного Кавказа. Краснодар, 2008.

7. Казачий словарь-справочник. Т.3. М., 1992.

8. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1984.

9. Яровой А.В. Воинская культура: сущность и содержание (агональ-ные аспекты войны и общества). Зерноград, 2012.

11. Цит. по: Малюкова Л. «И покатился с грохотом обвал…». Судьба и творчество Ф.Д. Крюкова. Ростов-на-Дону, 2007.

Источник фото: http://pmr-kazaki.ucoz.ru/news/chernomorskoe_kazache_vojsko_ehto_korni_kubanskogo_vojska/2011-04-18-1064


Отправить комментарий

Содержимое этого поля является приватным и не будет отображаться публично.
CAPTCHA
Этот вопрос задается для того, чтобы выяснить, являетесь ли Вы человеком или представляете из себя автоматическую спам-рассылку.
8 + 3 =
Решите эту простую математическую задачу и введите результат. Например, для 1+3, введите 4.

Записи на схожие темы

Простомолотов Евгений Иванович

... РК" (1994 г.). "Заслуженный деятель культуры РК" (2004 г) Простомолотов Евгений ... , педагог, методист, дирижер. Заслуженный деятель культуры Республики Казахстан (2004). Член Союза ...

Букеты из искусственных цветов: Новая вечность в каждом лепестке

В мире, где культура потребления стремительно изменяется, поиск устойчивости ...

Сервисный центр Siemens Serv в чем его преимущества

... индивидуально, учитывая специфику модели и характер неисправности, что позволяет достигать максимальной ...

Нужна ли биометрия: риски и недостатки новой эры идентификации

... носить долгосрочный и, возможно, необратимый характер. Риск дипфейков и подделки Проблема ...

В г.Златоусте Челябинской области казачий клуб "Ермак" успешно выступил на Всероссийском фестивале казачьей культуры Злата-Горка

... состоялся фестиваль-конкурс традиционной казачьей культуры ЗЛАТА ГОРКА. Организаторы ... связи, силы, чувства, характер казачьей общности. Восстановление происходит в живых ... , конкурсами, ярмарками. Возрождение казачьей культуры – благое дело направленное на ...

В г.Богдановиче казачий отряд "Сокол" (пикета Казачьего Дозора) принял участие в областных конкурсах казачьей культуры. ФОТО

... », приняли участие в областных конкурсах казачьей культуры «Юный атаманец» и «Юная казачка ... новых исторических условиях лучших традиций казачьей культуры, создание мотивации для формирования у ...