Гражданская война в России: Битва за Якутию

Кровопролитная Гражданская война в России завершилась созданием 30 декабря 1922 года нового государства — Союза Советских Социалистических Республик. Но уже через месяц на землях теперь уже советского Дальнего Востока снова начались первые, но, увы, не последние боевые действия в истории государства-неофита. Финальные бои Гражданской войны, связанные с ликвидацией последнего очага антибольшевистского сопротивления на территории СССР, развернулись в Якутии и на побережье Охотского моря в гигантском треугольнике — Охотск — Аян — Якутск. Продолжавшиеся до 17 июня 1923 года военные действия, получившие у белых имя «Якутского похода», а у большевиков «пепеляевщины», проходили в исключительно суровых условиях Крайнего Севера, где все решала индивидуальная выносливость и отвага, дисциплина, высокий моральный дух бойцов… и личные качества командиров. Эти далекие события 1923 года, которые могли бы лечь в основу захватывающего «истерна», связаны с именем русского белого генерала Анатолия Николаевича Пепеляева…

«Сибирский Суворов»

Жизнь и судьба Пепеляева еще ждут в будущем всестороннего исследования. Вот его краткая биография. Родился в Томске 15 июля 1891 года в семье потомственного дворянина генерал-лейтенанта царской армии Николая Пепеляева. Его братья, кроме старшего, прошли военное обучение. А старший брат Виктор был депутатом Государственной думы от партии кадетов, а после 1917 года — председателем Совета министров в правительстве Колчака. В общем, Пепеляевы были заметны не только в Сибири, но и в столице. Анатолий же сначала окончил Омский кадетский корпус, а после него Павловское военное училище в Петербурге и в чине подпоручика продолжил службу в родном Томске, в пулеметной команде 42-го Сибирского пехотного полка. Неудивительно, что с Сибирью была связана не только его служба, но и семейная жизнь. Здесь он женился, здесь родился его первенец — сын Всеволод.

С началом Первой мировой Пепеляев, естественно, отправляется на фронт в качестве командира конной разведки своего полка. На фронте он не раз отличился, за что был награжден семью орденами, в том числе орденом Св. Георгия 4-й степени и Георгиевскими оружием. Его популярность была настолько велика, что в горячем 1917 году Совет солдатских депутатов батальона, которым к тому времени командовал уже подполковник Пепеляев, вновь избрал его своим командиром.

После заключения Брест-Литовского мира в марте 1918 года Пепеляев подался в родной Томск, где в мае этого же года при поддержке белочехов возглавил восстание против большевиков, и в Томске установилась власть Сибирского правительства Петра Вологодского. В июне Пепеляев по поручению этого правительства сформировал из офицерских добровольческих дружин 1-й Среднесибирский стрелковый корпус, который участвовал в освобождении Красноярска, Верхнеудинска и Читы. Затем его корпус в Забайкалье соединился с казаками атамана Семенова. В результате был полностью очищен от большевиков Транссиб. И вот Пепеляев уже полковник.

В это же время стали более отчетливо проявляться его политические взгляды. Он затягивал как мог введение в своих войсках погон, заработал репутацию эсерствующего военачальника, хотя к партии эсеров не принадлежал, но во многом разделял их взгляды. По сути, Пепеляев был сибирским областником, одно из подтверждений этого — принятие бело-зеленого флага, неофициального флага Сибири.

Поздней осенью 1918 года уже в звании генерал-майора (и это в 27 лет!) Пепеляев со своим корпусом воевал на Урале. Здесь он одержал блестящую победу, взяв 24 декабря силами своего корпуса Пермь, захватив в плен около 20 тыс. красноармейцев, которых всех по его приказу отпустили по домам. Освобождение Перми совпало с очередной годовщиной взятия Суворовым крепости Измаил. И пепеляевцы прозвали своего командира «сибирский Суворов». Слава Пепеляева ширилась. В январе 1919 года сам адмирал Колчак произвел Пепеляева в генерал-лейтенанты и назначил его командиром Северной группы Сибирской армии, которая начала наступление на Вятку для соединения с войсками генерала Миллера. Пепеляевцы даже сложили песню про своего командира:

...За любимым вождем 
К Вятке путь мы пробьем, 
Обратим вражьи полчища в трупы.
Мы — могучая рать, 
И врагу не сдержать 
Пепеляевской Северной группы.

Но не только о военных победах раздумывал Пепеляев, к этому времени он, убежденный антибольшевик, все более отчетливо начинает понимать, что только одними военными и репрессивными мерами Гражданской войны не выиграть. Он неоднократно обращался к адмиралу Колчаку с просьбой созвать «Земский собор» для решения вопросов по демократическому устройству Сибири. На этой почве, но не только, у Пепеляева возник конфликт с верховным правителем Сибири. Уладить разногласия удалось только с помощью родного брата Пепеляева Виктора, который занимал в правительстве Колчака пост премьер-министра. Хотя резко негативное отношение Пепеляева к Колчаку никуда не делось.

В 1919 году удача отвернулась от колчаковцев, Красная армия успешно наступала. 1-я Сибирская армия под командованием генерал-лейтенанта Пепеляева была выведена для пополнения в район Томска, где братья Пепеляевы обсуждали необходимость смещения Колчака. Но в последний момент отказались от такого поворота событий.

Тем временем положение на фронте постоянно ухудшалось. В конце 1919 года армия Пепеляева оказалась разгромленной. Пепеляев вместе с семьей выехал на восток, но в дороге заболел тифом, пришлось остаться в Верхнеудинске, где после выздоровления сформировал в марте 1920 г. из остатков своей 1-й Сибирской армии Особый Сибирский партизанский отряд. Он сражался в Забайкалье в районе Сретенска с красными партизанами. До него дошло известие о расстреле Колчака и его брата в Иркутске 7 февраля 1920 года. Это означало конец колчаковщины и конец сопротивления на тот момент.

В апреле 1920 года Пепеляев едет в Харбин, где создает «Воинский союз» из бывших сибирских соратников. Но на жизнь приходится зарабатывать, вкалывая в артелях извозчиков, плотников, грузчиков. Тем более что в Харбине в 1922 году родился второй его сын Лавр. Тогда «сибирский Суворов» фактически отказался от активной борьбы с большевиками …

Восстание в Якутии

К 1921 году под контролем Белой гвардии оставался небольшой участок Приморья, в специально созданной буферной зоне — Дальневосточной республике (сокращенно ДВР). Политика военного коммунизма, продразверстка, по которой у крестьян отбирались практически все продукты, привели к вооруженным восстаниям в деревне — в Тамбовской, Саратовской, Воронежской и других губерниях.

Осенью 1921 года вспыхнуло восстание и в далекой Якутии. Население обширного региона (около 250 тыс. человек, из них 10% русских), где жили в основном охотники и скотоводы, естественно, у них имелось личное оружие, встретило в штыки мероприятия советской власти, восстановленной в Якутии в декабре 1919 года.

Чекистские зачистки, проведение трудовой мобилизации, продразверстка, лишение избирательных прав якутской интеллигенции заставили жителей Якутии взяться за оружие. В сентябре 1921 года в Майском районе выступил сформированный белый отряд (200 чел.) во главе с корнетом Михаилом Коробейниковым, а в октябре в Охотске высадился небольшой отряд есаула Бочкарева, присланный сюда из Приморья. Восстание начало разрастаться, охватив к марту 1922 года Якутский, Камчатский, Колымский, Олекминский и Вилюйский уезды. Восставшие в селе Чурапча сформировали правительство — Временное якутское областное народное управление во главе с эсером Петром Куликовским, сподвижником Бориса Савинкова. Куликовский после убийства московского градоначальника находился в Якутии на поселении.

Началось поголовное истребление коммунистов и совработников. 6 февраля 1922 года в районе поселка Тектюр вместе с 50 красноармейцами погиб командующий войсками Советской Якутии, известный партизан анархист Нестор Каландаришвили. 23 марта объединенные отряды восставших во главе с Коробейниковым захватили Якутск, который находился в осаде с октября. Но регулярные части Красной армии, отряды ЧК и ЧОН под командованием Н. Байкалова, когда начался ледоход на Лене, сумели пройти по ней на 11 судах с 10 орудиями и 30 пулеметами и отбить в июле Якутск.

Для усмирения в селениях красноармейцы расстреливали каждого пятого жителя. 27 апреля 1922 года большевики объявили об образовании Якутской Автономной ССР. В результате многие якуты и тунгусы сложили оружие, другие скрылись в тайге, а остатки армии Коробейникова отступили к Охотску и Нелькану. Но якутское восстание далеко еще не было подавлено…

Еще в начале 1922 года во Владивосток прибыли участники якутского восстания во главе с Куликовским и Ефимовым, якутом по национальности. Они обратились за помощью к Приамурскому правительству Спиридона Меркулова, не хватало боеприпасов и офицерских командных кадров. Они сумели привлечь на свою сторону и генерала Пепеляева тем, что якутское население якобы их поддерживает. «Сибирский Суворов» в июле 1922 года, прибыв во Владивосток, приступил к формированию отряда. Это была, по сути, частная экспедиция, организованная силами «Совета уполномоченных сибирских организаций».

Планировалось после высадки на побережье Охотского моря занять Якутск, объединив силы восставших, захватить Иркутск, сформировать там Временное Сибирское правительство и заняться подготовкой к выборам в Учредительное собрание. Учитывая настроения якутов и вообще сибиряков, Пепеляев решил выступить не под бело-сине-красным российским флагом, а бело-зеленым сибирским, флагом Сибирской автономии, существовавшей в 1918 году.

Отряд, называвшийся «Милиция Татарского пролива», получил на вооружение 1,4 тыс. винтовок разного образца, 2 пулемета, 175 тыс. патронов и 9800 ручных гранат. Теплое обмундирование было получено во Владивостоке, частью куплено представителями якутской власти. Ядром отряда стал 1-й Сибирский стрелковый полк под командой генерал-майора Евгения Вишневского. В отряд стало поступать много добровольцев-сибиряков: офицеров и стрелков. Из Приморья в состав отряда вошло 493 человека, из Харбина — 227. Были сформированы три батальона стрелков, отдельный кавалерийский дивизион, отдельная батарея, отдельный саперный взвод и инструкторская рота. Батальонами, ротами командовали полковники и подполковники, такие же молодые, как их командир.

29 августа 1922 года первый эшелон отряда в составе 553 человек отплыл из Владивостока. Отправка второго эшелона генерал-майора Вишневского ожидалась 21 сентября.

Сибирская добровольческая дружина

Утром 6 сентября 1922 года в порту Аян с канонерской лодки «Батарея» и парохода «Защитник» на берег Охотского моря высадились первые добровольцы под началом Пепеляева. Здесь их встретили около двух сотен якутских партизан, командовали ими Коробейников и поручик Рязанский. На следующий день состоялось совещание, на котором управляющий Якутской областью Куликовский и другие якутские общественные деятели уверяли Пепеляева, что фактически разгромленное антисоветское движение можно легко создать вновь, так как еще много партизанских отрядов находится в тайге, и достаточно будет начать боевые действия, как их в массовом порядке поддержат добровольцы. В подтверждение этого якутские купцы передали в дар отряду около 300 оленей. Пепеляев был утвержден командующим всеми белоповстанческими отрядами вместо Коробейникова, а его партизаны вступили в отряд, составив третий батальон. Сам отряд получил название 1-й Сибирской добровольческой дружины. В дружине было введено обращение «брат»: «брат полковник», «брат капитан».

Первый удар «сибирский Суворов» решил неожиданно нанести в урочище Нелькан, на реке Мая, где стоял гарнизоном экспедиционный отряд ЧОН под командованием чекиста Ивана Карпеля с запасами продовольствия и вооружения и двумя баржами.

Выступив 10 сентября по осеннему бездорожью, через болота и незамерзшие реки дружина за 19 дней прошла более 240 км, преодолев безлюдный и труднопроходимый Джукджурский хребет. Но 29 сентября отряд Карпеля, предупрежденного тремя дезертирами из дружины, видимо, завербованными еще во Владивостоке, в панике погрузился вместе с продовольствием на баржи и отплыл вниз по Мая. Трофеями дружины стали только 14 лошадей и зарытые еще весной партизанами 120 винчестеров, 50 винтовок и 50 тыс. патронов к ним.

Суровые дальневосточные реалии оказались неожиданными. Пепеляев узнал, что местные жители настроены совсем не так дружелюбно, как ему докладывали. Действовавшие в районе побережья отряды Коробейникова и Бочкарева занимались грабежами якутов и тунгусов.

Не сумев захватить продовольствие и баржи, отрезанная от Аяна осенней распутицей, дружина оказалась в капкане. Начался голод, добровольцы съели всех лошадей, собак и стреляли ворон, а некоторые даже варили кожу, содранную с дверей. Только после прибытия в Аян 1 октября на пароходе «Томск» второго эшелона дружины (187 чел.) под командованием генерала Вишневского и создания на побережье тылового района в Нелькан был отправлен первый конвой с продовольствием, который пробился к пепеляевцам лишь 19 ноября (!). Пепеляев решил выждать, когда в декабре начинается передвижение на оленях, чтобы наступать на Якутск. Генерал обратился к якутам и тунгусам с воззванием: «Мы пришли не навязывать свою волю, свою власть. Мы не будем насаждать ни монархии, ни республики. Поможет Бог, отстоим область, и тогда само население скажет, кого оно хочет…
Я бы желал только сосредоточить распоряжение всеми военными силами дружины. Идею движения, руководство и питание его должны взять вы, местные люди…».

Опираясь на помощь местного населения, дружина за два месяца организовала себе транспорт, запасы провианта и теплой одежды. Каждый доброволец должен был получить папаху, башлык, полушубок, суконную рубаху и брюки, две смены нательного теплого белья, теплые портянки.
Небольшое отступление. В октябре 2012 года в экспозицию Гродековского музея в Хабаровске были переданы очки Пепеляева, которыми он расплатился с местной мастерицей за высокие меховые сапоги — ичиги.

Разведка дружины под руководством полковника Худоярова установила контакты с партизанскими отрядами Артемьева, Сысолятина, Алексеева, Волкова и др. От партизан стало известно о дислокации частей Красной армии: в Якутске были расквартированы артдивизион, отряд ЧОН, конный дивизион ГПУ и комендантская команда под командованием Карла Байкалова, отряд красных партизан Ефима Курашева с 2 орудиями и несколькими пулеметами в селе Чурапча, отряд Ивана Строда и база снабжения в селе Петропавловском, отряд Николая Суторихина в слободе Амга. Через эту слободу, занимавшую центральное положение, осуществлялась связь между разбросанными по Якутии частями красноармейцев. Именно здесь Пепеляев решил нанести внезапный удар, с которого планировалосьначать наступление на Якутск вместе с охотским отрядом генерал-майора Ракитина.

«Ледяная осада»

Как всегда, «сибирский Суворов» действовал решительно и дерзко. Командиры Красной армии в Якутии никак не ожидали удара в районе, который и сейчас известен как полюс холода, где морозы достигали минус 50 градусов. Двигаясь с 26 декабря вслед за авангардным батальоном генерала Ракитина, дружина заняла села Усть-Маю и Усть-Миль. 22 января 1923 года для взятия сильно укрепленной слободы Амги был послан из Усть-Миля отряд полковника Рейнгардта силой до 400 бойцов при двух пулеметах. Расстояние более чем в 200 км отряд прошел за шесть суток и в ночь на 2 февраля штурмовал Амгу с трех сторон при поддержке партизанского отряда полковника Сурова.

Внезапная и дерзкая атака во весь рост с винтовками наперевес решила исход боя. Отряд, потеряв убитыми 22 человека, захватил 13 пулеметов, 150 винтовок, много патронов, гранат и 60 человек пленных. 7 февраля сюда прибыл и сам генерал Пепеляев. Падение Амги открывало теперь ему дорогу на Якутск, где было объявлено военное положение, спешно возводились укрепления и куда срочно стягивались остальные красные части. Казалось бы, еще один удар по столице Якутии… Но, как часто бывает на войне, смелость и отвага одних споткнулась о мужество и стойкость других. 

12 февраля на помощь красному Якутску вышел гарнизон с обозом в 150 подвод, из Петропавловска отряд Строда (кстати говоря, полный георгиевский кавалер) пробился сквозь многочисленные засады партизан Артемьева и 14 февраля столкнулся с инструкторской ротой и 1-м батальоном генерала Вишневского, направленного на перехват Пепеляевым. Несмотря на то, что Строд потерял убитыми и ранеными 56 чел. да всех быков и лошадей, он сумел укрепиться с тремя сотнями красноармейцев в двух заброшенных юртах для скотa на окраине якутской деревни Сасыл-Сысыы — Лисья Нора в 25 км севернее Амги.

«Ледяная осада», которая продолжалась 18 дней, сыграла ключевую роль в якутском походе. К вечеру 14 февраля в Лисью Нору прибыл сам Пепеляев вместе с 1-м, 2-м и 4-м батальонами, кавалерийским дивизионом и партизанским отрядом Артемьева, которые окружили деревню. На следующий день к красноармейцам отправились парламентеры с требованием сдачи в плен при гарантии сохранения жизни. Но будучи раненным, Строд отверг ультиматум, предложив пепеляевцам самим сложить оружие. Он приказал поднять красное знамя, а красноармейцы запели «Интернационал».

Пепеляев, зная из перехваченного донесения о ранении Строда, о нехватке у красных боеприпасов и медикаментов, все-таки ожидал капитуляции красноармейцев и продолжал с ними переговоры до 18 числа… А красноармейцы сумели укрепить свои позиции непробиваемым для пуль кизяком и соорудили из него брустверы. Рано утром 15 февраля пепеляевцы начали штурм, но отряд Строда отразил его пулеметным огнем. Потеряв более 150 человек убитыми и ранеными, тем не менее Пепеляев решил не снимать осады, вынуждая красных сдаться из-за неизбежного голода. Все части белых были брошены против Строда. Пепеляев не желал сохранять у себя в тылу такой крупный отряд, оставив в Амге лишь 120 человек.

Была еще одна штурмовая атака, но Строд с помощью пулеметов и большого числа осветительных ракет снова отразил ее. Тогда по приказу Пепеляева во всех окрестных селениях были изъяты все большие зеркала и на возах доставлены в Лисью Нору. Он задумал ослепить противника отраженным «зайчиком» от ракет для броска вперед. Но ясные лунные ночи сорвали его оригинальный план. Не помогли для прикрытия атакующих и т. н. «якутские танки» — сани со смерзшимся навозом в 5–6 рядов. «Танки» оказались слишком тяжелые, а лошади, которые их тащили, хорошей мишенью.

В конце концов было решено вывести осадные траншеи как можно ближе к юртам, заготовить большое количество гранат с шомполами от берданок, 26 февраля начать еще один «гранатный штурм».

К этому времени отряд Строда потерял 63 чел. убитыми и 96 ранеными, продуктов не осталось, бойцы питались только мясом трупов лошадей, служивших одновременно бруствером. Воды тоже не было, ели снег. И все же красный отряд выдержал 18-дневную осаду до 3 марта 1923 года, оттянул на себя главные силы Пепеляева, не дав ему развернуть наступление на Якутск. Наоборот, командующий советскими частями Байкалов в результате «ледяной осады» получил передышку для своего контрнаступления, а Иван Строд был награжден в 1924 году вторым орденом Боевого Красного Знамени РСФСР.

Охотско-Аянская экспедиция

Уже во время «ледяной осады» в штаб дружины стали поступать сведения, не вселяющие оптимизма. Во-первых, Красная армия в октябре 1922 года заняла Владивосток, а в декабре — Петропавловск-Камчатский. Появились первые слухи о создании СССР. Во-вторых, выяснилось, что с момента объявления Якутской АССР симпатии якутской интеллигенции перешли к большевикам. После объявленной амнистии для восставших из их числа для борьбы с дружиной были сформированы якутские народно-революционные добровольческие отряды (Якнарревдот). И в-третьих, красный командир Байкалов, сформировав сильную группировку войск в составе частей 226-го и 230-го полков РККА, частей ЧОН, ОГПУ и Якнарревдота, вместе с отрядом Курашова начал контрнаступление на амгинском направлении 21 февраля 1923 года. Все это не могло не сказаться на боевом духе дружины.

Рано утром 2 марта под прикрытием густого тумана более 600 красноармейцев при поддержке двух орудий пошли на штурм Амги. Гарнизон из 150 добровольцев отчаянно сопротивлялся, но к полудню все было кончено. Трофеями большевиков стала вся оперативная переписка штаба дружины, главный провиантский и интендантский склад, госпиталь с 70 ранеными добровольцами и 80 пленными офицерами. При этом были освобождены все попавшие в плен красноармейцы. Была захвачена вся верхушка «Гражданского управления» во главе с Куликовским, который покончил жизнь самоубийством.

Это поражение заставило генерала Пепеляева снять 3 марта осаду Амги и отступить к 8 апреля в Нелькан, а к 1 мая на побережье в Аян. Отряд Ракитина отошел за это время к Охотску. Части Красной армии не решились повторить переход «сибирского Суворова» и повернули назад. Эти боевые действия стоили дружине более 370 чел. убитыми, ранеными и пленными.

Поражение дружины заставило Пепеляева отказаться от тупикового братоубийственного пути, о чем свидетельствует запись в его дневнике: «России сейчас больше всего нужен социальный мир, дружное сотрудничество всех классов и населяющих ее племен и народов. Руководители движения должны стремиться отвести гневную руку восставшего народа от таких же русских людей, лишь только обманутых коммунистами.

Не злобу, месть и расправу, а забвение прошлых обид должно нести истинное народное движение».

Разрозненные остатки дружины оставались последним формированием Белой гвардии на территории только что образованного СССР. Эвакуация дружины за границу была возможна лишь морским путем с открытием навигации по Охотскому морю на иностранном или «белом» судне. Генерал-майора Вишневского командировали в Охотск для сбора у якутских купцов пушнины и золота на 250 тысяч рублей, необходимых для фрахта судна. К командующему Сибирской флотилией контр-адмиралу Георгию Старку в Шанхай был послан курьер с просьбой направить корабль для эвакуации дружины. Одновременно с этим, не желая снова оказаться в западне, генерал Пепеляев приказал построить рыбацкие баркасы — кунгасы, чтобы летом по чистой воде уйти на Сахалин, который в то время был оккупирован Японией.

Но курьер был перехвачен отрядом ОГПУ на советско-китайской границе и командующему 5-й армией Иерониму Уборевичу стало известно о планируемой эвакуации. Была организована Охотско-Аянская экспедиция Красной армии для разгрома остатков войск генерала Пепеляева. Возглавил экспедицию заместитель Уборевича по особым поручениям, «мастер внезапных ударов», краском Степан Вострецов. Причем особо оговаривалась необходимость захвата пепеляевского золота и пушнины.

26 апреля экспедиционный отряд 5-й армии (800 красноармейцев из состава 2-го Нерчинского полка) отплыл из Владивостока на двух вооруженных судах «Ставропль» и «Индигирка». Весь май корабли, преодолевая сложную ледовую обстановку Охотского моря, практически простояли затертые льдами и лишь в конце мая двинулись на северо-запад. Как только море очистилось ото льда, с судов в 30 км западнее Охотска высадился десант и внезапным ударом утром 5 июня захватил город, потеряв лишь 6 человек убитыми и 16 ранеными. 78 офицеров-добровольцев попали в плен, а командир охотского отряда генерал-майор Ракитин застрелился.

И хотя добровольцы знали из перехваченных радиопереговоров о приближении красных судов, удар застал их врасплох. Они готовились отражать десант прямо в портах, но не ожидали нападения с суши и тем более такого раннего прихода судов (их подход ожидался только к 1 июля). Отправив пленных и раненых на «Ставрополе» во Владивосток, Вострецов 14 июня высадил десант (476 чел.) в устье реки Алдомы в 80 км западнее Аяна. Делая 25-километровые переходы в день по бездорожью и сопкам, отряд незаметно подошел к городу. Рано утром 17 июня, воспользовавшись утренним туманом, беспечностью и полной апатией добровольцев, красноармейцы просочились в город, окружили дома, землянки и палатки без единого выстрела. Пепеляев обратился к своей дружине в последний раз: «Вся советская Россия объединена, прибыла регулярная армия, которой мы взяты в плен. Надеюсь, что вы выполните мою последнюю просьбу и, не раз смотревшие в глаза смерти, во избежание напрасного кровопролития сложите оружие. Я готов предстать перед судом и благодарю Бога, что все обошлось без пролития братской крови».

Всего в плен сдалось 356 чел., в основном офицеров, которые 24 июня отплыли вместе с экспедиционным отрядом Вострецова во Владивосток на «Индигирке». Несколько десятков добровольцев во главе с генерал-майором Вишневским были спасены японскими рыбаками. Впоследствии он написал об этом книгу «Аргонавты белоймечты». Другая часть рассеялась по якутской тайге и еще не раз принимала участие в антисоветских восстаниях (Тунгусском восстании 1924–1925 гг., восстании конфедералистов 1927–1928 гг.).

Долгие 15 лет

Именно столько лет жизни было отпущено «сибирскому Суворову» после его сдачи в плен. Казалось бы, весь его путь борьбы с большевиками гарантировал ему расстрел, но… Из рядовых добровольцев, участников похода, было отпущено на свободу около 200. 162 человека подвергнуты административной ссылке, 78 человек во главе с Пепеляевым были отданы под суд военного трибунала 5-й армии в Чите. Сам Пепеляев и его ближайшие соратники в числе 26 человек были приговорены к расстрелу, замененному десятью годами лишения свободы с зачетом предварительного заключения. Он отбывал наказание в Ярославском политизоляторе, где овладел специальностью столяра-краснодеревщика и изучил английский язык.

В 1933 году заканчивался срок приговора, но Пепеляеву добавляли еще по одному году отсидки до трех раз. В августе 1936-го его выпустили, однако без права проживания в ряде городов и местностей, указанных НКВД. Он поселился в Воронеже, где устроился столяром, позднее был помощником начальника конного депо Воронежторга. Но в августе 1937 года его снова арестовали, в стране шла массовая кампания по искоренению остатков «враждебных классов». Пепеляев был доставлен в Новосибирск, он обвинялся в «контрреволюционной кадетско-монархической деятельности». Тройка УНКВД по Новосибирской области приговорила его к расстрелу, и 14 января 1938-го приговор был приведен в исполнение. Его противник Иван Строд по злой иронии судьбы был расстрелян в феврале 1938 года. Советская власть подвергла репрессиям его жену и обоих сыновей, когда в августе 1945 года Красная армия заняла Харбин. В 1989 году Пепеляев был реабилитирован посмертно. В Томске на кладбище Бактин в 2011 году был торжественно открыт памятник самому молодому и популярному в Сибири генералу Гражданской войны Анатолию Пепеляеву и его отцу генерал-губернатору Томска Николаю Пепеляеву.