К вопросу о традиционности шермиций или почему шермиции называются национальными казачьими играми

В последнее время у шермиций появились критики утверждающие, что слова «национальные» и «традиционные» надо убрать, поскольку игры таковыми не являются, а содержат в себе элементы традиционных игр. Что ж, рассмотрим наши игры используя критерии традиционности явления, которые определены наукой, и посмотрим соответствуют или нет шермиции указанным критериям.

Известно, что традиционным становится далеко не все из жизненного опыта человечества, а лишь то, что способствует наиболее успешному течению жизни в тех или иных конкретных условиях. Изменяются условия жизни – изменяются и традиции. То есть, характер традиции определяется характером жизнедеятельности людей, а последний вытекает из потребностей и условий их удовлетворения (1). Шермиции, как аутентичные, традиционные игры, в то время представляли собой вид воинского ритуала, где состязания перемешались с символическими действиями и имели разные функции – календарной направленности (привязка к календарным праздникам), инициальной направленности, воинской направленности. Община воинов демонстрировала жизнеспособность и единение перед лицом времени, судьбы, потенциального противника, перед лицом предков. Вторичными функциями выступают обучение работы с оружием и конем. Мужские группы – гулебные команды – обходили дома в станице, вступали в примерные бои с другими обходчиками, выставляли знамена; за станицей собирались на меже вместе с соседними станицами и проводили воинские игры… В дальнейшем шермиции слились с домашними играми, подготовкой малолеток к службе, поскольку жизнь казачьей общины подверглась регламентации, при этом сохранялись состязания календарной направленности (собирались на Масленицу жгли костры прыгали через них верхом, демонстрировали удаль с оружием, боролись и бились на кулачки). После установления советской власти на Дону подобные состязания попали под запрещения, и частичное их воскресение, под другим названием относится к послевоенному времени, когда соревнования в скачке, рубке и джигитовке, как наиболее красочное зрелище переместились ко времени проведения официальных советских праздников.

Возрождение первоначального варианта шермиций, под старым названием связано с процессами глобализации и реабилитации казаков как народа. Первые грозили исчезновением этнической идентичности, поскольку носители традиционного казачьего менталитета уходили из жизни, а традиционная казачья культура подверглась выхолащиванию даже в такой ее части как песенная культура (многие коллективы отказывались от аутентичного исполнения, в пользу музыкально обработанных или авторских песен), а в целом культура из массового действия превращалась в массовое зрелище. Игра политических деятелей 90-х годов в реабилитацию казаков как народа, привела к скрытому напряжению, и попыткам взять государством под контроль это движение, создав «сословное» реестровое войско. Начинается упорная борьба на доказательство казаков не своей служебной пригодности к воинской службе, а своей культурной идентичности. Непризнание ее властью лишь активизировала этот процесс.

На этом фоне и возникают шермиции как совершенно независимый ни от кого институт, транслирующий по историческим образцам этнические культурные ценности.

1.Важным критерием традиционности явления выступает наличие некоего положительного жизненного опыта – способа удовлетворения потребности, поддержания жизни индивида. Не будь этого опыта, нечему было бы становится традиционным. Таковым опытом стали результаты по сбору и систематизации работы с холодным оружием и рукопашных поединков бытовавших в среде донских и кубанских казаков на начало ХХ века. Оказались востребованными носители этого опыта, участники конных атак, кулачных и борцовских состязаний.

2. Полученный опыт оказался востребованным, поскольку угроза нивелирования казачьей культуры остается актуальным и по сей день, а казак, чей внешний вид, чье умение обращаться с оружием и конем, играть песни, танцевать казачка или лезгинку, знать адаты своих станиц – выступал идеальным типом для воспитания подрастающего поколения.

3. Опыт полученный от занятий и участия в шермициях оказался вполне приемлемым на уровне обыденной жизнедеятельности, воинской службы,

мужского характера (умение рубить, бороться, фехтовать и драться), при этом этот опыт накладывался на ментальные картины, внешний вид, костюм предков историю рода, что позволяло аккумулировать и воспроизводить этот опыт на межпоколенном уровне.

4. Масштаб шермиций оказался впечатляющим по географии участников – приезжали казаки с Урала, Терека, Кубани, Дона, Луганской области, Москвы и проч. Это позволило организаторам шермиций назвать такие игры национальными (традиционными), поскольку и по масштабу и по функциональности они соответствовали этому.

5. По всему ходу истории происходит отбор традиций, в результате которого одни обычаи отмирают, другие занимают их место. Устойчивость шермиций еще надо будет доказать, но доказать наполненность, содержание, а не форму самого явления. На шермициях уже работает межпоколенная связь ядра, квинтэссенции казачьей культуры, который демонстрируют и передают из поколения в поколение от стариков к детям – здесь и культурные ценности и технологические приемы, система нравственных оценок, форма ритуальности шермиций.

6. Распространение традиции шермиций (старого под новым названием) видится и в том, что это явление входит в систему образования, в станичные праздники, превращаясь в поистине народное явление, созидающее воедино осколки казачьей культуры.

Конечно, сегодня шермиции – это скорее всего инновационное действие с потенциалом традиционности, но потенциал этот велик и активно развивается.