Нравы и обычаи русского народа

Для всех, кто стремится узнать о взаимоотношениях на Руси…

Не устаю рекомендовать лучшее, что встретилось по этой теме: И.Шангина, “Русские девушки”.
Выложу пару глав с некоторыми сокращениями. В частности, вырезал все русские песни, иначе текст бы не уместился. Не стал размещать и картинки, коих довольно много. Все выделения текста сделаны мною.

ИГРА В ПОЧЁТНИКА И ПОЧЁТНИЦУ

Молодой парень ко девушке ходил,
Много злата, много серебра носил,
Знаю, знаю, кто дорожку проторил,
Без расчету золотой казной дарил.

В русской деревне модель взаимоотношений девушек и парней была выработана на протяжении столетий. Она предполагала, что девушки и парни составляли пары, которые назывались “игровыми”, «игральными», то есть возникшими для совместного проведения «молодого времени», а девушку и парня в этой паре называли «игральщица» и «игральщик», «почётница» и «почётник», «милёнка» и «милёнок», «занимальщица» и «занимальщик», «беседница» и «беседник», «вечеровальщица» и «вечеровальник» и т. п. Этнограф, собиравший сведения о быте крестьян Костромской губернии, так определил отношения внутри пары: «Игральщиком называет каждая девка парня, который больше всего с нею играет, которому она нравится, равно и ей он, другими словами, „милый”» (Русские крестьяне. Т. 1. С. 56).

Процесс складывания игровой пары основывался на местных этикетных нормах и принятых правилах ухаживания. Обычно деревенский этикет требовал, чтобы инициатива создания пары исходила от парня. Для девушки считалось «зазорным», если она сама предлагала себя в почётницы, она могла только постараться привлечь к себе внимание парней: одеться «модно, благородно», набелить лицо, нарумянить щеки, насурьмить брови, быть в меру раскованной, веселой, в меру скромной – выглядеть и вести себя так, чтобы все восхищенно говорили: «Ну и девка, кровь с молоком», «Идет, словно павушка плывет», «Пройдет, так буде рубль подарит». Девушки должны были с достоинством принимать попытки парней завоевать их симпатию и выбрать, с кем соглашаться на «играние».

МОЛОДОЕ ВРЕМЯ

Деревенское сообщество предоставляло холостой молодежи все возможности для того, чтобы «нагуляться-наиграться», то есть выплеснуть избыток жизненной энергии, присущей юношескому возрасту, подготовиться к браку и вступить в него в положенный срок. Весь этот период – с момента созревания девушки или парня до вступления в брак – назывался «молодое время».

По крестьянским представлениям, молодое время могло наступить только для человека здорового, способного к деторождению, жизненно активного. Больные, убогие, чрезмерно набожные девушки и парни, давшие обет безбрачия («святоши»), считались как бы преждевременно состарившимися и не участвовали в молодежных собраниях. Для всех остальных девушек и парней участие в молодежных собраниях было обязательным, а отказ от этого вызывал удивление и порицался общественным мнением. В Тверской губернии, например, девушка, «не посещающая поседки», бывала «на плохом счету», ее подозревали в какой-либо болезни, говорили, что она «в каком-либо деле недоступна» (Русские крестьяне. Т. 1. С. 518); в некоторых случаях ее поведение даже рассматривалось как желание нанести вред всему деревенскому сообществу, как отказ от замужества и, следовательно, рождения детей, то есть как отрицание главного предназначения женщины на земле – продолжения рода.

В русской традиции были выработаны определенные формы общения молодежи: гулянья, посиделки (беседы), свозы, игрища, толоки. Совместное времяпрепровождение позволяло парням и девушкам «себя показать» (не только продемонстрировать свои достоинства: покладистый характер, веселый, добрый нрав, хорошие манеры, богатый костюм, но даже свое трудолюбие и мастерство) и повнимательнее присмотреться друг к другу, чтобы не ошибиться в выборе пары.

Молодежь находилась под постоянным контролем со стороны старшего поколения деревни, которое наблюдало и оценивало поведение девушек и парней с точки зрения этических норм. На молодежных собраниях – посиделках, игрищах, гуляньях – почти всегда присутствовал кто-либо из взрослых: мужики, бабы, старики, которые, рассевшись около входа в избу, с интересом наблюдали за общим весельем, не принимая в нем участия и не вмешиваясь в него. Однако само присутствие взрослых сдерживало молодежь от многих вольностей, которые могли бы быть допущены при отсутствии зрителей. От мнения «смотриц», как молодежь называла зрителей, во многом зависела репутация и девушек, и парней. На молодежных вечеринках обычно присутствовали и подростки – «посикушки», «припуски», – они досаждали тем, что копировали манеру поведения парней и девушек, запоминали остроты и шутки, а потом рассказывали родителям, кто с кем сидел, кто что говорил, кто как веселился.

Гулянье

…Гулянья в основном устраивались в праздничные и воскресные дни, а иногда и в будни. Воскресные и праздничные гулянья проходили обычно на площади около церкви и прилегающих к ней улицах…

Девушки и парни прохаживались по улице большими группами, в которые объединялась молодежь только одного села, или парами. Если гуляли группой, то девушки, взявшись за руки, становились в шеренги по пять-шесть человек, как позволяла ширина улицы, и неторопливо двигались вперед «частой походочкой». В первых рядах шли «славницы» или девушки, только что принятые в молодежную группу. В последних оказывались девушки, не пользовавшиеся успехом у парней. За девушками шли рядами нарядно одетые парни, которым за руки держаться не полагалось. А за ними гурьбой бежали подростки. Всю процессию возглавлял гармонист. Девушки пели сначала без аккомпанемента протяжные песни.

Гулянье было не только развлечением молодежи в праздничный или воскресный день, но и демонстрировало деревенскому обществу и пришедшим на праздник «чужакам» – жителям других деревень – молодежную хорошо сплоченную группу. Именно поэтому девушки и парни шли ровными стройными рядами, а не толпой. При этом девушки держали друг друга за руки, а из рядов парней время от времени раздавалось воинственное пение…

Консолидацию молодежной группы важно было показать именно весной, когда она формировалась заново: часть парней и девушек после свадеб зимнего мясоеда ее покинула, но зато появились новые участники – подросшие невесты и женихи.

Такое шествие молодежи в праздничный день по деревне было типичным для всей России, но в некоторых местах оно проходило несколько иначе. В селах Пинежского уезда Архангельской губернии, например, гулянье начинали девушки. Они становились в ряд недалеко от дороги и пели песни. Каждого человека, идущего или едущего на праздник, девушки встречали поясным поклоном. Сначала кланялась первая девушка в ряду, потом вторая, третья, четвертая и так все по очереди, благодаря чему получалось красивое волнообразное движение – приветствие. После того как зрители собирались, девушки разбивались на пары и начинали под песни медленно прохаживаться – одна пара за другой. Затем девушки парами выходили из ряда, выбирали парней и кланялись им, приглашая на общую прогулку, после которой снова разбивались на пары: парень и девушка, девушка и девушка, парень и парень. Если под руку теперь шли парень и девушка, то это означало, что сложилась игровая, а в будущем, возможно, и брачная пара – почётника и почётницы. Если парочку составляли две девушки или два парня, то это означало, что их можно выбирать в качестве игровых и брачных партнеров.

Пройдя по улицам деревни, молодежь переходила к хороводам, пляскам, качелям, играм.
Хороводы и пляски были красивым зрелищем, составляя важную часть молодежного гулянья. Главными инициаторами хороводов являлись девушки. Они запевали так называемую наборную песню, созывающую в хоровод…

В одних хороводах участвовали только девушки, в других – девушки и парни. Девичьи хороводы разыгрывались на Пасхальной неделе, когда новая молодежная группа только еще начинала складываться. Парни в это время были только зрителями или отплясывали где-нибудь в стороне под гармошку. Затем парней постепенно начинали приглашать в хоровод, а после Троицы они становились уже их полноправными участниками. На первом этапе гуляний обычно исполнялись игровые хороводы с тематикой сеяния, роста, цветения и созревания. Например, хоровод «Просо» – один из самых древних и любимых девичьих хороводов. Девушки становились друг против друга двумя шеренгами – «стенками». Обе «стенки», крепко сплетясь руками, каждая под свой куплет, то двигались, наступая друг на друга, то отступали назад. Девушки первой «стенки» шли вперед и пели:

А мы просо сеяли, сеяли,
Ой, дид-ладо, сеяли, сеяли!

Вторая «стенка», наступая на первую, угрожала:
А мы просо вытопчем, вытопчем,
Ой, дид-ладо, вытопчем, вытопчем.

Начинался спор, в конце которого одна из «стенок» предлагала деньги за то, чтобы просо не топтали. Другая «стенка» вместо денег просила отдать девушку:

– Не надо нам тысячи, тысячи,
Ой, дид-ладо, тысячи, тысячи!
– А что же вам надобно, надобно?
– А нам надобно девицу, девицу.

Когда одна из девушек переходила из своей группы в противоположную, одни пели: «В нашем полку убыло, убыло», а другие отвечали: «В нашем полку прибыло, прибыло». Игра продолжалась до тех пор, пока все девушки из одной группы не переходили в другую.
Затем наступала очередь хороводов «Мак», «Лен», «Варение пива» и др. В них очень подробно с помощью пантомимы, ритмичными, плавными движениями передавался весь процесс работы.

…В хороводе «Селезень», например, рассказывалось о парне, который мечтал жениться, но не знал, на ком остановить свой выбор: на девушке или на вдове. Он стоял в центре хоровода, а парни и девушки, взявшись за руки, двигались по кругу под песню: «Селезень, сиз косатый, утеха моя». Парень, стоявший в центре, спрашивал совета: «Пора молодцу жениться на душе ли вдовице?» В центр круга сразу же входила, подбоченившись, «вдовица». Хор советовал: «Не женись, холостой, не женись, молодец, на вдове своенравной». Парень отвергал вдову, та уходила из круга, а в него поочередно вступали девушки. Парень их придирчиво рассматривал…

Потом выбирал одну из девушек, целовал ее под одобрение хора: «Женись, женись, надежа моя!»

В старинных плясках демонстрировалась красота движений, грация, женственность, смущение перед зрителями – то есть те качества, которые считались приличествующими будущим невестам. С последней трети XIX века хороводы и старинные пляски сменились городскими танцами…

…Пожилые люди были недовольны тем, что в деревнях перестали водить хороводы. По их мнению, девушка должна была всегда, в том числе и в пляске, вести себя степенно, идти так, как будто «лебедь белая плывет», по сторонам не смотреть, держаться прямо, «как стопочка». В старообрядческих селах Русского Севера запрет на городские танцы для девушек существовал чуть ли не до 1930-х годов. Старики считали, что новые «верчения» «бесов радуют, ангелов печалят». Для девушек этот запрет был тяжелым испытанием, ведь в молодежной среде умение плясать высоко ценилось, особенно если девушка плясала «живо, бойко, резво».

Кроме хороводов, плясок и танцев, старинным развлечением девушек во время гуляний на Пасхальной неделе были качели. В деревнях обычно устанавливались маховые и круговые качели. Маховые качели представляли собой два врытых в землю столба с перекладиной, укрепленной наверху, или валом, вращающимся в проушинах столба. К перекладине привязывали толстые канаты, к которым внизу была прикреплена доска. На маховых качелях качались сидя или стоя от двух до семи человек. Парни раскачивали девушек, за что те одаривали их крашеными яйцами…

Парни часто «озоровали» – шутили над девушками: раскачивали их до тех пор, пока они не скажут имя любимого, угрожая в противном случае перевернуть доску, били девушек по ногам веником, требуя признания в любви. Если девушка качалась с парнем, то зрители заставляли парочку целоваться, оттягивая веревку и не отпуская ее, пока не увидят поцелуя. Качание обычно сопровождалось припевками…

Весенне-летние гулянья заканчивались после Петрова дня. Последний день гуляний назывался «прощальным». Было принято обмениваться небольшими подарками: девушки дарили парням вышитые кисеты, носовые платочки, а парни им – конфеты, пряники, орехи. Особенно старались сделать друг другу приятные подарки почётник и почётница.

Посиделки

Осенью или в первой половине зимы молодежь собиралась на посиделках (посидках, беседах, вечеринах)…

Посиделки устраивали обычно в каждой деревне. В больших деревнях их могло быть несколько: на каждом конце деревни проходила своя посиделка. Организаторами и хозяевами посиделок были девушки. Они снимали избу у одинокой женщины или по очереди приглашали к себе домой. При этом предпочитали снимать избу, чтобы чувствовать себя свободно, хотя это бывало недешево…

Девушки занимали лучшие места в избе. «Славницы» сидели на лавке в переднем углу, где обычно сидел хозяин дома, или на боковой мужской лавке под окошками. Девушки-первогодки также занимали мужское место – около дверей на конике. Парни считались гостями. Они приносили с собой подарки: конфеты, пряники, семечки, орехи, свечки или керосин для ламп и рассаживались на полу у дверей, на специально поставленной под палатным брусом скамейке, сидели у печки.

Первый день посиделок начинался с празднества (братчины, ссыпки), которое утраивали девушки. Они в складчину варили пиво, готовили угощение и приглашали в гости парней из своей и окрестных деревень. Девушки старались показать себя с лучшей стороны: в течение посиделки несколько раз переодевались, пели, шутили. Считалось, что от успеха или неуспеха первого дня зависит дальнейшая судьба посиделки: будут или нет ходить к ним парни.

На будничных посиделках девушки были заняты работой: пряли, изредка шили или вязали, стараясь до прихода парней выполнить «урок» – задание матери. Они были одеты хотя и красиво, но буднично. Во время работы девушки пели песни, рассказывали друг другу страшные истории, передавали деревенские новости, обсуждали парней. Затем девушки начинали петь так называемые проголосные песни, которые хорошо были слышны на улице, этим они давали знать парням – посиделка собралась. В будни к девушкам обычно приходили парни своей деревни. Появление чужаков местными парнями воспринималось недоброжелательно. Непрошеных гостей отправляли назад или брали с них выкуп в пользу посиделки, после чего им разрешалось остаться в избе. Однако почета пришельцам не оказывали, напротив, старались их задеть или обидеть. Почти всегда приход чужаков приводил к драке между ними и местными парнями.

В ожидании парней девушки гадали: придут они или нет. Самым распространенным было гадание с подожженной куделью… Кроме того, каждая девушка старалась погадать и о своем почётнике. Она брала несколько палочек, загадывала на одну из них и просила подружку вытащить любую палочку. Если та вытаскивала загаданную – то «дроля» придет. Девушки верили в разные приметы. Хорошей приметой считалось, если при прядении оборвалась нить или упало веретено – значит, парни придут.

Если парни долго не появлялись, их пытались заманить. Для этого отправлялись к дому парня-«верховодника», брали из его поленницы дрова и прокладывали ими дорожку до посиделки. Или протягивали нитки от домов парней до посиделки, распевая:

Ходи, миленький, почаще,
Я дорожку развешу,
На кажинную березку
По платочку повяжу.

Иногда девушки, не дождавшись парней, отправлялись к их домам и в наказание за невнимание стаскивали в одну кучу все, что там лежало: бочки, сани, дрова.

…Парни, придя к девушкам, рассаживались на положенные им места, развлекали разговорами, комплиментами, пели вместе с девушками песни и частушки. Если девушки продолжали прилежно работать, не обращая внимания на появившихся парней, то парни отнимали у них веретена, опутывали нитками всю избу, заставляя тем самым бросить работу и приступить к веселью. Если парню нравилась девушка, то он мог выдернуть с ее прялки часть кудели, поджечь и бросить на середину избы, что означало: «Не пора ли тебе обратить на меня внимание?» Если девушка, нравившаяся парню, на время уходила из избы, то он быстро занимал ее место и не освобождал его без поцелуя.

Самой распространенной формой заигрывания парней с девушками была кража прялок, веретен, колец, платков с последующим требованием выкупа-поцелуя. Некоторые заигрывания были довольно грубоваты. Парень, например, подходил к сидящей девушке и, быстро наклонившись, хватал ее за ноги, или, схватив девушку, поднимал ее к потолку, иногда перевернув вниз головой. На посиделке играли в игру «Кого любишь?». Например, парень подходил к работающей девушке и, положив руку на кудель, спрашивал: «Про кого постелю стелешь?» Она должна была «возвеличить» того парня, который ей нравился, то есть назвать его имя, отчество и фамилию. Заигрывания парней, даже в форме грубоватых выходок, не встречали резкого неприятия, а воспринимались как желание парня привлечь к себе внимание той или иной девушки.

В конце посиделки, когда девушки откладывали прялки, начинались различные игры. Очень популярными были такие, как игра в «соседа» (или в «соседку»), в «слепого козла», в прятки, в жгуты, в веревочку, в колечко. Игра в «соседа» проходила так: парни и девушки рассаживались парами, а водящий подходил к паре и спрашивал: «Люб сосед?» Если ответ был положительным («Люб»), то требовал, чтобы пара целовалась, а если отрицательным, то говорил: «Поменяй». Участник игры, давший отрицательный ответ, должен был назвать, с кем он хочет сидеть. Игра продолжалась до тех пор, пока все участники не становились довольными своими соседями…

На воскресных и праздничных посиделках, называвшихся чаще всего беседами, девушки появлялись в праздничных нарядах и не работали или занимались так называемой чистой работой – вышиванием. В такие дни они могли принимать на своей посиделке парней из окрестных сел и деревень. Местные парни, посидев немного, тоже отправлялись по соседним деревням, а к девушкам приходили «ватаги» – группы парней-чужаков по 10–15 человек во главе с атаманом. По названию деревень, откуда была ватага, про парней говорили: михеевские, сенцовские, растороповские и т. д. Если посиделка пользовалась известностью в округе или, как обычно говорили, о ней «шла хорошая молва», то за один вечер здесь могли побывать до четырех-пяти ватаг. Парням нравились посиделки, где было много красивых девушек, царило веселье и где их хорошо принимали.

Девушки в свою очередь тоже были разборчивы и старались принимать достойных ребят…

Появившиеся на пороге парни кланялись и приветствовали девушек: «Посиделке вашей, лебеди белые!» Девушки вставали со своих мест, кланялись в ответ: «Бог на посиделку!» – или: «Рады вам!», «Спаси Бог!». Парни проходили в избу, здоровались с девушками, говорили им комплименты.

…После того как собрались парни, девушки начинали петь так называемые ходовые песни (величания, припевания). Ходовая песня исполнялась для каждого парня в том порядке, как парни сидели на скамейке, или по мере их появления в избе. Исполняя песню, девушки упоминали в ней имя парня, которому она предназначалась…

Обычно содержание ходовых песен обыгрывалось. При последних словах этой песни парень должен был подойти к названной девушке, взять ее за руку, вывести на середину и поцеловать.
Иногда в ходовых песнях парню предлагали на выбор одну девушку за другой, от которых он отказывался…
В конце концов он получал девушку, которая ему нравилась. Обычно девушку «припевали» к парню по обоюдному согласию. Вообще право выбора игровой пары всегда было за девушкой…

Этикет требовал, чтобы парень прилюдно не выражал свою обиду, хотя, оставшись наедине, мог и наказать девушку. При этом парень не мог отказаться от приглашения девушки в игровую пару, его отказ рассматривался как оскорбление.

После «припевания» парень и девушка на время посиделочной игры считались мужем и женой и должны были весь вечер играть в семейную пару. Парень садился рядом с девушкой или к ней на колени, угощал ее орехами, изюмом, пряниками, конфетами.

Затем начинались хороводные игры, которые представляли собой короткие сценки на тему семейной жизни. Например, хоровод «Женина любовь» рассказывал о том, как муж собирается в город погулять, поразвлечься и привезти жене подарков. «Жена», находящаяся в центре хороводного круга, отмахивается от своего стоящего рядом «мужа», сердится на него, не желая ничего слышать. Хор девушек укоризненно поет: «Посмотрите, добры люди, как жена мужа не любит: где ни сойдется, не поклонится, отворотится!» После этого рассерженный «муж» произносит: «Я куплю тебе, жена, шелковую плетку». «Жена» сразу же разыгрывает любовь и ласку по отношению к нему. Хор поет: «Посмотрите, добры люди, как жена мужа любит: где ни сойдется, все поклонится, не отворотится!»

…Завершались посиделки к Рождеству. Последний вечер … осмыслялся как прощальный для молодежной группы, сложившейся весной. После Святок она обычно распадалась, так как многие девушки и парни во время зимнего Мясоеда могли вступить в брак и больше не появиться на посиделке. На последнем вечере девушки и парни устраивали совместное угощение. Девушки приносили пироги, булочки, шанежки, парни – чай, сахар, конфеты, пряники и другие лакомства. Хороводы, игры, пляски, песни продолжались до самого утра. Уходя с посиделки, девушки разбивали свои зеркальца или лампу в знак того, что посиделки закончились.

Свозы

…Одной из разновидностей собраний деревенской молодежи были свозы (свозки, сборы, веселые вечерины, повады)… От посиделок свозы отличались тем, что на них приглашались девушки из других деревень и сел. Обычно это были дочери близких и дальних родственников, которые могли взять с собой и подруг. Для деревни считалось большой честью, если на свозы в ней собиралось много девушек, славящихся красотой и веселым нравом. В свозах участвовали и парни из окрестных деревень, которых заблаговременно оповещали о событии.

Девушки останавливались у пригласивших их родственников, гостили три-четыре дня, иногда неделю и каждый вечер встречались с местной молодежью – либо в специально снятой избе, либо в доме инициаторов свозов – родителей одной из девушек. Каждая привозила с собой сундук с нарядами, прялку, а для воскресного вечера коробушку с вышивальными принадлежностями. Приехавшие девушки считались дорогими гостьями, им оказывался особый почет и уважение: предоставлялись лучшие места, их величали в первую очередь, за ними активно ухаживали парни, на что местным девицам не полагалось обижаться.
Через несколько дней местные девушки отправлялись на свозы в ту деревню, из которой к ним приезжали гостьи.

Игрища

Словом «игрища» назывались развлечения молодежи во время Святок…

Для игрищ, как и для посиделок, снимали избу, в которой собирались каждый день. Вот как, по словам очевидца, проходили игрища в 1860-е годы в одном из сел Кадниковского уезда Вологодской губернии: «…настает давно желанный вечер, веселый вечер игрищ… Без всякого указания сразу можно было найти дом, где было игрище. Изба была освещена более других, и сквозь тусклые стекла ее окон больше падало света на серую дорогу. Из нее по всему селу разносился шум, гам, звуки песен, стуки пляски. Народ кучками толпился возле дома, шумел, смеялся, входил в избу и выходил из нее» (Преображенский Н. С. С. 186-187).

Характерной чертой игрищ, отличавшей их от весенне-летних гуляний и осенних посиделок, было безудержное веселье, фривольность, раскованное поведение присутствующих, доходившее порой до непристойностей. То, что было под запретом в течение всего года, разрешалось традицией во время игрищ. Святочные развлечения были насыщены эротикой, сексуальной символикой, а также соответствующей жестикуляцией и нецензурной лексикой, что в обычное время категорически запрещалось нравственным кодексом.

…Одним из любимых развлечений молодежи во время святочных вечеров были поцелуйные игры: в «монаха», «вдовца», «соседа», «почту», «номера», «бутылочку», «фанты», «столбушку». Все эти игры основывались на выборе партнера, который сопровождался поцелуями. Например, в начале игры в «столбушку» парень становился у печного столба и пел: «Я горю, горю, горю на калиновом мосту. Кто меня полюбит, тот и выкупит». Из толпы выходила девушка, целовала парня, вставала на его место и просила прислать ей другого парня, который в свою очередь целовал ее, становился на ее место и просил прислать ему другую девушку и т. д. Игра могла продолжаться час и более, до тех пор, пока все не перецелуются друг с другом «настоящими поцелуями».

При этом девушке полагалось выражать смущение, нежелание целоваться, но она не могла оттолкнуть парня или выразить ему непочтение. Парень же, наоборот, должен был проявлять активность, демонстрировать удовольствие. Если девушка все-таки отказывала парню в поцелуе, то несла за это наказание, например должна была проползти на четвереньках из одного конца избы в другой или получить сильный шлепок по заду, что считалось очень постыдным.

На святочных сборищах всегда играли в «свадьбу» (в «женитьбу»). Эта игра была известна в различных вариантах во всех русских деревнях. В Костромской губернии, например, «свадьбу» проводили так. Девушки садились на лавку, парни стояли поодаль от них. Две девушки-«свахи» ходили между ними и вели такой разговор. «Сваха» со стороны «невесты» обращалась к «свахе» со стороны «жениха»: «Уж ты сваха ли, сваха, покажи-ка женишка: из чего ты, женишок, – шелковый кушачок, и со кисточкам, алым ленточкам». Та указывала на одного из парней: «У твоего сына двое сани, двое новы: шелком крыты, золотом расшиты. Выбирай, жених, невесту по мысли себе и по нравности, по муравности». Потом кланялась ему и предлагала подойти к девушкам. Он выбирал себе «невесту», девушка вставала, брала парня за руку и целовала его. «Сваха» от радости, что женила сына, плясала и пела: «Уж я сына-то женила, сноху привела… Вы живите, не тужите; поздоровайтесь девяносто один раз, не забудьте старых нас» (Русские крестьяне. Т. 1. С. 379).

…Такие поцелуйные игры давали возможность молодым людям прилюдно выразить свои любовные предпочтения.

Кульминацией праздничного веселья был приход ряженых, которые, по выражению крестьян, начинали «выводить кудеса». Они появлялись с шумом, гамом, свистом и криком… Ряженые разыгрывали перед участниками игрищ небольшие сценки, рассчитанные на комический эффект. Например, показывали сценку, в которой плясала «лошадь» – два парня, накрытые пологом или попоной. Один из них держал на палке «морду лошади» – набитый соломой мешок или кадку, другой держал «хвост» – мочало, связанные друг с другом веники или вымолоченный сноп. «Лошадь» плясала вприсядку, выпрашивала корм, обнюхивала девушек, выбрасывала неугодным зрителям под ноги конский помет…

…Вообще парни, ряженные цыганами, медведями, чертями, журавлями, вели себя нарочито развязно по отношению к девушкам. Они их щипали, били прутьями, мазали им лица сажей, задирали подолы, потчевали «гостинцами» – льдом или замерзшим лошадиным пометом, заставляли их целовать страшные маски-хари. Сценки, которые разыгрывали ряженые, были направлены на то, чтобы сконфузить девушек.

…Девушки включались в такие игры по принуждению ряженых и самих парней, которые даже запирали двери в избу, не давая им возможности убежать в опасный момент игры. Однако, насколько бы это ни было стыдно или неприятно, девушка обязана была пройти через подобные «играния». Тех из них, которые отказывались участвовать, могли наказать, прилюдно оскорбить, запретить посещать посиделки и гулянья.

Широко распространено мнение, что эротические игры в святочные вечерки являются рудиментом архаического ритуала, связанного с испытанием девушек брачного возраста, известным в глубокой древности многим народам мира. Девушка должна была пройти через это испытание, чтобы доказать свою сексуальную зрелость, готовность к браку. Приуроченность эротических игр к Святкам объяснялась приближением мясоеда – времени сватовства и свадеб.

Отношение деревенских жителей к игрищам было двойственным. С одной стороны, игрища воспринимались как нечто естественное, узаконенное традицией. С другой стороны, разнузданное веселье, игнорирующее правила приличия, считалось бесовским наваждением. Верили, что игрищами управляет нечистая сила. Чтобы не попасть под ее воздействие, во многих деревнях игрища заканчивались «крестом»: парни и девушки перед уходом домой становились посредине избы, образуя крест, и под пение переходили с места на место, не нарушая рисунок. После Святок, в день Крещения, молодежь отправлялась вместе со всеми на реку, где проходило водосвятие, чтобы принять очищение от святочной скверны, обливая себя крещенской водой.

…В конце XIX века под давлением Церкви началась борьба с посиделками и игрищами как с рассадниками безнравственности. В циркулярах, спускавшихся в волостные правления, молодежи запрещалось устраивать развлечения в домах одиноких людей, продолжать веселье после двенадцати часов ночи, петь нескромные песни, играть в неприличные игры, пить хмельные напитки и курить табак. Многое из того, что осуждалось в циркулярах, не приветствовалось и самими участниками посиделок и игрищ, однако попытки запретить их за нарушение правил вызывали бурный протест всех членов деревенской общины – и молодых, и старых, – которые видели в этом посягательство на обычай, освященный веками.