Максим Калашников: Длинный кризис 21 века: предпосылки и очертания

Доклад Максима Калашникова, подготовленный для Института динамического консерватизма

ВВЕДЕНИЕ

Впервые в своей истории капитализм достиг своих физических пределов, охватив все населенные регионы планеты. В отличие от прошлых веков далее расширяться ему некуда. И только одно это предопределяет конец данной социально-экономической формации.

Капитализм не может без расширения своих пределов, причем в силу нескольких своих особенностей. Еще в позапрошлом веке экономисты установили: работники и капиталисты в совокупности производят товаров и услуг больше, чем могут потребить сами. Им нужны все новые и новые рынки сбыта. Это диктуется и стремлением капитализма к прибыли в как можно более сжатые сроки, так и кредитным характером производства. Сама система ссудного процента (ростовщичество) требует экспансии.

В 1990-е годы чисто географические пределы были достигнуты: на планете капитализм рапространился на все населенные земли (Антарктида и другие безлюдья – не в счет). Затем были выбраны временные пределы: надуты кредитные пузыри – домохозяйства и государства выбрали спрос на годы и десятилетия вперед. Точно так же до предела довели недолговечность товаров. Попытки придумать искусственные потребности, создав столь же придуманный спрос, мало к чему привели.

Теперь капитализм задыхается и пожирает сам себя. Ибо смена экономической парадигмы означает смену социально-экономического строя. Капитализм не может жить при замкнутом рынке. Да и технологии новой волны (Шестого и Седьмого техноукладов), будучи сверхэффективными (заменяя собою десяток нынешних работников на одного-двух или вовсе на безлюдные производства) и ресурсосберегающими, разрушают целые цепочки прежнего бизнеса и закрывают целые отрасли привычной индустрии. Новая парадигма потребует совершенно иного стиля жизни, отказа от глупого потребительства, совершенно новой философии. Ибо не секрет, что нынешний капитализм («рынок» на современном новоязе) эксплуатирует семь смертных грехов человечества.

А новый строй – это угроза потери власти и привилегий прежней капиталистической элитой, высший эшелон коей – финансовая «аристократия».

Достижение географических и временных пределов, произошедшее впервые в истории, делает системный кризис капитализма неотвратимым. Все нынешние нарушения капиталистических законов (усиленная эмиссия денег, раздувание государственных долгов, перекладывание убытков корпораций на плечи государств, национализация банков и прямая бюджетная помощь властей терпящим бедствие компаниям) – только оттяжка финала.

Долгие годы современный капитализм мог сокращать издержки производства и уменьшать налоговые выплаты, перемещая реальный сектор с Запада (с его высокими налогами и дорогой рабочей силой) в страны Востока – где и налоги минимальны, и рабочая сила дешева. Дешева за счет низких социальных гарантий и возможности черпать рабочие руки из огромной восточной Деревни, казавшейся неисчерпаемой.

Теперь процесс «перелива» тоже приходит к концу. Двадцать лет форсированной индустриализации Востока (КНР, Индии, Индонезии, Малайзии, Таиланда и т.д.) привели к «дерурализации» (раздеревниванию) в теплых дешевых странах. Правительства стран Востока, сталкиваясь с экологическими бедствиями и социальными издержками (эксплуатация рабочей силы дошла до предела, грозя революциями), отныне взяли курс на повышение налогов и реальных зарплат работников. Это, с одной стороны, развивает внутренний рынок самого Востока, с другой – делает его страны менее зависимыми от экспорта в страны ядра капиталистической системы (на Запад). Да и на самом Западе дальнейшая деиндустриализация грозит взрывами в среде рядового электората, остающегося без рабочих мест и вынужденного конкурировать с дешевыми китайскими рабочими. Запад вплотную подошел к возрождению коммунистического, фашистского и национал-социалистического движений.

И в этом смысле предел современного капитализма близок.

* * *

С 2009 года Запад заговорил о необходимости собственной реиндустриализации, тем самым признавая провал курса на «постиндустриализм» и глобализацию по неолиберальным лекалам. О необходимости строительства новой промышленности у себя дома заговорили сначала в США и Великобритании, а затем и в Евросоюзе.

Кризисы последнего времени показали, что уход реального сектора на Восток подрывает налоговую базу стран Большой Семерки, разрушая саму возможность существования социально ориентированного государства и вызывая к жизни призрак нового тоталитаризма. Блестяще подтвердился старый вывод футуролога Элвина Тоффлера: куда уходит промышленность – туда с неким лагом начинают перемещаться и наука, и образование, и финансы. Наивная надежда «постиндустриализаторов» на то, что Запад сможет остаться центром инноваций, дизайна, управления и финансов, рухнула. Отказ от реального сектора, как оказалось, несет деградацию во всех смыслах этого слова.

Но как проводить новую индустриализацию? Она сама по себе рискует стать новым и крайне острым социально-экономическим и политическим кризисом.

Во-первых, проводить неоиндустриализацию на прежних капиталистических принципах неимоверно трудно. В сущности, в мире и так производится бездна дешевых товаров: мощности в Азии и Латинской Америке работают во весь опор. Места на рынке плотно заняты. Собственно говоря, индустриализация-2 на Западе невыгодна и нерентабельна с капиталистической точки зрения. Слишком большие инвестиции и чересчур непомерные издержки, в то время как все уже и так производится. Производить товары дешевле, чем азиатские страны, невозможно. Для этого американцы и европейцы (рабочие с инженерами) должны согласиться на заработки столь же низкие, как и китайские, индийские, малайзийские или мексиканские работники. А западные государства – снизить налоги на корпорации до уровня развивающихся стран. Стоит ли говорить, что это попросту невозможно, что народы Запада взбунтуются?

Во-вторых, можно пойти на похороны глобализации и ввести протекционистские барьеры для возобновления производства в странах Запада.

Но тут же встают другие вызовы. Например, неизбежно социальное недовольство: целые слои граждан стран Большой Семерки привыкли к потоку дешевых азиатских товаров. А тут им придется покупать все гораздо дороже. Здесь неизбежно временное падение уровня жизни, сопряженного с отказом от безудержного потребления. Выдержит ли политическая система Запада это недовольство?

Причем одновременно в ходе неоиндустриализации Запад столкнется с еще одной тяжелой проблемой: необходимостью вновь готовить утраченные кадры рабочих и инженеров. Да и управляющих – тоже.

Параллельно власти так называемых «развитых стран» столкнутся и с противодействием транснациональных корпораций, уже привыкших получать сверхприбыли за счет размещения производства в «дешевых странах». Возрождение промышленности на Западе принудит их к большим затратам, к напряжению управленческих ресурсов и к уменьшению прибылей. Сможет ли и захочет ли власть западных стран сломить сопротивление Большого Бизнеса?

Тем более, что здесь ТНК могут сомкнуться с правительствами и элитами стран Азии и Латинской Америки. Ибо для последних неоиндустриализация Запада и новый протекционизм в его странах означает резкое сужение рынков сбыта (внутренний их рынок далеко не сразу заменит внешние рынки на Западе), острейший социально-экономический кризис, волну безработицы и политические потрясения.

Справится ли власть ядра капиталистической системы с таким испытанием? Ответ неочевиден.

Наконец, новую индустриализацию можно провести за счет технологической революции – применяя трудо- и ресурсосберегающие технологии, которых нет в Азии и Латинской Америке. Строя гибкие роботизированные предприятия или вообще прибегая к чудесам нанотехнологии.

Однако – в условиях капиталистических порядков – это приведет к появлению армии лишних рабочих рук на самом Западе. Куда их девать? Как переучить и как дать занятость стольким людям в условиях капиталистической, а не планово-проектной, «волевой» экономики?

К тому же, и в этом случае Запад вступит в яростный конфликт с бывшими «промышленными площадками» – странами Азии и Латинской Америки. Ведь и в этом случае они лишаются рынка сбыта со всеми вытекающими последствиями.

Но индустриализация на новых технологических принципах несет и «метафизическую» угрозу капитализму: ведь новые технологии уже не вписываются в рамки капитализма как такового. Новые технологии означают конец нынешней капиталистической элиты и приход к власти новых общественных сил. Так же, как когда-то книгопечатание, огнестрельное оружие, паровая машина и железные дороги положили конец власти крупных землевладельцев. Позволит ли классовое чутье капиталистов пойти на это? Или же с помощью новых технологий (объективно делающих ненужными 90% людей) они начнут строить новое кастовое общество, чем-то напоминающее столь яростно обличавшийся либералами тоталитаризм?

Но и это тоже – жесточайший кризис перехода, чреватый крушением системы.

I. ДЕГРАДАЦИЯ ЧЕЛОВЕКА ЗАПАДА

КРИЗИС РАСЧЕЛОВЕЧЕИВАНИЯ

На пути новой индустриализации лежит множество препон. Можно сказать, груз старых грехов Запада, создавших целые завалы. И тут дело не только в индустриализации: целые «связки» проблем и угроз ставят под сомнение существование привычного Запада как такового.

Речь идет о катастрофе самого человека Запада. Самой белой части человечества, живущей в странах Запада. Хомо оксиденталис…

Для индустриализации и выживания демократии нужно молодое, энергичное общество. Полное пассионарности, идей, воли к воплощению амбициозных проектов. При этом молодежь в таком социуме должна быть отлично образована и конкурентоспособна.

Но неолиберальный эксперимент породил безнадежно стареющее, впадающее в маразм и теряющее образованность общество. Не существует отдельно кризисов низкой рождаемости и старения, пенсионной и образовательной систем, кризиса семьи, массового оглупления и аутизма. Есть единый процесс – катастрофы человека. Именно человек оказался тем слабым звеном, которое разрушается либеральным экспериментом скорее, чем инфраструктура. Не нужно тешить себя иллюзиями: уничтожается сам носитель Западной цивилизации. А после присоединения русских к тому же эксперименту – и носитель Русской цивилизации. Мы вправе вести речь о настоящем кризисе расчеловечивания.

Многие века Запад мог развиваться, крепнуть и доминировать благодаря, если выражаться словами Джека Лондона, «неукротимому белому человеку». Человеку христианской культуры. Уверенному в своих силах, правоте и лидерстве. Человеку, который жил полнокровной жизнью: учился, стремился к совершенству, любил, рожал детей, хранил семейный очаг, повелевал техникой. Благодаря такому типу человека была создана и превратилась в великую производительную силу наука, совершены великие географические открытия, начато завоевание космоса. Такой человек жадно читал книги, накапливал знания и умения, создал цельную «экосистему»: «промышленность – наука – образование – культура».

Теперь все это в прошлом. Теперь цельная «экосистема» разрушена. И сегодня Западная цивилизация (в ее американской и европейской ветвях) менее всего готова принять вызов Глобального Смутокризиса. Дело в том, что деградация человеческого капитала – это серьезнейший нарастающий кризис, который как таковой угрожает самому существованию Запада. Но теперь кризис западного человечества складывается с нарастающим кризисом капиталистической системы, с проблемой деиндустриализации и долгового бремени. Кризисы, подобно двум рекам, сливаясь воедино, усиливают друг друга. И это вновь указывает на предел капиталистического эксперимента. Исчезает сам потребный для жизни капитализма и для борьбы с кризисом тип человека: обладающего волей, развитым рациональным мышлением научного типа, компетентностью в науке и технике, трудовой этикой, способностью к концентрации сил и ресурсов на ключевых направлениях, к мобилизации и самопожертвованию. На смену ему приходит тип сексуально озабоченного потребителя-аутиста, с клиповым и хаотическим мышлением, плохо образованного гедониста, абсолютно неконкурентоспособного в нынешних условиях.

УДАР СТАРЕНИЯ И НИЗКОЙ РОЖДАЕМОСТИ

Первый и самый злободневный на сегодня симптом человеческой катастрофы – низкая рождаемость государствообразующего белого населения США и Европы, на протяжении последних тридцати с лишним лет приведшее к угрожающему нарастанию доли стариков-пенсионеров в населении. Хотя эта угроза смутно вырисовывалась уже с начала семидесятых, истеблишмент Америки и Европы предпочитал до самого последнего времени закрывать на нее глаза и делать вид, будто проблемы этой вовсе нет. Сегодня угроза старения населения (угроза «седых сумерек», если использовать заглавие книги-предупреждения американского финансиста Питера Питерсона 1999 г.) встала во весь рост.

Попробуем определить, что несут с собою «седые сумерки» для Запада и для всей капиталистической системы.

§ Нарастание доли пенсионеров в населении Запада на фоне низкой рождаемости непременно вызовет социально-экономический крах. Ибо недалек тот момент, когда бюджеты стран и их социальные страховые фонды не сумеют выдержать колоссальное бремя содержания граждан пожилого и преклонного возраста. Старики начнут буквально «обгладывать» свои страны, поглощая средства, нужные для инвестиций в инфраструктуру, в поддержку промышленности, в фундаментальные научные исследования, в космические программы, в оборону. Они лишат свои страны всякой возможности на государственном уровне вести программы поддержки молодых семей, выплаты пособий на рождение детей, программы развития образования, спорта и здравоохранения для молодежи. Настанет момент, когда Западу придется буквально работать на стариков, финансируя прошлое в ущерб будущему. Превращаясь в деиндустриализованный, деградирующий дом престарелых.

§ Это может привести к «войне поколений» на Западе. К столкновениям молодых со стариками.

§ Необходимость покрывать нехватку рабочих рук с помощью низкоквалифицированной и инокультурной иммиграции сделает частыми межнациональные столкновения на Западе, а в перспективе грозит просто этническо-культурным перерождением западных стран.

§ Прогрессирующее старение населения на Западе кладет физический предел существованию государства всеобщего соцобеспечения (welfare state). Ибо налоги и отчисления с заработной платы на сохранение социальных гарантий должны будут увеличиться настолько, что придушат любую деловую активность, сделают нерентабельным любые инвестиции в производство и сферу услуг.

Момент краха социально ориентированной западной экономики только ускоряется тем, что старение населения и низкая рождаемость сливаются с проблемой огромных государственных долгов (ведь наращивать их – крайне опасно), с проблемами падения доходов государств из-за деиндустриализации и из-за износа инфраструктуры (каковая за годы бездумной алчности и погони за скорой прибылью подверглась угрожающему недоинвестированию).

Уменьшенная модель такого кризиса «седых сумерек» уже можно проследить на бедствиях промышленных малых городов немецкого Рура. Сначала из-за повышенного числа стариков городские власти вынуждены тратить на них все больше средств муниципальной казны и залезать в долги. Денег не хватает: ведь промышленность Германии слишком долго уходила в Азию, многие предприятия закрылись, иссякли источники налогов в бюджет. Из-за трат на пенсионеров и на выплату процентов по долгам не хватает средств на инвестиции в общегородскую инфраструктуру. Она начинает ветшать. Молодежь по причине отсутствия перспектив принимается уезжать из городков. Отчего доля стариков в их населении снова растет. В итоге города просто разоряются и переходят под управление властей регионов-земель. Но и у них – те же проблемы, и денег также не хватает. Кризис поднимается выше и выше – сначала с местного на региональный, а затем с регионального – на общенациональный уровень…

Запад столкнется с угрозой падения ВВП и обнищания масс. Падение ВВП – приговор бизнесу и всей социально-экономической системе.

Принцип социального государства (когда следующее, молодое поколение содержит старых из предыдущего поколения за счет выплат из фонда оплаты труда), заложенный еще Бисмарком с 1875-го, пришел к своему концу. Перейти на выплату пенсий за счет госбюджета, как это было в СССР, невозможно: это не позволяет, во-первых, сама капиталистическая система, а, во-вторых, произошедшая деиндустриализация.

Стало быть, придется идти на шоковые преобразования. Придется буквально с кровью, ломая граждан, что называется, через колено, отнимать у западных стариков большие пенсии, заодно ограничивая и траты на медицинское обслуживание пожилых. А затем – вводить новую (накопительную) систему пенсионного обеспечения (работник и работодатель отчисляют в пенсионный фонд оговоренные доли), одновременно вводя государственные материальные поощрения тем, кто заводит не менее двоих детей в семье. Кроме того, необходима будет и энергичная реиндустриализация.

Однако демонтаж welfare state так же неминуемо приведет к социально-политическим кризисам в странах Запада. Ведь электорат воспротивится тому, что у него отнимают социальные гарантии, которые нынче (с 1945 г.) воспринимаются как естественные и неотъемлемые. Кроме того, пенсионеры составляют самую политически активную и сплоченную часть электората (свыше трети избирателей). И даже если западные политики предпочтут действовать не превентивно, а дождутся «естественного» развала систем социально-пенсионного обеспечения, все одно придется действовать вопреки воле значительной части электората.

Это означает не только уличные бунты, но и – вполне возможно – введение жестких диктаторских политмеханизмов для проведения шоковых преобразований. И этот процесс может зайти слишком далеко. Впору говорить о жестоком кризисе демократии нынешнего типа.

Но даже в этом случае демографическая ситуация на Западе долго останется скверной, население будет стареть по инерции. А это предопределяет нарастающую нерешительность во внешней политике Запада. Ведь молодежи государствообразующих народов перестанет хватать для укомплектования вооруженных сил. Да и цена даже малых людских потерь (большинство сыновей – единственные дети в семьях) станет и вовсе неприемлемой. Формирование же армий из иммигрантов (мусульман) чревато варваризацией Запада по образцу поздней Римской империи, а затем – и переходом власти в руки «новых граждан Запада», аналога римских федератов.

При этом черпать немусульманское белое население вне богатых стран Запада затруднительно: и обломки СССР, и страны Восточной Европы (бывшие государства Варшавского договора) сами испытывают острый демографический кризис, отчего их людские резервы будут год от года оскудевать.

Для Европы это означает перспективу исламизации и африканизации, для Соединенных Штатов – и африканизации, и «азиатизации», и латиноамериканизации. Не нужно пояснять, какие политические, экономические и культурные последствия все это возымеет.

Неостановимое старение населения Запада приведет к смещению центра развития и инноваций в Азию.

Вся мировая история показывает нам, что самые эпохальные изобретения, инновации (во всех смыслах) и грандиозные начинания во всех сферах деятельности осуществляются молодыми и энергичными. Молодые к этому наиболее приспособлены даже в силу физиологических, а не только психологических особенностей. Старики всегда и везде – оплот осторожности и консерватизма. Молодые и старые должны составлять гармоничный баланс. Смещение его в сторону пожилых (неуклонное нарастание среднего возраста непришлых жителей США и ЕС) неминуемо ведет к застою в развитии этих социумов, к чрезмерному консерватизму. Все это лишь усугубляется переездом промышленности на Восток, вслед за чем, как вы помните, туда устремляются и наука, и образование, и финансы.

Потому центр инновационной деятельности неминуемо начнет смещение со стареющего Запада в Азию. Туда, где теперь сосредотачивается не только индустрия, но и основная масса молодежи. А это диктует перспективу утраты Западом цивилизационного лидерства, потерю научно-технического и социального преимущества.

Впервые в истории мы сталкиваемся со случаем, когда демографический кризис (переходя в комплексный – экономико-социально-демографический) поражает общество с высокими социальными гарантиями и активно деиндустриализуемое. Проблемы с низкой рождаемостью были и в Риме эпохи Октавиана Августа, и во Франции конца XIX столетия, но тогда не было социального государства. При этом перспективы появления «механических маток» (фабрик по искусственному выращиванию тысяч человеческих эмбрионов) и массового применения технологий киборгизации (нанотехнологизации) человека для получения долгоживущих активных «постлюдей» пока еще весьма далеки. Если не побудить западных белых женщин в самое ближайшее время рожать как минимум двоих-троих детей, Запад ждет настоящая катастрофа. Никакое повышение пенсионного возраста не решит проблемы без повышения рождаемости: в противном случае начнется просто депопуляция с неминуемым падением ВВП.

Но как это сделать, если – и в этом заключается настоящая катастрофа человека на Западе – существующие строй и уклад обеспечивают понижение уровня жизни с каждым новым ребенком в семье? Если сам институт здоровой семьи (непременное условие многодетности) разрушается? Если вся масскультура направлена на культивирование гедонизма и бездетности?

В свое время нас пугали сложностью задач, стоящих перед перестройщиками в СССР. Но они кажутся сущими пустяками перед тем, с чем столкивается Запад.

СРОКИ И КРИТИЧЕСКИЕ РУБЕЖИ

Каковы рубежи, которые ставит процесс старения населения Запада?

По подсчетам автора «Седых сумерек» Питера Питерсона, затраты на пенсионные системы в странах Большой Семерки по отношению к ВВП к 2030 году возрастут так (в скобках – цифры на 1995 г.)

Великобритания – 15,5% (10,5%)

США – 17% (10,5%)

Япония – 23,1% (11,5%)

Канада – 22,5% (12,6%)

Германия – 28,8% (17,3%)

Франция – 25,8% (17,6%)

Италия – 33,3% (19,7%)

Для справки: доля консолидированного бюджета в распределении ВВП в развитых странах по состоянию на 2001 год.

США – 34,9%

Япония – 38%

Канада – 42,3%

Германия – 48,3%

Франция – 52,5%

Италия – 48,5%

Если не идти на шоковые и непопулярные меры, то расходы на стариков просто начнут вытеснять в бюджетах «развитых стран» прочие статьи затрат. С самыми катастрофическими последствиями для социума. При этом резерва повышения налогов, по большому счету, нет. Этот резерв будет использован во имя выплаты государственных долгов и процентов по ним, ради сокращения дефицита бюджета.

Обстановка будет еще страшнее, если мы возьмем данные ОЭСР по состоянию на 1990 год: цифры необеспеченных пенсионных обязательств стран Большой Семерки к 2020 году (% к ВВП):

США – 113%

Канада – 121%

Великобритания – 156%

Германия – 157%

Япония – 162%

Франция – 216%

Италия – 242%

Однако все это – цифры без учета ударов нынешнего кризиса, который раздувает долг стран Большой Семерки. Ухудшение ситуации на этом фронте неизбежно. Точно так же непредсказуемые события в ходе кризиса (дикие джокеры по С.Переслегину или черные лебеди по Н.Талебу) – вроде внезапных катастроф, биржевых паник, пандемий или быстрого падения нефтедобычи в Саудовской Аравии – придадут развитию комплексного кризиса просто ракетное ускорение.

Уже только один фактор «седых сумерек» ставит непреодолимый барьер для капитализма нынешнего типа.

Важно представить себе «пространство возможных выходов» из создавшегося положения.

Первый – национал-социалистический вариант – с политикой а-ля Третий рейх, со всевозможными мерами государственного стимулирования рождаемости коренных народов Запада, с жестко дирижистской экономикой, контролем над потреблением верхушки и массированными вложениями в развитие трудосберегающих технологий.

Второй – обособление элиты в высшую расу, живущую в укрепленных городках, защищенную мощным карательно-полицейским аппаратом. Высшей расе не нужно большое число подданных: она прибегает к помощи высокоэффективных технологий (они делают лишними 80% населения). Остальные бывшие полноправные граждане Запада делаются низшими кастами. Выживайте сами, как можете.

Ныне общественная инфраструктура (дороги, медицина) становятся частными и платными.

Хотя здесь решение проблемы будет куплено за счет снижения устойчивости общества к ударам извне: низшие станут крепко ненавидеть высших.

Третий – Нейросоц-вариант. Создание сверхдемократического общества с неосоветской властью на принципах нейросоца. Строительство усадебных городов, самоуправляемых футурополисов. Применение трудосберегающих и сверхэффективных технологий, роботизация, переход к технологиям «творения» (высшая стадия нанотеха).

Если учесть господствующую сейчас логику неолиберализма, то вероятнее всего второй, кастово-неорабовладельческий вариант.

Альтернатива? Просто неконтролируемое разрушение социума, судорожные попытки локального сепаратизма – и падение в раздробленность новых Темных веков. И покорение мира Китаем, если тот сам избежит распада.

Но и это еще не все. Ведь «седые сумерки» – только самый первый слой острейшего человеческого кризиса на Западе. Увы, проблемы не сводятся только к низкой рождаемости и старению населения. Можно ли рассчитывать на то трудоспособное население, которое окажется в распоряжении Запада в ближайшем будущем? Смогут ли они что-то создавать? Быть квалифицированными рабочими, техниками и исследователями? Смелыми инновационными предпринимателями? Умелыми управляющими? Просто общественными существами, способными строить прочные семьи, рожать и воспитывать здоровых детей? Смогут ли они вообще быть социумом? Смогут ли самостоятельно мыслить, читать и набирать знания, сосредотачиваясь на каком-то предмете или занятии надолго и мобилизуя волю?

НОВОЕ ВАРВАРСТВО

Промышленно развитый капитализм был царством рационально мыслящего, образованного и начитанного человека. Само ведение капиталистического дела требовало и рациональности, и знаний. Идеал человека Индустриальной эры – инженер Сайрес Смит из «Таинственного острова» Жюля Верна. Это тип Инженера с большой буквы, волевого творца, умеющего и железо выковать из найденной руды, и взрывчатку сделать, и телеграф смастерить, и сложную постройку возвести. Да разве только в литературных образах дело? Хватало и реальных историй. Например, инженера и предпринимателя Изамбара Брюнеля, строителя железных дорог, стальных мостов и самых передовых кораблей, включая опередивший свое время «Грейт Истерн». Именно его отец, Марк Боюнель изобрел проходческий щит и построил туннель под Темзой.

Можно вспомнить титанов, коим мы обязаны невероятными прорывами ХХ века. Игорь Курчатов и Роберт Оппенгеймер, Лесли Гровз и Лаврентий Берия, Сергей Королев и Вернер фон Браун. Капиталисты-инноваторы – Генри Форд, Джордж Вестингауз, Говард Хьюз, Акио Морита.

Именно люди такого типа создавали окружающий нас, техногенный мир. Хваткие – но при этом смелые, начитанные, обладающие самостоятельной фантазией, способные концентрировать силу и волю на избранном направлении.

Но сегодня все шире в жизнь входит совершенно новый тип тех, кого еще недавно считали видом «человек разумный». Новый варвар. Человек, одичавший до состояния странного, психопатологического двуногого. Негодного ни в какой роли: ни как рабочий нового мира, ни как инженер, ни как конструктор или ученый, ни как умный управляющий. Некая тупиковая ветвь эволюции.

Чем отличается от нас этот новый варвар?

Он не читает книг. Он вообще не умеет читать или «читает» так, что воспринимает самые простые мысли, теряя всякие нюансы и оттенки. Он функционально неграмотен.

От него отсечены огромные пласты человеческой культуры и опыт тысячелетий. Ибо он может воспринимать только аудиовизуальную информацию. Да и то в развлекательной, клипово-мелькающей форме. Ибо иначе ему «скучно».

Новый варвар органически не способен на чем-то сосредоточиться надолго. Сконцентрировать свое внимание и силы. Ему необходимо постоянно раздражать свои эмоции, а для этого нужно мелькание картинок и звуков, апеллирующее ко всему патологическому. Мышление нового варвара хаотично, иррационально, кусочно-клипово. В нем остатки логически-рационального перемежаются с шаманско-магическим. Его язык крайне примитивен, не зная синонимов и деепричастных оборотов (язык СМС и «Твиттера»). Он тяготеет только к «простым решениям». Новый варвар не может быть полноценным родителем или отцом (матерью). Он безответствен и инфантилен.

Новый варвар не может даже осознать всю сложность стоящих перед миром вызовов и нужных решений. Его бедный язык не в силах описать сложности мира.

Масса новых варваров, особенно бурно множившихся в ходе тридцатилетнего неолиберально-капиталистического эксперимента, просто взорвет нынешний Западный мир. Новый варвар – белый по расе – станет органическим дополнением к необразованной цветной молодежи бедных предместий и к «трущобному народу». Расчеловечивание самого коренного населения Запада, совмещенное с низкой рождаемостью и новым переселением народов (приток иммигрантов из Азии и Африки) станет причиной крушения Западного мира. Причем мучительного и кровавого.

Новый варвар бесполезен как воин. Он гедонистичен по большей части. Изнежен. К тому же, он не в силах владеть сложным оружием и, как правило, отличается плохим здоровьем и слабым сложением (дети компьютеров).

Новый варвар не сможет даже поддержать в исправности ту сложнейшую техносферу, что создали люди ХХ века, люди Модерна. Чего уж там говорить о научно-технических прорывах? Новые варвары, став массовым явлением, породят совершенно чудовищную, неоархическую политику «простых решений». Они могут ввергнуть нас в Темные века-2, в хаос и неофеодальную раздробленность. Будучи порождением Глобального Смутокризиса, новые варвары стали и фактором его углубления. Ни о какой индустриализации-2, ни о каких прорывах в мир Шестого и Седьмого техноукладов не может быть и речи там, где новые варвары – в большинстве. Этот фактор только-только начинает осознаваться на самом Западе.

Новое варварство, несущее смерть Западной цивилизации – вот еще один плод Капиталистического эксперимента.

Разрушение нормальной семейной жизни, замена родителей сначала телевизором, а затем – и компьютером, деградация системы образования – все это, вместе взятое, плодит сотни миллионов новых варваров на самом Западе. Белых дикарей, весьма своеобразных – маниакально-депрессивных особей, лишенных рационального мышления и необразованных. Думаем, что с неизбежным развитием глобального, системного кризиса капитализма эти рати «вторичных варваров» начнут разрушать Западную цивилизацию изнутри.

Угроза сия понемногу осознается некоторыми интеллектуалами бывшего Золотого миллиарда. Мы же видим ее давным-давно. Многие умники сказали: после распада СССР новая мировая война стала вопросом лишь времени. Но мы пойдем дальше: столь же неизбежным становится воцарение ново-архаичного, кастового социума на Западе. Тридцать лет господства раскованного ультракапитализма закономерно привели к кризису либеральной демократии и к перспективе создания нового кастового общества.

ЧЕЛОВЕКОЗАВРЫ: ВЗГЛЯД УЧЕНЫХ

Дадим слово Дэниэлу Гоулману. Психологу, автору книги «Эмоциональный интеллект», многолетнему автору газеты «Нью-Йорк Таймс».

«...В последние 100 лет средний коэффициент интеллекта американских детей устойчиво увеличивался, но уже три десятилетия мы наблюдаем серьезное падение основных социальных и эмоциональных навыков у детей – тех самых навыков, которые необходимы, чтобы стать эффективными сотрудниками, лидерами, родителями, супругами и членами общества...» – пишет исследователь (см. Джон Бронкман. «Интеллектуалы XXI века о современной науке» – Москва, АНФ, 2011 г., с. 255).

Как замечает исследователь, самые очевидные данные дают тридцатилетние исследования Томаса Ахенбаха из Вермонтского университета. В них участвовали более трех тысяч американских школьников в возрасте от семи до шестнадцати лет. Первый зондаж был сделан в начале 1970-х, затем – в 1985-м, и, наконец, последний – в конце 1990-х. Результаты показывали угрожающее ухудшение социального здоровья.

Например, дети США середины 80-х по сравнению со своими сверстниками начала 70-х оказались «более замкнутыми, угрюмыми, несчастными, тревожными, подавленными, импульсивными, неспособными к концентрации (собранности), деликвентными (склонными к отклоняющимися формам поведения) и агрессивными». Сорок два показателя ухудшились, ни один не выказал улучшения. И хотя в конце 90-х картина вышла несколько лучше, но до показателей 70-х им далеко.

К сожалению, позже такие исследования не проводились. Но вряд ли они показали бы существенный прогресс.

Гоулман полагает: «...Считаю, что результаты могли ухудшиться во многом из-за экономических и технологических факторов. Ужесточение глобальной конкуренции означает, что в последние 20 лет (уход рабочих мест с Запада в Китай – прим. М.К.) родителям приходится больше работать, чтобы сохранить тот уровень жизни, который был доступен их родителям. Сегодня практически в каждой американской семье работают оба родителя; 50 лет назад обычно работал один родитель. Это не значит, что сегодня родители меньше любят своих детей, но они вынуждены уделять им меньше времени.

Родители все чаще переезжают (в поисках работы из-за деиндустриализации Запада и ухода реального сектора в Китай – М.К.), и дети все реже живут в том же районе, где и члены их расширенной семьи. Детские сады или услуги няни могут быть прекрасным решением, особенно для детей из привилегированных семей. Но дети из менее обеспеченных семей часто вообще не получают внимания взрослых в течение дня.

А вот день ребенка из среднего класса расписан по минутам – танцы, уроки музыки, футбол. Ребенок переходит от одних занятий к другим – и этими занятиями всегда управляют взрослые. При этом у него почти не остается времени, когда он может поиграть самостоятельно, вместе с другими детьми, по собственным правилам. Когда же дело доходит до усвоения социальных и эмоциональных навыков, отсутствие свободного времени для общения с родителями, родственниками и другими детьми приводит к утрате тех самых занятий, которые традиционно способствовали естественной передаче этих навыков.

Кроме того, есть технологический фактор. Современные дети в развитых странах и все чаще в развивающихся странах проводят больше всего времени – за всю историю человечества – уставившись в монитор компьютера. Эти обстоятельства равносильны беспрецедентному спонтанному эксперименту по воспитанию детей. Эти дети вырастут и будут в совершенстве владеть компьютером, но вряд ли смогут приобрести те навыки, которые позволят им строить отношения с другими людьми.

Префронтально-лимбический нейронный контур, крайне важный для развития социальных и эмоциональных способностей человека, достигает анатомической зрелости позже всех остальных участков мозга. Это происходит только после 25 лет. До этого времени формируются основные способности ребенка – параллельно с развитием нейронов и установлением связи между ними.

Именно от опыта, полученного в детстве, зависит то, как формируются эти связи...»

«Мы живем дольше, а думаем меньше».

Это говорит Эстер Дайсон, инновационный инвестор, редактор проекта «Release 1.0» компании CNET Networks и организатор ее ежегодной конференции PC Forum.

Дайсон называет страшную проблему общества – «умственный диабет». В детстве, рассуждает она, наше (старшее) поколение читало книги и играло в обычные, а не интерактивные, игрушки. Поэтому нам приходилось самим придумывать истории, диалоги и роли для, например, кукол. Наши мозги работали самостоятельно, мы сами воображали. А сегодняшние дети втиснуты в информационно пресыщенную и ограниченную во времени среду. И она душит воображение ребенка, а не стимулирует его. Потребление огромного объема «готовой» информации подобно питанию рафинированными продуктами и сластями. И это может нанести серьезный вред системе информационного метаболизма ребенка – его способности самостоятельно обрабатывать информацию.

И в данном случае неважно, что перед нами англосаксы, немцы или славяне по крови и фамилиям. На самом деле, это уже «постиндустриальные недочеловеки».

«РАСА ДУРАКОВ» ‑ ПОРОЖДЕНИЕ НЕОЛИБЕРАЛИЗМА

Гоулман и Дайсон не сказали нам, читатель, ничего нового. Мы и так знаем, что общество потребительства, современного неолиберально-монетарного капитализма в изобилии плодит полулюдей. По меткому определению Андрея Фурсова – человекозавров. То есть психически и умственно ущербных особей, не читающих книг, ничего толком не знающих и не умеющих, маниакально-депрессивных и порочных, ярко выраженных социопатов. А то и вовсе аутистов, неспособных жить в обществе, быть нормальными супругами и вообще рожать детей. Это – некие новые варвары, тупиковая ветвь эволюции.

Вот что говорит Татьяна Черниговская, доктор биологических и филологических наук, профессор факультета свободных искусств и наук СПбГУ, экс-президент Межрегиональной ассоциации когнитивных исследований (цитируем по статье в журнале «The Prime Rissian Magazine», сентябрь-октябрь 2011 г.).

« – Меняет ли человеческий мозг сетевая культура? И возможно ли в будущем объединение всех сознаний в единую социальную сеть?

- Я бы этот вопрос развернула в психологическую плоскость: погружение огромного числа людей в виртуальные миры, в социальные сети, конечно, весьма опасная вещь, которая влияет на психику. В том смысле, что в виртуальных мирах нет смерти: компьютеры и гаджеты можно включить и выключить. И там нет никакой ответственности, ты можешь быть невидимкой, менять свои роли, и нужен очень сильный характер, чтобы переключаться из виртуального мира в реальный, – и этого большинство не может. Многие в реальном мире продолжают жить так, как будто они находятся внутри экрана. Не говоря уже про детей, выросших на компьютерных играх, – они превращаются в аутистов. У них неадекватная психика, у них впоследствии нарушена, в широком смысле этого слова, сексуальная жизнь. Точнее – гендерное поведение, потому что они не умеют общаться с реальными людьми, они привыкли общаться с покорным компьютером. Я бы даже сказала, что свойственная компьютерному миру культура гипертекстов (вещь, конечно, замечательная, потому что в течение двух минут можно получить ответ на миллион вопросов) по-своему опасна, потому что эти ответы очень поверхностны.

Часто люди вместо того, чтобы читать весь текст, выискивают только интересные места, не погружаясь вообще ни на какую глубину. Это ведет к оскудению мышления. То есть, с одной стороны, это фантастическая возможность, сидя в поле среди ромашек, войти в библиотеку Конгресса или посетить Лувр, а с другой – многие уже перестали понимать, что знания даются с трудом…»

Весьма исчерпывающий ответ относительно того, какие уродливые недочеловеки ринутся на арену политики в ближайшие годы.

Они и читать-то не умеют. Они не могут воспринять большие тексты, хватая только самые примитивные идеи, не требующие никакого мышления. Перед новыми варварами бессмысленно разворачивать стройную аргументацию с историческими примерами или увлекательный сюжет: они всего этого не воспринимают. Мы не знаем, как они «читают», ибо представляем из себя более высокую ступень эволюции. Но в том же журнале есть анонимная статья «Разночтения», где неведомый автор, буквально захлебываясь соплями от восторга, рисует мир «чтения» постиндустриальных недочеловеков.

«Мир наполнился новым поколением читателей – которые как-бы-читают, а на самом деле делают несколько вещей одновременно: ведут автомобиль – и читают, переходят улицу – и читают, смотрят You-Tube – и читают комментарии. Чтение из деятельности, плохо совместимой с какой-либо другой, стало дополнением к чему угодно. Чтение в широком смысле – как сбор и производство информации, ее обработка и тиражирование.

Большая часть времени тратится не на сосредоточенное поглощение информации, а на браузинг, идентификацию ключевых слов, на то, чтобы отследить тэги, зафиксировать в сознании линки и учесть лайки. Мы не настраиваемся на волну автора, а воспринимаем, всасываем, абсорбируем текст за счет других техник. Достаточно проглядеть текст, поймать ассоциацию, уловить нужную ссылку; всерьез запоминать что-либо незачем, все легкодоступно, проще еще раз открыть страницу, чем копаться в памяти.

Чтение скорее стало проглядыванием; читать и тем более перечитывать тексты целиком некогда – только выборочно; если что-то непонятно, проще – если ты все равно читаешь онлайн, с экрана, – переключиться на другой источник, чем тратить дополнительную энергию на расшифровку и поглощение того, что требует чрезмерной концентрации или глубокого погружения. Текст перестал восприниматься как нечто цельное, законченное, имеющее точно определенное начало и конец. В цифровом виде страница – книжная, в частности – абсолютно для самых разнообразных операций…

Мы следим за всем сразу, но ни на чем по-настоящему не сосредотачиваемся. Такое состояние можно описать как непрерывное рассеянное внимание… Из «хомо легенс» человек мутирует в «хомо визуалис» – вместо того, чтобы читать буквы, мы теперь как бы «читаем картинки»; чтение теперь превращается в одну из форм «получения впечатления от чего-либо» – в весьма свободной форме…»

Нужен ли более яркий пример, иллюстрирующий неспособность к сложному мышлению и сосредоточению? Это племя будет ведомо хитрыми пастырями, что станут давать им быстро мелькающие картинки и самые простые «идеи». Вот отдадим все средства в регионы – и все будет в шоколаде. Построим чистый капитализм – и заживем. Отделим Кавказ – и решим все проблемы. Создадим этнически чистое государство – и сразу же посыплются нам все материальные блага, как из рога изобилия, безо всякого труда.

Как и предполагал еще Станислав Лем, Интернет ускорил формирование массовой «расы дураков». Легкость получения информации в Паутине и нежелание что-то запоминать привело к ослаблению умственных способностей. Как писал австралийский футуролог Ричард Уотсон в своей «Истории следующих пятидесяти лет» (2009 г.), «… если в прекрасном будущем нам не придется беспокоиться по поводу того, что мы о чем-то забудем – и, следовательно, забыть о беспокойстве, – то возникает вопрос: что произойдет с нашими когнитивными способностями, если исчезнет необходимость в наиболее примитивных, то есть базовых мыслительных функциях?»

В вопросе содержится и ответ. Все это, наложенное на кризис качества образования (нацеленная на деградацию тестовая система) дает нам практически конвейерное производство ущербных людей.

Теперь понятно, какой суровый тоталитаризм и какое принуждение потребуются для того, чтобы выжить в будущем.

Почему это происходит? Тут достаточно сложить уже известные нам факты и тенденции. Помните, как профессор Лестер Туроу еще в 1997 году с цифрами в руках доказывал, что ультракапиталистические реформы на Западе (во времен Тэтчер и Рейгана, 1979-1981 гг.) привели уже к середине 90-х к колоссальному имущественному расслоению в белом Западном мире. Реальная зарплата западного работника перестала расти с 1973 года, а львиная доля роста доходов досталась одному «верхнему» проценту населения. И гораздо меньше – еще 19 процентам. А в общем заработки наемного работника в США откатились на уровень 1950-х годов.

Как доказывает тот же Туроу в «Будущем капитализма» (1997 г.), это заставило обоих родителей в семье пахать как бобики, чтобы только сохранить тот уровень жизни, что был в западных семьях еще в 1970-е. На детей времени не осталось. Тем более, что и рабочих мест из-за вывода промышленности в Китай стало меньше.

Что дальше? Тенденция отнюдь не переломилась, о чем говорит футуролог Ричард Уотсон в «Истории следующих пятидесяти лет» (2009 г.): «молодые люди с довольно высоким заработком не смогут позволить себе тот уровень жизни, который отличал их родителей из-за увеличения рабочего дня, очень высоких цен на недвижимость и резкого сокращения личного пространства. То, что было бесплатным для предшествующих поколений (свежий воздух, общественные парки, общественные пляжи, библиотеки, дороги и т.п.) для них будет стоить приличных денег…»

Он же: «Средний класс в большинстве развитых стран со временем исчезнет, и его представители разойдутся к двум противоположным полюсам: одни поднимутся вверх, войдя в новую мировую управленческую элиту; другие опустятся вниз, присоединившись к новому порабощенному (или не рабочему) классу…» Этот процесс будет подстегнут расслоением образования: с разделением его на качественное частное и скверное общественное образуются как новая элита, так и новый пролетариат, причем каждая из этих групп «будет жить, получать образование и зарабатывать деньги в совершенно разных сферах».

Это повлекло (и влечет дальше и дальше!) за собой распад нормальной семейной жизни.

Стала распадаться здоровая, полная семья. Если в 1950 году 80% семей в Америке состояли из обоих супругов и их детей, то нынче таких «ячеек общества» – менее половины. Остальные – это одиночки и однополые пары.

Дети оказались предоставлены телевизору. В 90-е годы ребенок в США проводил у экрана «дебиловизора» в среднем 21 час в неделю, тогда как с отцом общался только 40 минут.

В так называемые «нулевые» годы положение отнюдь не улучшилось. В США дети от двух до семнадцати лет проводили у телевизора в среднем 20 часов в неделю, а на разговоры с родителями – 38 минут. В Австралии (сколок Западного мира) взрослые в 2005 г. проводили в среднем три часа в сутки у ТВ-приемника и лишь 20 минут – на разговоры с мужем или женой. В США середины нулевых более чем у 25% двухлетних малышей в спальнях стоят телевизоры.

Что такое телевидение Запада – пояснять не надо. Почти тридцать лет детей мощно уродовали сначала телевидением, а потом – видео и компьютерами. Можно сказать, выстроилась «цепочка инволюции/деградации»: TV-kids – videokids – multimedia-kids.

В итоге проявилась порода совершенно ничего не читающих, совершенно негодных для того, чтобы стать учеными, инженерами или квалифицированными рабочими. Очень неуравновешенных, похожих на взвинченных и истеричных тормансиан из «Часа быка» Ефремова. Они негодны и в роли предпринимателей, и в качестве менеджеров. Ибо рационального мышления и образования у постиндустриальных детей нет. Трудовая и накопительная этика – идеал как классического протестантского капитализма, так и советского социализма – у человекозавров выведена под корень. Ибо воспитаны они западным (а теперь – и российским) телевидением. А ценности, проповедуемые западным телевидением в последние тридцать лет – это потребление, халява. Деньги в большом количестве без труда и без каких-либо усилий. Телевизионная семья, которую нам показывают по дебилоящику, в среднем в полтора-два раза богаче реальной среднестатистической семьи. Телевидение воспитало эгоистичных и ленивых гедонистов, не желающих ни в чем себе отказывать. Что называется, религия «Я», поколения «Дай!»

Естественно, новые варвары негодны на роль родителей: дети – это ненужные усилия и лишения, это снижение уровня удовольствия. Потому человекозавры позднего капитализма не смогут себя воспроизводить – большинство из них, создавая быстрораспадающиеся семьи, родят в основном по одному ребенку на пару. Из которого вырастет тот же новый варвар. И в результате западное население продолжит стареть (двое стариков на одного молодого с каждым поколением), ввергая свои страны в обезлюдение (что открывает дорогу иммигрантам), в старческую немощь и неконкурентоспособность.

Новые варвары практически неграмотны. Они не умеют понимать тест с деепричастными оборотами. Все, что сложнее примитивных посланий СМС или твиттера – выше их понимания. Язык до предела упрощен и беден. Да и телесно, кстати, новые варвары – по большей части нездоровые хиляки.

Новые варвары не хотят воевать и рисковать жизнью (в большей своей части), они хотят наслаждаться. Их примитивные умы требуют все новых и новых «наркотиков»: видео- и музыкальных (миксуй свою музыку), олигофренических «прикольных» программ. А иногда – и настоящих наркотиков. Бессмысленная, тупая масса. Она еще как-то нужна в роли потребителей, как рынок сбыта. Но по мере того, как сия биомасса будет неминуемо беднеть по ходу глобального кризиса капитализма, она и тут будет все бесполезнее и бесполезней.

Новые варвары отличаются удивительной кашей в головах. У них остатки логического рационального мышления мешаются с дикой мистикой, с мышлением чисто магически-шаманским, с самыми нелепыми предрассудками и фобиями-страхами. И я, как представитель технократического ХХ века уже не воспринимаю этих человекозавров.

В фильме Кубрика «Как я перестал бояться и полюбил ядерную бомбу» (1962) есть образ сбрендившего полковника, командира базы Стратегического авиакомандования США. Он приходит к выводу о том, что против США составлен грандиозный заговор: некие жиды и агенты коммунистов изводят честных американцев, хлорируя водопроводную воду. И потому он решает спровоцировать ядерную войну с СССР. Во время учебной тревоги, когда Б-52 с ядерными бомбами направляются к русским рубежам, Сумасшедший Полковник дает сигнал одному из экипажей: тревога – боевая, а не учебная. Следовать к цели в СССР и нанести ядерный удар. Связь – только с базой, то есть – только с ним. Все остальные обращения по радио – дезинформация от русских. Полковник отдает приказ персоналу базы сдать все радиоприемники, занять круговую оборону и стрелять по всем, кто пытается проникнуть на объект. Что? Это люди в американской военной форме и на американской боевой технике? Это переодетые русские – огонь по ним! И удар наносится, начинается ядерная война...

Сумасшедший Полковник – некая предтеча новых варваров наших дней. Эта бессмысленная тупая масса вполне может подняться (жить-то – все хуже и хуже), организоваться с помощью анонимных вожаков в социальных сетях – и пойти громить, скажем, лаборатории нанотехнологий. Потому что там – якобы колдуны и ведьмы, которые губят народ. В ходе беспорядков человекозавры могут ломать важнейшие элементы инфраструктуры (энергетики, транспорта, водоснабжения) – потому что просто «прикольно», потому что им доставляет удовольствие жечь и ломать, и потому что они могут не осознавать последствий своих погромов. В силу элементарного невежества. Ведь думать сами постиндустриальные недочеловеки не умеют: они никогда не работали на реальном производстве, а знания привыкли брать из Интернета, не представляя того, как они добываются.

Новое варварство масс, склонных к мракобесию, «простым решениям», насилию и вандализму, становится фактором большой политики. Массы болванов растут в числе. Сначала это было на Западе, а с 1991 года – пошло полным ходом в РФ, на Украине и в других обломках СССР. Сейчас мы ничего не можем с этим поделать: у нас нет машины времени, чтобы вернуться на тридцать лет назад и пресечь неолиберальный «эксперимент», сохранить и преобразовать СССР, уничтожить дебиловидение и не допустить формирования цепи инволюции/деградации «теледети – видеоты – комьютерные нелюди». С тех пор число новых варваров пребывает с каждым годом.

Уже очевидно, что катастрофа нового варварства на Западе и на обломках СССР неминуема. Существование какого-либо капитализма при них становится невозможным – хоть нынешнего, хоть утопического «справедливого капитализма-2.0».

ПСИХОКАТАСТРОФА КАПИТАЛИЗМА

Капиталистический эксперимент закончится психокатастрофой – а не просто новым варварством. Распадом социума, тотальным отчуждением.

«Люди будут замыкаться в себе из-за ощущения полнейшего бессилия перед лицом быстрых перемен и чувства утраты смысла жизни. Общество может столкнуться с по-настоящему серьезной проблемой: ведь если большинство людей замкнется в своих домах внутри собственных комплексов и переживаний, правительства (и компании) получат возможность вести себя так, как им заблагорассудится.

…Можно сказать: будущим диктаторам для успеха нужно будет только, чтобы никто не высовывал носа на улицу. Противоположность добра – не зло, но безразличие…» – пишет Р.Уотсон.

Согласно его прогнозу, рано или поздно сольются «иллюзион» Голливуда, компьютерная индустрия, исследования мозга и фармацевтика. Это позволит миллионам людей (законным иль незаконным путем) проводить свое время в иных, иллюзорных мирах. Это приведет к тому, что люди: станут менее социально адаптированными в общественном и эмоциональном планах, станут импульсивными социопатами; отношения между людьми уйдут в «виртуал», сделавшись поверхностными и преходящими донельзя.

Малодетность приведет к усугублению пагубнейшего процесса: сокращения генетического и культурного наследия. Старение же общества означает нарастание косности, падение пассионарности и творческой способности.

«…Дезориентированные, ощущающие постоянный дискомфорт из-за быстро меняющейся жизни, они станут искать прибежища в чем-то еще. Индустрия развлечений превратится в самый востребованный сектор экономики. Добавьте к сказанному естественную потребность человека жить будущим – и вы получите общество, не желающее решать насущные проблемы, такие как образование, здравоохранение и транспорт, и при этом озабоченное прошлым и будущим (к примеру, возможностью столкновения Земли с крупным астероидом)…» – пишет Р.Уотсон. Это вкупе с исчезновением среднего класса приведет к нарастанию самозамкнутости (нарциссизма), локализма и трайбализма на Западе.

Феминизация образования, уход из него мужского начала, стремление родителей исключить игровые виды спорта из-за «опасности для ребенка и опасений негативных психологических реакций на поражения» приведут к тому, что мужчины станут женоподобными. В сущности, в нынешних США 40% мальчиков уже растут в семьях без отца. А это скажется на качестве человеческого капитала самым плохим образом.

Тот же Уотсон считает, что отчуждение и одиночество станут неудержимо нарастать в уцелевших семьях. Каждый член семьи уйдет в свой мир, и будет большой проблемой побудить людей одной семьи быть хоть сколько-нибудь вместе.

В то же время СМИ, ориентируясь в основном на узкие группы и на развлечение оных, станут мощным дебилизатором. Они станут снабжать лишь сильно «зауженной» информацией, и мы «будем узнавать все больше и больше о все меньшем и меньшем». Это приведет к снижению эмпатии между людьми и все меньшему взаимопониманию. Общество станет буквально рассыпаться.

Развитие средств связи и коммуникаций ускорит нарастание отчуждения. «Как показали исследования, проведенные в США, возможность быстрого соединения снижает такие характеристики личности, как терпимость и способность к состраданию… Другими словами, цифровые устройства (в особенности беспроводного типа) фокусируют человека на себе самом, снижая способность к эмпатии…» – пишет Р.Уотсон.

Одним словом, мы рискуем получить разрозненные массы аутистов, эгоистов и социопатов, связанных друг с другом в зыбкие сообщества с помощью мультимедиа и социальных сетей. Часто пребывающих в эскапистских иллюзиях, безвольных и подчас крайне жестоких. Надо ли говорить, что в таких условиях не сохранятся ни демократия, ни современная наука? Что будет невозможной никакая индустриализация? Что это – кратчайший путь к краху цивилизации и стремительному вымиранию Запада и тех, кто последовал за ним по пути «либеральной постиндустриализации»?

Весь наш технологический мир создан совершенно иными людьми. «Высшей расой» инженеров, ученых и рабочих ХХ века. То есть, теми, кто рос без виртуальной реальности и отупляющих развлечений, читая книги, уча физику и химию, математику и сопромат. Люди ХХ столетия могли фантазировать сами. Могли придумывать и конструировать. Накапливать знания с умениями – и передавать их дальше.

Вся наша техносфера рассчитана именно на таких пользователей и строителей. Людям ХХ века и в голову придти не могло то, что им на смену придут невежественные психопаты, не читающие книг. Но они пришли. И теперь неминуем момент, когда новые варвары не смогут даже поддержать в порядке имеющуюся техносферу. Куда там до того, чтобы изобретать новое и совершенствовать технику! В руки безответственных и нерадивых наследников могут попасть электростанции, химические производства, атомные реакторы и оружие массового поражения.

Надо заметить, что новые варвары очень внушаемы. Они не могут думать и воображать сами. Им нужно получать готовые клише (представлений и суждений), готовые поведенческие матрицы и созданные кем-то образы. Значит, их можно поднять и направить, куда нужно, с помощью примитивных посланий в твиттере, видеороликов в Сети, бреда в соцсетях, не говоря уж о телевидении.

Люди ХХ века формировались, многое делая руками. Мы не щелкали по клавиатуре, а писали на бумаге. Рисовали в альбомах. Мастерили что-то в кружках юных техников или просто в кружках детского творчества. Орудовали с тисками и напильником на уроках труда. Развивая моторику рук, мы развивали и свои умственные способности. Новые варвары – нажиматели кнопок.

К ЧЕМУ ИХ ПРИУЧАЮТ?

Но новых варваров уже приучают к новому порядку. Где постиндустриальные придурки проводят (очень часто) свое время? Иной раз – сутки напролет? В он-лайн играх, в виртуальных мирах геймеров.

В этих иллюзорных мирах их приучают к тому, что мир разделен на касты-уровни. Что ты можешь быть равным среди членов твоей касты, но есть те, кто стоят выше тебя. Подчас – неизмеримо выше. И чтобы попасть в следующую касту, лучше всего заплатить. Причем очень много. Деление людей на сорта? Это нормально. Подчиняться правилам игры, которые задают некие неведомые и невидимые Хозяева? Тоже – в порядке вещей.

Одновременно внушается иллюзия: убивать и разрушать можно, не чувствуя при этом ни боли, ни физических нагрузок, не зная крови и пота. Можно где-то восстановить здоровье, взяв бонус – и получить даже дополнительную жизнь. (Об этом в Институте динамического консерватизма подробно докладывали Маринэ Восканян и Константин Черемных.)

Глупую биомассу уже готовят к будущему: демонтажу капитализма и установлению кастового общества. Причем в разных вариантах. Ибо выбор, в общем, не так велик. Либо так называемый современный мир просто рухнет – и мы свалимся в неофеодальную раздробленность. Ну, а в феодальных княжествах неравенство людей будет закреплено юридически, власть сольется с собственностью окончательно и переход из касты в касту «наверх», в отличие от игры, будет неимоверно трудным делом.

Либо Запад не раздробится – но в нем установится либерофашистский режим. На нынешнем новоязе – «постдемократия». Да, режим намного более технократичный (насколько это возможно в условиях нового варварства), но тот же кастовый – и с исчезновением всеобщего избирательного права. Режим правления «эффективного меньшинства».

Либо же люди смогут уничтожить касту финансистов – и создать что-то вроде спасительного национального социализма. Но это на Западе – крайне маловероятно. Ибо не видно сил, способных на подобный переворот.

Кто сказал глупость о том, будто бы демократия – производное от капитализма («свободного рынка»)? Чушь полная. Капитализм в корне противоречит принципу «один человек – один голос» (и мы это еще покажем). Капитализм в своей конкуренции стремится к установлению полной монополии – и в экономике, и в политике. В ХХ веке Запад смог избежать этой беды, создав сложные механизмы обуздания капитала – в виде социального государства, антимонопольного законодательства, государственных программ развития. С 1981 года эти механизмы последовательно ломались как «социалистические». Теперь приход нового кастового (то ли рабовладельческого, то ли неофеодального) порядка уже не предотвратить.

Кто сказал, будто развитие информтехнологий ведет к открытости, к демократии и прочая? Вздор! Преимуществами Интернета и Ай Ти вообще для собственного развития может воспользоваться лишь меньшинство интеллектуально развитых и крепких волей. Остальные используют Ай Ти для того, чтобы играть, убивать время, деградировать и обращаться в новых варваров. Меньшинство использует Сеть для того, чтобы строить схемы сотрудничества, совместного творчества и действия, для взаимного кредитования и т. д. Большинство же качает порнографию и играет, играет, играет, становясь голыми обезьянами. Предположение уже покойного Станислава Лема о том, что Интернет становится мощным орудием деградации человека, блестяще подтверждается. Анонимность Сети вытаскивает наружу самые темные стороны натуры. Нынешние Ай Ти прямиком ведут нас в Темные века, в новую тоталитарную эпоху.

Те, кто заправляет сим процессом, несколько просчитались. Они разложили и варваризовали коренное население Запада, белых. Но китайцев подвергнуть тому же не смогли: Китай по-прежнему читает, хорошо учится, производит и выпускает армии прекрасных инженеров. Тем самым новое варварство прямо открывает китайцам путь к мировой власти.

Итак, мы имеем дело с неизбежным. Деградация людей Запада стала прямым последствием «освобождения» капитализма с начала 1980-х годов. Вослед за Западом туда же устремились и обитатели бывшего СССР. И как бы мы того ни хотели, но уже не можем помешать размножению орд новых варваров. В 2010-е и 2020-е годы они станут реальностью Большой политки, соединившись со всеми прочими бедами загнивающего капитализма: чудовищным социальным расслоением, экономико-демографической катастрофой (рост числа стариков при падении доли и числа молодежи), долговым кризисом, замедлением научно-технического развития и с исчерпанием пространства (планеты Земля) для экспансии капитализма. Все это делает неминуемым глобальную Смуту. И приход новых тираний, цезаризмов, феодализмов, тоталитаризмов.

Значит, пришествие на Землю очередной Ночи варварства предотвратить уже невозможно.

Что бы ни пытались строить новые варвары – будь то Америка с изначальными ценностями капитализма в виде «чаепитников» или национальное русское государство с этнической однородностью в исполнении наци-либералов РФ – на выходе один черт получится варварство и убожество.

Помните? «Сможет ли он различать причины и следствия, связно изложить историю, мыслить научно, прочитать книгу, посвященную одной теме, а не сборник эссе?»

Новый варвар не сможет!

По сути дела, тридцатилетний Неолиберальный эксперимент можно сравнить с применением некоего фантастического оружия, поражающего человечность и человеческое общество как таковое. За тридцать лет оно поразило изрядную часть своей «радиацией», вызвав кризис расчеловечивания. И понадобится не менее тех же тридцати лет, чтобы суровыми мерами преодолеть последствия сего преступления.

Но, поскольку никаких признаков прекращения расчеловечивания нет, тенденция его продолжится. Тем тяжелее окажется неизбежный период «после капитализма». С участием сотен миллионов новых варваров.

ТРЕНДЫ

Все вышесказанное кладет очевидный предел неолиберальному эксперименту. Более того, грозит разрушением общества и самой цивилизации. Видят ли это верхи Запада? Уже видят. И наверняка понимают, что при продолжении тенденции система может рухнуть, отдав власть над планетой китайцам и мусульманам, которые сохраняют образование, семью, науку и промышленность. И что будущее чревато взрывами, революциями, бунтами, большими и малыми войнами.

В чем может быть стратегия нового управляющего класса? В том, чтобы установить кастовое общество с властью немногих. Вокруг высшей касты – сохранившиеся ученые и инженеры, способные создавать сверхэффективные технологии для войны, усмирения масс и контроля над их мозгами. Здесь будут востребованы самые футуристичные виды оружия, космическое оружие, ПРО (нейтрализация ракетно-ядерной угрозы со стороны небольших ядерных стран), технологии продления жизни и киборгизации. Здесь господам понадобятся технологии собственного бессмертия и наращивания личных способностей, а также – технологии производства слуг и солдат, покорных их воле.

Массы же, опускаясь вниз и делясь на касты, должны быть управляемы и разобщены. В ближайшие десятилетия низкая рождаемость должна сопровождаться ввозом мигрантов из Азии и Африки, работающих в условиях нового апартеида.

Здесь хозяевам нового кастово-рабовладельческого мира крайне важно сформировать Большой Запад (США плюс Западная Европа), взяв под контроль как можно больше природных ресурсов. Это подразумевает окончательный раздел России и переосвоение постсоветского пространства, контроль над Африкой, за которую еще предстоит борьба.

Китай новые хозяева мира попробуют тоже взорвать изнутри и погрузить в междоусобицы. Если же это не удастся, им придется вовлечь его элиту в мировой управленческий класс, создать кондоминиум для управления миром. Ибо в противном случае Китай одолеет.

Если же стратегия эта сорвется, то неминуемо падение человечества в новые темные века, начало которым положит «сброс» массы людей из-за разрушения современной цивилизации, упрощение и архаизация, раздробленность – и новые войны. Причем войны с особой жестокостью. Остатки Европы зальют пришельцы с Юга. Обломки большой России тоже будут заняты волнами нового Великого переселения народов. Мир будет пестреть зелеными знаменами с одной, и крышами китайских пагод – с другой стороны. И что будет происходить далее, выходит за горизонт нашего прогноза.

Финал неолибреального эксперимента в любом случае будет крайне тяжек. Он войдет в историю как Длинный кризис XXI века. Противоречия, проблемы и вызовы, нами описанные, не оставляют капитализму ни малейшего шанса на сохранение. Будущее в любом варианте будет некапиталистическим. А вот «пост-» или «докапиталистическим» – вопрос судьбоносный…

Глобальный Смутокризис может быть ускорен рядом факторов, причем в обозримое время…

ДОСЬЕ-ОТСТУПЛЕНИЕ: ФАКТОР ВЫРОЖДЕНИЯ

Либо человек начнет улучшать сам себя, став фактором собственной эволюции – либо ему грозит вырождение. Тридцатилетний ультракапиталистический эксперимент, с его шизофренической, отупляющей атмосферой начинает уродовать не только разум и психику, но и генотип.

Недавние американские исследования группы детей-аутистов и шизофреников ввергли исследователей в шок. У них в генотипе обнаружилось множество мутаций, которых нет у их родителей! То есть то, что превратило детей в ненормальных, совершилось только сейчас. Значит, в нынешней человеческой популяции идут новые – и весьма губительные – мутации. Вырождение – новая грань кризиса расчеловечивания.

Об этом пугающем факте сообщил на страницах журнала «Prime Russian Magazine» (сентябь-октябрь 2011 г.) кандидат биологических наук Алексей Кондрашов, профессор Института биологических наук и кафедры экологии и эволюционной биологии Мичиганского университета.

У нас есть то ли гипотеза, то ли догадка. Нам пока неясен механизм этого процесса, но, кажется, гнетущая, губительная для психики людей атмосфера позднего капитализма (капитализма потребительства, всевластия корпораций, деиндустриализации и спекуляций) уже воздействует на генно-биологические процессы. Как в магии: где информационное влияет на физическое. Да, современный капитализм, используя в своем бизнесе потакание всем смертным грехам и сознательно ухудшающий образование (убивающий культуру модерна), плодит не только новых варваров – озлобленных и сексуально озабоченных социопатов и аутистов, не умеющих читать и самостоятельно мыслить. Культура «мгновенных соединений» не только подавляет элементарные когнитивные способности и плодит эгоистов, неспособных на сострадание и эмпатию. Процесс уводит дальше, уже по пути соматического поражения людей, которые пока еще «хомо», но уже не совсем «сапиенс».

В политику входит новый фактор: на арену выходят миллионы психически ненормальных «избирателей». Благодатнейшая почва для массовых помешательств, самых нелепых фобий и маний, для самых безумных политических лидеров. Их реакции непредсказуемы для нас, людей рационального и научного ХХ столетия. Нужно ли говорить, что такая выродившаяся популяция сама становится фактором глубочайшего кризиса цивилизации? Что она становится одной из возможных причин сваливания нас в темные века-2? Брейвики, сетевые последователи серийных маньяков, которые создают группы поддержки маньяков-убийц в Интернете, а потом сами идут убивать – только первые ласточки процесса. Кстати, прогрессирующее сумасшествие масс неплохо объясняет многие аспекты нынешней внутренней политики РФ, например. И это тоже – итог глобального эксперимента, длящегося более тридцати лет.

* * *

Скорость нарастания плохих мутаций в жителях ядра капиталистического мира достаточно велика. Алексей Кондрашов сообщает: число вредных мутаций возрастает на 2% с каждым поколением.

Сам он убежден, что это – следствие прекращения естественного отбора в человеческой популяции. Водопровод и канализация, развитие медицины привели к тому, что теперь природа не может отбраковывать слабых. Больше не умирает половина детей (вытягивают всех), не прореживают род людской эпидемии, унося тех, у кого слабый иммунитет. Поддерживается жизнь тех, кто страдает хроническими болезнями. Значит, слабые и больные, носители патологий производят на свет детей, порождая «отбор наоборот». В популяции вот уже несколько поколений накапливаются плохие гены.

При этом, даже если Запад и решит проблему низкой рождаемости своих коренных народов, добившись в среднем более 2,2 рождений детей на одну женщину белой расы, это не собьет остроты проблемы дегенерации. Ведь детей будут производить на свет и люди с негативными мутациями.

«Что происходит с биологической популяцией, если в ней отключить естественный отбор? …Ничего хорошего не происходит, она деградирует. …Можно быть умным и сильным…, а можно тупым и слабым – все равно у тебя будет одно и то же количество детей. Если любая семья имеет по два потомка, то тем самым естественный отбор по определению не действует. И в человеческой цивилизации он значительно ослаблен, и тем самым мутационный процесс полностью в популяции бесконтролен. Ни к чему хорошему это привести не может, но, к счастью, это не сиюминутная проблема. Но как ее решать – не знаю. Не хотелось бы, конечно, думать об обществе, в котором человеку выдают определенное количество лицензий на деторождение, в зависимости от числа вредных аллелей в его генотипе», – пишет профессор Кондрашов. Впрочем, патриарх отечественной футурологии Игорь Бестужев-Лада именно это уже давно и предлагает.

Нам могут сказать, что скорость вырождения связана с нездоровым («химическим», генно-модифицированным) питанием, с плохой экологией мегаполисов, «электронным смогом» и нездоровым образом жизни. И в этом есть своя доля истины. Но гораздо сильнее – действие именно медицины и санитарии. А еще (и мы в этом уверены) – влияние поистине адской психоэмоциональной атмосферы современного капитализма, плодящей прежде всего не физические, а именно умственно-психические уродства.

Сей процесс, порожденный безудержным разрастанием капитализма времен монетаризма и корпоратократии, становится не только следствием, но (в силу «кольцевой причинности») – и ускорителем глобального смутокризиса. Усугублением кризиса расчеловечивания.

При этом мы не можем сознательно разрушать те же водопроводы с канализацией, чтобы снова сделать наши города подобием зловонных средневековых «бургов» и мириться с регулярным мором людей. Нельзя возвращаться в инфернальную архаику.

* * *

Выход может быть только один: самим улучшить себя, ломая смертоносные процессы. То есть – осуществлять то, о чем говорит, например, проект «Россия-2045». Создавая нового человека, создавать и новое общество для него. Здоровое, светлое, без ада нынешнего безумного капитализма. И соответствующую техносферу.

Мое видение в том, что мы должны построить русский техносоциализм. Должны вновь поднять из грязи знамя Разума и Созидания, втоптанное в грязь бесами позднего капитализма. Да пребудут с нами духи Самоделкина, Шпунтика с Винтиком, Знайки, русских изобретателей, отцов плана ГОЭЛРО и первой пятилетки, а также образ Иосифа Сталина.

Альтернативы нет. Ибо в противном случае мы рискуем свалиться в инферно новых Темных веков. С ордами новых варваров. С одной стороны – относительно здоровых физически, но безнадежно изуродованных морально-умственно существ. С другой – уже вполне мутировавших на соматическом уровне сумасшедших, которые станут разрушать цивилизацию отцов. Сначала они будут только массой электората. Потом выдвинутся соответствующие новой – дегенеративной – массе политики, чиновники и главы корпораций…

На сем закончим наше досье-отступление, перейдя к более близким угрозам – следствиям и одновременно ускорителям кризиса капитализма. К уже реальным и к тем, что могут стать реальностью.

II. ЧЕРНЫЕ ЛЕБЕДИ, ДИКИЕ ДЖОКЕРЫ….

Рассмотрим факторы не столь неотвратимые, как то, о чем говорилось выше, однако весьма вероятные в ходе глобального смутокризиса, способные стать не только его следствиями, но и дополнительными причинами-акселераторами.

Из истории мы знаем, что системные кризисы фазового перехода (каковым выступает нынешняя Великая рецессия) всегда порождают события, считавшиеся невероятными в докризисные времена. Кризис в экономике и обществе, точно магнит, притягивает к себе другие кризисы и катастрофы, включая даже природные. Достаточно вспомнить, как Первая мировая перетекла сначала в волну революций и распада государств, а потом в пандемию «испанки» (убившую вдвое больше человек, нежели сама война), а затем – в страшную засуху.

Сейчас мы увидим нечто подобное – и не менее тяжкое. Те маловероятные прежде, подчас непредсказуемые события, что происходят в кризис, называют по-разному. Сергей Переслегин – дикими джокерами. Нассим Талеб – «черными лебедями». Суть в любом случае одна. Подчас судьба мира может повиснуть буквально на волоске, и его может оборвать нечто неожиданное. А иногда «дикий джокер» становится соломинкой, ломающей хребет верблюда, шатающегося под тяжким грузом. Впрочем, соломинкой ли? Достаточно вспомнить, как климатические беды подорвали Россию в начале семнадцатого века, уничтожив власть Годунова и вызвав Смуту.

Попробуем для начала хотя бы кратко перечислить дикие и не очень дикие джокеры нынешнего кризиса. А вернее – кульминации неолиберального эксперимента.

Итак…

§ сепаратизм на Западе (Италия, Испания, Бельгия и т.д.);

§ радикализация протестных настроений на Западе, приход крайне левых и крайне правых (по западной классификации), возрождение под новыми названиями национал-социализма и фашизма, а также – коммунизма;

§ техногенные катастрофы (износ из-за погони за прибылью, поглощения средств стариками и прихода поколения неквалифицированных эксплуатантов-варваров);

§ удорожание продовольствия – и сопутствующие бунты;

§ возможность быстрого падения нефтедобычи на старых нефтяных полях;

§ сброс кризисов вовне (войны и бунты), неизбежный передел мира, начало чего мы уже наблюдаем в ходе «поджога» Евразии и севера Африки;

§ природные и климатические катастрофы, нехватка пресной воды.

§ новое Великое переселение народов;

§ деградация и измельчание элиты Запада, которая может не справиться с суровыми вызовами эпохи.

§ возможный мировой хаос в случае, если США не выдержат сильного внутреннего кризиса (распадутся, либо станут ареной новой гражданской войны).

СЕПАРАТИЗМ НА ЗАПАДЕ

Пожалуй, одна из самых больших вероятных угроз – разгул нового сепаратизма в ядре капиталистической системы, в Европе и в Соединенных Штатах.

Сценарий таков: те или иные регионы сочтут, что им выгоднее не платить налоги прежним центральным властям национальных государств, за счет этого сохраняя у себя какие-то социальные гарантии, возможности для инвестиций в инфраструктуру, а также – создавая «кормушки» для локальных истеблишментов.

Это особенно вероятно в Европе, где, во-первых, жива память о прежней раздробленности, а, во-вторых, сама структура ЕС и существование единой валюты создают иллюзию того, что отколовшиеся части привычных стран вроде бы остаются в одном Евросоюзе. Вспомним, что по похожему сценарию разваливали СССР: когда отделяющиеся от тех или иных республик регионы формально оставались в составе горбачевского Советского Союза.

Впрочем, совсем недавно они поддержали раздел Чехословакии и распад Югославии. Теперь это бумерангом грозит вернуться в саму «старую Европу».

Самые потенциально опасные сценарии: распад Бельгии на Валлонию и Фландрию. Откол Каталонии от Испании (Каталония дает четверть испанского ВВП). Сецессия Северной Италии (Падании). Далее следует обособление Шотландии. Нарастание сепаратизма в Германии (она еще недавно была раздробленной). И так далее – по нисходящей.

ДОСЬЕ

Немецкое телевидение показало 15-16 марта 2010 г. двухсерийный фильм «Граница».

Сюжет таков: что было бы, если бы экономический и энергетический кризис в Германии привёл к беспорядкам, либеральные партии потеряли бы своё влияние, а на сцену вышли новые радикальные левые и правые партии, готовые расколоть страну надвое? Германия, ближайшее будущее. Несколько террористических ударов по семи крупнейшим нефтеперерабатывающим предприятиям усугубляют кризис в стране.

Вспыхивают беспорядки, люди идут на баррикады. Особенно на территориях бывшей социалистической Германии – ГДР. В Мекленбурге-Передней Померании на выборах в Земельный парламент сталкиваются силы ультраправых радикалов (неонеонацистов) под руководством миллиардера Максимилиана Шнелля (в исполнении Томаса Кречманна) и левых (новых коммунистов), направляемых Францем Гери. В условиях экономического коллапса федеральный центр Германии слабеет. Растет сепаратизм. Земли (аналоги субъектов РФ или даже союзных республик СССР) Тюрингия, Саксония и Мекленбург-Передняя Померания (части экс-ГДР) отделяются от остальной Германии (ФРГ). В Берлине вновь строится знаменитая стена.

Как сообщает журнал «Однако», согласно проведенным после этого фильма опросам, 80% жителей Восточной Германии (ГДР) и 72% обитателей Западной ее части заявили о том, что непрочь жить в социалистической стране, если им гарантируют всего три вещи: работу, безопасность и социальную защиту. 23% восточников (осси) и 24% западных немцев (весси) признались в том, что время от времени мечтают о воссоздании Берлинской стены. Лишь 28% опрошенных осси считают либеральную свободу главной ценностью. Каждый седьмой на Западе и каждый 12-й из опрошенных весси заявили, что за 5 тысяч евро готовы продать свой голос на выборах в пользу любой партии.

Таким образом, четвертьвековое господство либерал-монетаристских, ульттрарыночных сил (начиная с Гельмута Коля), воссоединение Германии, наплыв азиатских иммигрантов и нынешний Мегакризис довели немцев до ручки. Теперь они готовы жить в социалистическом государстве. (Или – национал-социалистическом?) Ведь, в общем, три главных чаяния нынешних осси/весси – это, по сути, гитлеровская поп-программа. Воскрешение памяти Третьего рейха.

Чем опасен такой сепаратизм в Европе? Выход целых провинций из состава еще недавно единых государств чреват тем, что «урезанные» страны испытают катастрофу государственных финансов. Ибо те же Испания или Италия шатаются под грузом государственных долгов, балансируя на грани дефолта. В тот момент, когда от них отделятся регионы-доноры, наступит катастрофа для всей европейской финансово-экономической системы. Это будет почище греческого дефолта.

Одновременно сецессионизм обострит политическое противостояние в таких странах, дав жизнь радикальным политическим партия и движениям. Радикализация повлечет за собою вспышки насилия, а то и гражданские войны. Войны и гражданские возмущения породят экономический спад, бегство капиталов, закрытие предприятий. И потоки беженцев. А это – новые экономические взрывы и витки общего кризиса. Это вновь ведет к нарастанию радикальности политики, к введению военно-чрезвычайных режимов.

Как частный случай назовем выход из зоны евро южноевропейских государств и части стран Восточной Европы. Введение вновь национальных валют потребует их девальвации относительно евро (необходимо будет поддерживать конкурентоспособность местных экономик). Это, в свою очередь, вызовет резкое обнищание народов государств, исключенных из зоны евро. Значит, там установятся жесткие фашизоидные режимы «национального спасения». В свою очередь, страны зоны евро будут вынуждены начать торговые войны с «отщепенцами», не пропуская их слишком дешевые товары на свои рынки.

Все это также раскалит страсти и втянет европейскую экономику в новые витки кризиса, что тяжело отразится на США и Китае.

Кроме того, сепаратизм в Европе подхлестнет сепаратизм в западной части постсоветского пространства (на периферии капиталистической системы). Например, на Украине – на Юго-Востоке и в Закарпатье. А это – угроза газоснабжения Европы.

В этой части света могут заполыхать даже очаги гражданских войн. Например, в Испании.

Отдельная тема – американский сепаратизм. В связи с явной деградацией элиты США там отчетливо нарастают сепаратистские настроения в отдельных штатах. Например, в Техасе. Напомним, что предыдущий всплеск сепаратистских настроений наблюдался в 1970-е, в связи с энергетическим кризисом и стагфляцией в экономике. И тогда Техас тоже выделялся призывами отколоться и оставить «этих вашингтонских ублюдков мерзнуть в темноте».

Не стоит говорить, что сецессия в Соединенных Штатах равносильна Гражданской войне-2. Со всеми непредсказуемыми для всего мира последствиями.

МАРШИ И ФАКЕЛЫ

Все это может происходить на фоне радикализации протеста народных масс.

То, что граждане западных стран станут покорно терпеть лишения в ходе кризиса и не станут бороться против уничтожения социального государства – большое заблуждение. Они уже выходят на улицы. В 2011 году мы стали свидетелями маршей просоциалистически настроенных американцев на Уолл-Стрит (оппозитно к шествиям ультракапиталистическо-либертарианской Партии чаепития). Мы видели массовые марши протеста против пенсионной реформы во Франции (до 3 млн. демонстрантов единовременно). Чуть ранее – студенческие беспорядки в Лондоне против повышения платы за учебу (осень 2010 г.). Греция бурлит уличными акциями уже давно – и только вопрос времени, когда они перейдут в вооруженную фазу.

Дальнейшая радикализация масс с накаливанием страстей неизбежна – по мере нарастания кризиса и терзающих ядро капсистемы проблем. По мере разрушения среднего класса и потуг осуществить новую индустриализацию. На все это наложится межнациональная и межрасовая напряженность (следствие иммиграции), бунты цветной обездоленной молодежи (и ее столкновения с белыми), а также – неминуемая вражда между обездоленной молодежью и ратью пенсионеров. В этих условиях должны подняться весьма тоталитарные настроения, что уподобит нынешнюю ситуацию обстановке 1920-1930-х годов.

Политическая система Европы (набор ее партий), сложившаяся в иную эпоху, совершенно не соответствует нынешним реалиям. И эта система будет взорвана углубляющимся кризисом.

Мы можем предположить, что в той же Европе эпицентром страстей станет судьба евро. Не секрет, что рядовой избиратель богатых стран «старой Европы» – особенно в Германии – раздражен. Он считает, что нечего кормить нищих за его счет: всяких там греков и португальцев. Западноевропейцы все больше склоняются к мысли о возвращении прежних национальных валют: дойчмарки, франка и т.д. Нынешняя система политических партий не может выразить эти настроения: сомнение в правильности курса на единую Европу и единую валюту для них пока табу. Но это не может продолжаться долго. На недовольстве массового избирателя неизбежно возникнут новые политические силы – и новые политические вожаки.

Сценарий примерно ясен. Сначала (что уже происходит) массы на Западе качнутся в сторону привычных левых партий. Но очень быстро наступит разочарование в них. Ибо имеющиеся западные левые поражены маразмом политкорректности и терпимости/толерантности, они боятся стать на националистические позиции (хотя такие настроения будут только нарастать). Они привычно попробуют увеличивать налоги, но ничего не смогут сделать для реальной реиндустриализации своих стран, ибо испугаются обвинений в тоталитаризме и неосталинизме.

Зато им в противовес капитал, как водится, поддержит новый вариант фашизма (конкурс на новые названия не закончен). Проще говоря, крайне правых в старом смысле этого слова. Они начнут яростные столкновения с левыми. И тут все выйдет из-под контроля, обстановка начнет развиваться спонтанно и хаотически. Партии и движения примутся обзаводиться своими боевиками.

Часть левых перейдет на позиции национал-социализма, совместив требования социализма в экономике с национализмом в политике. Скорее всего, называться эти течения станут иначе, дабы избежать обвинений в неонацизме. Такие же черты приобретут неожиданно набирающие силу экзотические партии, за которые станет голосовать избиратель, разочарованный в старой партийной системе.

Часть же левых станут на позиции боевого интернационализма. Это также неизбежно.

На сцену обязательно выйдут сепаратисты, причем самых разных расцветок: от солидно-буржуазных – до либертарианских и национал-социалистических.

Вскормленные большим капиталом, «крайне правые» тоже начнут делиться. Если часть станет национал-социалистами или фашистами Муссолиниева толка, то другая часть по-прежнему станет совмещать несовместное: национализм и крайний либерализм (капитализм). От них отпочкуются национал-либертарианцы – ненавистники государства как такового, носители капитал-анархистской утопии. Последнее течение потребует передачи власти в провинции и в общины (муниципии). Его горячо поддержат транснациональные корпорации – ибо в этом случае корпорации станут верховной властью де-факто, подмяв под себя местные «самоуправления». ТНК прекрасно понимают, что все эти региональные «самоуправленцы» потом начнут соревноваться друг с другом в снижении налогов, умоляя корпорации открывать предприятия именно у них. К тому же богатые ТНК смогут с потрохами покупать местные «политикумы», заводя марионеточные режимы.

Либертарианцы сомкнутся с сепаратистами во многих точках.

В результате мы получим кашу и хаос. Там выделятся сильнейшие. Чем больше хаоса – тем выше риск установления диктатур. Впрочем, это выходит за горизонт нашего прогноза. Да и слишком много «если» определяет дальнейшее течение событий. Но ожесточенные столкновения между разными лагерями весьма и весьма вероятны.

Политические потрясения и радикализация (ожесточение) политики непременно станут фактором усугубления социально-экономического кризиса. Учтем, что все это пойдет на фоне нового варварства, на фоне кризиса расчеловечивания. В условиях архаизации мышления и склонности к «простым решениям» широко распространятся до предела вульгаризованные версии фашизма, национал-социализма, коммунизма, либертарианства, анархизма. В их буквально «твиттерных» – на страничку – вариантах. Это придаст особую жестокость конфликтам и непередаваемую психопатичность всей политике. Мы увидим бунты против очевидности, гарцевание на разных коньках (национализме, расизме, анархизме) – непременно на руинах экономики.

Вновь настанет эра ярких демагогов. Эпоха серых, толерантно-политкорректных и стопроцентно предсказуемых «политиков» да бюрократов-бухгалтеров канет в Лету надолго.

ВАРВАРЫ И ТЕХНОСФЕРА

Соединение социально-экономического кризиса, расчеловечивания, политических бурь и крупных техногенных катастроф – гремучая смесь. Можно вспомнить приблизительный аналог такой смеси: Чернобыльскую трагедию в СССР 1986 года, превратившуюся буквально в подрывной заряд под страной.

Теперь нечто подобное ждет и Запад. Правда, в отличие от достаточно развитого СССР 1986-го, еще не знавшего кризиса расчеловечивания, Запад попадет в подобные жернова как раз-таки при торжестве нового варварства. После катастрофы на буровой платформе «Глубоководный горизонт» (принадлежавшей ТНК «Бритиш Петролеум») в Мексиканском заливе летом 2010 г., которая показала бездну халатности и безответственности, можно сказать: чернобыльские сценарии сейчас – вполне возможные черные лебеди/дикие джокеры.

По нашему глубокому убеждению, поздний капитализм и сложные технические системы – две вещи несовместные. Почему?

Во-первых, сложные технические системы требуют постоянных и больших вложений в обеспечение их исправности, обновления (амортизацию никто не отменял!), в хорошие зарплаты для обслуживающего персонала. Кроме того, строительство новых систем такого рода – вложения крайне долго окупающиеся. А поздний либерально-монетарный и спекулятивно-финансовый капитализм хочет только быстрой прибыли.

Налицо острое и крайне опасное противоречие. Чреватое тем, что системы, построенные в «домонетарные» и «до-неолиберальные времена» (до 1980-х) эксплуатируются «на износ». А новые – строятся крайне редко. И это опасно техногенными катастрофами с огромным социально-политическим резонансом.

Возьмем для примеру весеннюю, 2011 г., катастрофу на АЭС «Фукусима». Как оказалось, даже в аккуратной и во многом нелиберальной Японии атомные станции эксплуатируются разными частными компаниями. При этом нет единой структуры для сбора, хранения и переработки облученного ядерного топлива, отчего опасное ОЯТ буквально забило станционные хранилища, а потом – сыграло роковую роль после удара цунами. Что отсутствовала единая аварийная служба. Да и сама станция должна была давно быть выведенной из эксплуатации, но продолжала работать до 40-летнего возраста – ибо нужно было извлекать из нее прибыль. Случай, как видите, вполне хрестоматийный.

Считаем, что с развитием Глобокризиса мы увидим еще не одну «фукусиму». Не только в ядерной отрасли. Причем уже на Западе. В ядре капиталистической системы.

Во-вторых, поздний капитализм, угнетая рождаемость и порождая проблему «седых сумерек», приводит к тому, что на содержание стариков уходит все больше ресурсов экономики. А ведь надо еще и прибыли капиталистам и банкирам обеспечивать. Все это, вместе взятое, отбирает те ресурсы, которые надо было бы вкладывать в инфраструктуру жизнеобеспечения и сложные технические системы для предотвращения в том числе и техногенных катастроф.

В-третьих, есть факт нового варварства. Особенно – падения качества образования, исчезновения культуры чтения и нарастания естественно-научного невежества. Факт нынешней жизни: студенты, практически не читающие книг. Скоро станут обыденностью инженеры, способные выполнять только выученные инструкции – но не понимающие, например, сути химических процессов на химических комбинатах, где они работают. Или энергетики, не знающие, что такое электричество. В любой ситуации, требующей знаний и способности действовать не по инструкции (непредвиденные обстоятельства), такие «инженеры»-новые варвары могут сами стать фактором катастрофы.

Игровая, безответственная природа мышления новых варваров, выросших на компьютерных играх, также не способствует грамотной эксплуатации реальной техники. Сломанное логическое мышление – это опасность того, что постиндустриальный человекозавр не сможет предвидеть последствия своих действий.

Наконец, массовые беспорядки и политическая борьба, переходящая в террор и действия боевиков, могут разрушить важную инфраструктуру. А что такое взрывы опасных химических производств? Энергосистем – с последующими массированными обесточиваниями? Диверсии на трубопроводах? Это и паника, и дальнейшие буйства мародеров, и возмущения народа. И громадные жертвы – если ядовитые облака накроют города.

Крупные катастрофы могут вполне перерасти в падение правительств или в восстания ,которые довершат общую хаотическую картину кризиса капитализма?

ПРОДОВОЛЬСТВИЕ: УСИЛИВАЮЩИЙСЯ ФАКТОР РИСКА

Уже очевидно, что по ряду объективных причин (нехватка пахотной земли, эрозия почв, растущий дефицит пресной воды, удорожание топлива, рост населения планеты и рост потребления провианта в поднимающихся странах Азии) продовольствие в мире будет дорожать. И мы уже видели, к каким социальным взрывам это может привести в бедных странах. Достаточно вспомнить бунты в Египте начала 2011 г. из-за вздорожания еды – и последующее падение режима Мубарака. А ранее дороговизна еды вызывала беспорядки в Узбекистане.

Еще недавно дорожание снеди считалось опасностью прежде всего для нищих стран Третьего мира. Однако теперь оно становится опасным и для стран Большой Семерки. Почему?

С одной стороны, дорожающее продовольствие погонит в Первый мир еще большие потоки мигрантов. А это углубит социально-экономический кризис. С другой стороны, Третий мир теперь существует внутри Первого, в трущобах и предместьях городов стран Большой Семерки. Там дорогая еда может стать детонатором бунтов. И, наконец, грядущая шоковая терапия – с неизбежным падением уровня жизни коренного белого населения Запада – сделает вопрос дорогого съестного весьма болезненным. И не факт, что западные обнищавшие граждане останутся такими же покорно-апатичными, как обитатели Постсоветии.

НЕФТЯНОЙ ШОК

Падение поставок нефти на мировой рынок всего в 5% осенью 1973 года из-за эмбарго стран ОПЕК вызвало панику и быстрый рост цен. Итогом стал тяжелый экономический кризис на Западе, едва не принесший победу СССР в геополитическом противостоянии и вызвавший всплеск сепаратистских настроений в Америке.

Нынешняя цивилизация остается по-прежнему нефтяной, и потому подобная паника вкупе со взрывным ростом цен на энергоносители – это как минимум новый виток жестокого системного кризиса, переходящего в социально-политический.

И тут действительно может быть некий «черный лебедь». Например, резкое падение добычи на Гаваре – основном нефтяном поле Саудовской Аравии (которое уже старо, а его пласты слишком заводнены), тогда как новых месторождений в оном королевстве больше не найдено.

Но нечто подобное может случиться, если разразится война между Саудитским королевством и Ираном, причем иранцы вторгнутся на Аравийский полуостров. Или же в королевстве произойдет революция, которая сбросит коррумпированную династию, надолго погрузив страну в хаос. Нечто подобное может произойти, если начнется агрессия Запада против Ирана – с боевыми действиями в Персидском заливе.

Но это действительно – черный лебедь.

БОЛЬШИЕ ВОЙНЫ: СБРОС КРИЗИСА ВОВНЕ

Гораздо более вероятна другая беда: попытка перевести общий кризис капитализма в войны. Ибо войны – прекрасное средство отвлечь внимание публики от собственного кризиса, повод ужесточить политический режим у себя дома и оправдать любые затраты. Кроме того, тем самым можно переформатировать мир под себя, устраняя возможные помехи и вероятных конкурентов.

В нынешнем кризисе – этом апогее неолиберального эксперимента – обстановка может быть настолько ужасной в тех же США, что они вполне могут схватиться за это опасное средство, хорошо известное им по прошлой своей истории.

Нужно решить одну задачу: не допустить срыва в массированную ядерную войну, где не будет победителей. Соответствующий арсенал методов отрабатывается нынче. Например, интервенция под прикрытием гражданской войны (Ливия, ранее – Югославия). Поддержка революций, бунтов и повстанческих движений в нужных странах извне.

Все всякого сомнения, арсенал получит развитие. И это не только подкуп генералов, но и использование мегатерактов как оружия и как средства внезапного, парализующего нападения – якобы со стороны «мирового терроризма». Что это может быть? Задействование частных военных компаний для скрытных операций. Взрывы ядерных фугасов (якобы украденных «террористами») в метро. Теракты-диверсии на энергосистемах и на АЭС. Прямое уничтожение неугодных лидеров с помощью дальнодействующего, неядерного, скрытного высокоточного оружия. Например, беспилотных самолетов и крылатых ракет, покрытых радиопоглощающими составами.

В принципе, теперь, после «арабской весны», можно распространять поджигательный опыт и дальше, создавая тяжелейшие проблемы Китаю, русским и Европе. Открываются «великолепные» перспективы. Можно поспособствовать началу гражданской войны в Греции и поддержать сепаратистов в Испании. Можно поддержать турецко-израильский конфликт. Можно поработать над разжиганием гражданской войны в Российской Федерации. Или подумать о подталкивании войны между РФ и Украиной. В конце концов, и развалить РФ, отторгнув у нее часть Сибири и Дальнего Востока и договорившись с Китаем за русский счет – может показаться неплохой идеей, если кризис прижмет США посильнее.

ИЗМЕЛЬЧАНИЕ «ЭЛИТЫ»

Еще одно допущение мы просто обязаны сделать. Хотя бы и в самой краткой форме.

А не измельчала и не деградировала ли элита в США до такой степени, что просто не справится с вызовами времени? Не поражена ли она глупостью и безответственностью? Если это так, то мир сорвется просто в неконтролируемый хаос. Признаки сего наличествуют. Достаточно посмотреть на те близорукие (или продиктованные элементарной алчностью) действия, что предпринимались с начала 1980-х годов.

Вывод промышленности в Азию. Отмена закона Гласса-Стигала и самоубийственное строительство экономики виртуального финансового казино. Раздувание пузыря госдолгов и нежелание богатых допустить малейшее повышение налогов на личные доходы в США. Совершенно идиотские с точки зрения национальных интересов США восточные войны, начатые при Буше-сыне, которые надорвали экономику страны, но зато позволила всласть набивать карманы частных лиц и корпораций. Список этот можно тянуть и далее.

Мы должны допустить, что процесс расчеловечивания (нового варварства) добрался и до высших слоев Западного общества. И если это так, то мы увидим полный провал всех планов индустриализации-2. Вся энергия элиты будет направлена на самое легкое, что еще кажется не требующим больших и систематических усилий – на экспорт войн и на разрушение. Но если гораздо более здоровая и умелая элита США 1940-х сумела виртуозно разыграть Вторую мировую, то смогут ли их разложившиеся потомки действовать подобным образом в новых войнах?

Это далеко не факт. Если же будут запущены процессы войн и разрушения, а элита не справится с делом управления ими, то мир ждет что-то вроде армагеддона. С весьма вероятным скатыванием его значительной части в темные века.

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА-2 В США

Если элита США действительно разложилась, то вероятна и гражданская война в Соединенных Штатах. Тем более, что политические страсти там накаляются, а экономика – в тяжелейшем положении. Стоит также помнить, что Америка пребывала на грани срыва в гражданскую войну к 1932 году – до введения Нового курса Рузвельта.

Как предполагает футуролог Сергей Переслегин, гражданская война 1861-1865 гг. была необходимым условием для установления фазы индустриального капитализма. И потому переход Америки в новую фазу развития, по его мнению, тоже может пройти через гражданскую войну.

Но мы учтем разницу условий. САСШ 1860-х – не США наших дней. Тогдашнее американское общество было молодым и полным творческих сил, демографически растущим. Нынешнее – циничное и изверившееся, порочное, не воспроизводящее себя демографически (в белой части населения). В 1860-х САСШ могли не опасаться внешней угрозы – вторжения других держав. Сегодня гражданская война-2 в Америке неминуемо приведет к вмешательству Китая и, возможно, Мексики.

В таких условиях гражданская война станет концом Соединенных Штатов. А их конец начнет новый круг борьбы за передел мира. Последствия этого явно выходят за горизонт нашего прогноза.

НЕВЕСЕЛЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

О ряде других «диких джокеров» и перспективных опасностей скажем очень кратко.

Прежде всего, в близком грядущем (с чем согласно подавляющее число прогнозистов) нас ожидают природно-климатические изменения, весьма болезненные для сложившихся обществ. А также – нарастающая нехватка пресной воды. Все это подтолкнет начавшийся грандиозный процесс – Великого переселения народов с Юга и Востока – на демографически угасающий Запад-Север. Нарастание доли иноязычного и инокультурного населения в Европе (и в значительной мере – в США) приведет к острейшим конфликтам с вымирающим коренным населением.

Кто повинен во всем этом? Да тот же капитализм. Он прекрасно уничтожил механизм воспроизводства белого населения на Западе, создав вакуум, заполняемый ныне мигрантами. А теперь капитализм делает ставку на массовый ввоз иммигрантов, причем нас убеждают, что никакой альтернативы этому нет.

Если все рухнет и случится срыв в новые темные века, бывший Западный мир (белых людей) не имеет ни малейшего шанса на будущее. Он, лишившись научно-технического преимущества, достаточно быстро окажется занят потоками организованных, сплоченных верой и готовых драться мигрантов. Которые заполонят остатки нынешнего Запада так же, как когда-то готы, вандалы, франки, гунны, авары и славяне заняли обломки Западной Римской империи. Признаков нового демографического и пассионарного взрыва на Западе пока не предвидится даже в самых смелых прогнозах.

Таким вполне может быть итог неолиберального эксперимента, начатого более тридцати лет назад.

ИНТЕРМЕЦЦО: ОБЛАДАЕТ ЛИ ЭЛИТА США УГОЛОВНЫМ СОЗНАНИЕМ?

Прежде, чем двигаться дальше и пытаться определить возможную стратегию Запада в буре мирового Смутокризиса, мы все-таки зададимся важным вопросом. А в состоянии ли нынешняя американская элита (финансисты, медиамагнаты, верхушка бюрократии, генералитета и спецслужб) на какую-либо позитивную стратегию? Позитивную даже в старом американском понимании? Или уже произошло непоправимое – уже во многом глобально-космополитическая американская верхушка деградировала до уголовного сознания?

Мы не имеем возможности досконально и впрямую исследовать элиту США. Такой возможностью вообще мало кто обладает. Но по многочисленному ряду косвенных признаков можно придти к выводу: «уголовнизация» сознания истеблишмента Соединенных Штатов зашла крайне далеко. Мы считаем, что криминальная постсоветская «элита» – всего лишь грубый шарж на американский оригинал. Всего лишь откровенный, очищенный от лицемерия и ханжества и ускоренный вариант инволюции элиты Америки – ядра капсистемы. Наблюдая за поведением постсоветской «аристократии», мы тем самым можем предугадать многие стадии «развития» элиты США в недалеком будущем. И эта догадка осенила уже достаточное число экспертов, особенно после 1999-2001 годов, когда отчетливо проступила связь «Дубровка-99 – 11.09.2001 г.: испытательный полигон в РФ – практическое широкомасштабное применение в Америке.

Краткий наш вывод таков: корпоратократия, захватившая власть в США к 1974 году и начавшая неолиберальный эксперимент в 1980-м, сегодня сильно пропиталась уголовным сознанием. Боимся – даже очень сильно.

Приход космополитичной, глобалистской, неолиберальой корпоратократии к власти – промежуток между убийством президента Кеннеди в 1963-м и свержением Никсона в 1974 г (по А.Фурсову). С 1981 года корпоратократия действовала в ситуативном союзе с прежним американским государством и старой элитой США – против СССР. Но как только Советский Союз был повержен в 1991-м, пути корпоратократии и американского государства стали все больше расходиться.

Способна ли доминирующая ныне корпоратократия на любой мало-мальски позитивный проект?

* * *

Почему сей вопрос так важен? Потому, что в прошедшие эпохи элита США, применяя за пределами своей страны самые циничные подрывные операции и манипуляции, в то же время заботилась о своей стране как о высшей ценности. Она обладала национально-государственным мышлением.

То есть, американцы могли, аки пираты, грабить других, ввергать их в войны и революции с многими миллионами жертв и чудовищными разрушениями, но при этом они, по большому счету, не грабили и не уничтожали собственную страну. Они пытались обогатить и укрепить ее за счет смут и войн в прочем мире.

Так было в Первую мировую. Так было, когда американская элита во главе с Рузвельтом разыгрывала сложнейшую партию Второй мировой, где открытые и потенциальные конкуренты Америки уничтожали друг друга. Уничтожение СССР в результате натиска 1981-1991 годов было делом рук людей еще старой американской школы, действовавших по прежним лекалам. Достаточно сказать, что рейгановский шеф ЦРУ Уильям Кейси был некогда помощником знаменитого Донована, шефа УСС (предшественника ЦРУ) в годы Второй мировой. Кейси имел опыт борьбы с Третьим рейхом – и рассматривал борьбу с СССР как продолжение той войны.

Но теперь старое поколение покоится в могилах. Отдельные «динозавры» прошлого вроде Збигнева Бжезинского и Роберта Макнамары – не в счет. Пришла «постиндустриально-монетаристская», неолиберальная элита нового типа. Корпоратократия. «Новые кочевники». И она, судя по всему, еще не утратила навыков комбинационной игры на разрушение других стран, на разжигание революций и войн, однако национально-государственное сознание ею утрачено. Эта элита уже слишком эгоистична и атомизирована. Капиталистический эксперимент с его обожествлением личного обогащения любой ценой и в кратчайшие сроки воздействовал и на копоратократический истеблишмент самой Америки. Образно говоря, радиация от взрыва капиталистической «ядерной бомбы» поразила и тех, кто эту бомбу применил.

Почему мы так говорим? Потому что можем судить по образчикам поведения нынешней элиты в кризисах и поворотных точках современной (или очень недавней) истории. Приведем эти примеры (и наши выводы) в обратном хронологическом порядке – от настоящего к прошлому.

* * *

Итак, уголовное сознание – непатриотично. Оно неоархаично. Согласно ему, людьми могут считаться только члены банд (преступных сообществ). Только на них распространяются законы (неписаные уголовные понятия), все прочие же, не принадлежащие к преступному миру – лохи, нелюди, материал для обогащения настоящих «людей». Это очень похоже на сознание архаичных племен: когда каждое считало людьми только себя, всех остальных рассматривая как нелюдей или неполноценных.

Характерная психология уголовника: я могу нарушать любые законы и использовать лохов в своих целях. Но ко мне эти лохи (общество, социум) должны относиться согласно их гуманным законам. А теперь вспомним, как повела себя американская финансовая элита в ходе нынешнего мирового кризиса.

Прежде всего, мы отчетливо видели, что финансисты США считают себя отдельным сообществом с особыми законами внутри него, противопоставляя себя остальной нации. Как только речь идет о других и о требованиях поддержать за счет государства тот или иной проект, корпоратократы разражаются напыщенно-пустыми словами о «свободном рынке» и его «невидимой руке», об «ответственности личности» и частной инициативе (ищите деньги сами, мол, на свой страх и риск). Но как только сама корпоратократия своим безответственным менеджементом привела к грани банкроства крупнейшие банки, пенсионные фонды и корпорации, то без всякого зазрения совести побежала за помощью государства. Стала жадно сосать деньги налогоплательщиков, вешая на шею государства сотворенные ею убытки. И плевать хотела на законы свободного рынка.

В общем, мы можем жить не по писаным законам. Они – для черни. А нам позволено все.

Мало того, получив громадную бюджетную поддержку, корпоратократия и не думала отказываться от умопомрачительных бонусов, начисляемых самой себе, и от астрономических представительских расходов, достойных роскоши восточных набобов. Новая «элита» вообще считает, что должна получать огромные «зарплаты» в десятки миллионов долларов ежегодно за один лишь факт своего существования, невзирая на реальные результаты ее хозяйствования. А это – уже не только уголовная, но и неофеодальная психология. При этом новые феодалы с криминальными замашками считают понижение налогов на личные доходы, осуществлявшееся в США, начиная с президентства Рональда Рейгана, своим священным правом – и яростно сопротивляются всем попыткам повысить налоги на сверхпотребление.

Это особенно ярко проявилось во время бюджетного кризиса в США 2011 года. Было ясно, что штопать громадный дефицит бюджета страны нечем, кроме как за счет увеличения налогов на личные доходы. Ибо Америка уже не может безнаказанно увеличивать свой государственный долг. В то же время, огульное сокращение государственных расходов – это угроза падения экономики и социальных взрывов. В этот момент американская корпоратократия повела себя безответственно, насмерть встав против этого повышения налогов на свои фантастические личные доходы. Более того, эта часть «элиты» поддержала откровенно либертарианское Движение чаепития, чья программа угрожает самому существованию США как единого государства, а также откровенных сепаратистов-губернаторов от Республиканской партии, чей конек – снижение налогов на корпорации. В противовес всему этому более трезвомыслящей части американского истеблишмента пришлось поддержать уличное, популистское движение «Займи Уолл-Стрит».

Таким образом, можно говорить об опасном расколе в элите США, когда конфликт между разными ее отрядами был перенесен из-за кулис на международную арену и на улицу. Мы можем сделать вывод о том, что безответственная, криминализовавшаяся часть корпоратократии – это как минимум половина «элиты» США. И подавить ее безответственность оказалось для президента Обамы гораздо труднее, чем президенту Рузвельту – обуздать тогдашних «невменяемых правых». Во всяком случае, в 1930-е борьба не переносилась на улицы, а противникам Рузвельта не удалось создать достаточно массовое движение в свою поддержку.

Раскол показывает силу самой безответственной и криминализованной части истеблишмента США. И одно это ставит под вопрос возможность воплощения какой-либо позитивной программы для Соединенных Штатов в обозримом будущем. Ибо пока не просматривается серьезной силы, способной установить в Америке антикризисную, проектно-девелопментаристскую диктатуру Рузвельтова типа. Возможность новой индустриализации в таком раскладе – под очень большим вопросом.

* * *

Двинемся дальше в прошлое.

Когда СССР пал в декабре 1991-го, перед Соединенными Штатами встала задача закрепления своего статуса как единственной сверхдержавы. Это требовало научно-технического рывка, причем – рывка нового. (Ибо в 1990-е годы, эру бурного расцвета Интернета и мобильной связи, США пожинали плоды прошлых масштабных государственных вложений в хайтек двойного назначения, делавшиеся в 1960-1980-е годы, в донеолиберальную эпоху и в самое ее начало.) Требовались новые аналогичные программы, но уже для 1990-х и последующих годов. Это должна была понимать любая мало-мальски ответственная элита. Особенно учитывая бурный подъем Китая и нарастающие проблемы с демографией, пенсионным обеспечением и деиндустриализацией США. Самым логичным делом было бы начало новой грандиозной космической программы. Как сильнейшего средства разработки новейших технологий самого широкого применения – и такой же ультрасовременной, роботизированной промышленности.

С высоты прошедших лет видно, что самым дальновидным американским политиком оказался Джордж Буш-старший. Еще в 1989 году он (президент-республиканец, но не корпоратократ) предложил программу возобновления амбициозных космических миссий США на Луну и Марс (Космическую исследовательскую инициативу, SEI). Тогда затея провалилась из-за того, что НАСА потребовала на SEI 541 миллиард долларов в течение тридцати лет. Иными словами, по 18 миллиардов в год. Эти затраты показались Конгрессу, который тогда контролировали демократы, неприемлемыми. Ха! Они еще не знали, что такое астрономические и при этом практически бесполезные расходы.

С начала острой фазы кризиса осенью 2008-го США ради спасения бесплодной банковской системы (по планам Полсона и Гейтнера) истратили более 2 триллионов долларов! А затем еще 3 триллиона. То есть почти девятикратно больше, чем требовала вся SEI за тридцать лет. Но если космическая программа (имевшая резерв удешевления за счет новых технических решений) принесла бы Америке тысячи прорывных технологий, то все эти планы полсоно-гейтнеровщины окончились бестолковым вливанием огромных денег в бездонную бочку. Оные траты ни на миллиметр не продвинули США на пути к новой НТР и не спасли капитализм от отложенной острой фазы кризиса. Эти деньги просто отняли у ученых, инженеров и промышленников, отдав бесплодным финансистам. (Мы уже не говорим о том, что республиканская администрация Буша-младшего в 2000-2008 гг. выбросила еще несколько триллионов на бесполезные войны в Ираке и Афпаке, на полицейщину и т.д.)

Как видите, тупой и скупой платит даже не дважды, а трижды. В данном случае, США оказались перед лицом самого затяжного кризиса в своей истории и под вопросом оказалось само существование этой страны. Более того, политика ультралиберального безумия привела к тому, что США сами выкормили себе опасного и сильного конкурента – Китай. Ибо перевели в него реальный сектор и ежегодно питают КНР сотнями миллиардов долларов, закупая его изделия. Сходный процесс наблюдался и у нас – с гибелью советской космической программы после развала Союза.

В 90-е годы американские корпоратократы, прибирая все больше власти к рукам, последовательно и непреклонно ведут США к краху. Возможность получать быстрые прибыли буквально застилает им глаза. Они бурно выводят все больше промышленности в Китай, вслух говоря о том, что сей процесс сродни переезду индустрии с Западного побережья в Калифорнию в старых США. А потом они начинают последовательно демонтировать те финансовые предохранительные механизмы, что были созданы после Великой депрессии, венцом чего стала отмена закона Гласса-Стигала (о строгом разделении коммерческих и инвестиционных банков – с запретом первым участвовать в финансовых спекуляциях на фондовом рынке). Это создавало возможность делать деньги из воздуха (экономика финансового казино), а заодно – и предопределяло крах 2008 года.

Затем, уже в «нулевые», начинается самоубийственная политика форсированного раздувания государственного долга и создания «пузыря» на рынке недвижимости. Америка втравливается в совершенно невыгодные для нее, как страны, войны на Востоке. Но зато они выгодны корпоратократии, греющей руки на военных подрядах и на криминальных тратах по «восстановлению Ирака» (о чем докладывала комиссия конгрессмена Уоксмена). Поведение американской «элиты» начинает до боли смахивать на бесстыдное казнокрадство постсоветских коллег.

Все это, вместе взятое, надорвало экономику Соединенных Штатов и превратило страну в де-факто банкрота. А теперь – ставит на повестку дня существование США как таковых. Причем у спесивой, потерявшей чувство реальности корпоратократии, как мы видим, не все в порядке с чувством реальности. Как минимум половина корпоратократии готова и дальше продолжать свою уголовщину, не считаясь ни с возможностью социального взрыва, ни с сепаратизмом в США, ни с перспективой дефолта страны и сползанием в уже глобальный социально-экономический хаоса.

* * *

Все это не позволяет нам сделать однозначного вывода. Пока неясно, какая часть американской элиты (ответственная или уголовная/безответственная) возобладает. Если верх возьмут неофеодалы-«уголовники», то США будут до последнего стараться подорвать другие страны. Столкнуть их в смуты и хаос. Но, в конце концов, это не спасет Америку. Кризис и ее поразит с максимальной жестокостью. Ибо что толку устраивать катастрофы в Евросоюзе, в Северной Африке и в Евразии (включая постсоветское пространство), коли у самой Америки нет возможности осуществить программу своего подъема и нужной трансформации?

В этом случае мы действительно можем стать свидетелями распада или новой гражданской войны в Соединенных Штатах. Со всеми малопредсказуемыми для целого мира последствиями. Некий аналог распада СССР – с образованием деградировавших «независимых североамериканских государств».

Если же победят ответственные люди, то это – иной сценарий. Возможно, к политике подрыва и сокрушения остальных стран и союзов (реальных и потенциальных конкурентов Америки) американцы добавят сложнейшую и очень болезненную работу по реиндустриализации США. А это подразумевает стадию диктатуры развития, подавление сопротивления уголовной части корпоратократии, обуздание корпораций и ликвидацию части нынешней элиты (США уже столкнулись с ее перепроизводством).

Но это – отдельная тема.

Однако уже можно отметить, что в итоге тридцатилетнего ультралиберального эксперимента Америка получила активную, но пропитанную уголовным сознанием «элиту» настоящих мародеров. А Европа – элиту вялую, апатичную, вечно боящуюся ответственных решений и плывущую по течению.

Теперь же время определить возможные стратегии авторов и дирижеров неолиберального эксперимента в связи с его финалом.

III. ЕВРОПА – ПОЧТИ НЕ В СЧЕТ

С самого начала отметим, что Евросоюз своей стратегии фактически не имеет. Это образование слишком аморфно, а его элита отличается завидной управленческой бездарностью. Она плывет по течению, отставая от событий.

ЕС в любом случае ждет тяжкий кризис – кризис самого проекта «Евросоюз». Очевидно, что ЕС в его нынешнем виде перестанет существовать. На повестке дня – либо выделение зоны «северного евро» (стран с низким уровнем государственного долга), либо возврат к системе прежних национальных валют. Евросоюз выглядит скорее как объект большой игры, нежели как ее субъект.

Даже в случае распада Евросоюза в его нынешнем виде Англии, Франции и Германии придется потратить изрядное время для того, чтобы выстроить какое-то подобие нового проекта. При этом Великобритания, испытывая все большие проблемы с сепаратизмом Шотландии и даже Уэльса, пойдет под крыло США, формируя что-то вроде Океании (вместе с Австралией, Новой Зеландией и Канадой). Германии придется мучительно работать над созданием своей сферы влияния. При этом немцы вряд ли будут всерьез рассчитывать на некую геополитическую ось «Берлин – Москва», ибо РФ в ее нынешним виде беспроектна, не обладает научно-технологической и достаточной военной мощью, да и самое существование РФ как целостного государства, способного в какой-то последовательной политике – под большим вопросом. Франция слишком слаба, чтобы создать свой проект будущего. Ей придется примкнуть к Соединенным Штатам.

Вообще, Европа слишком замкнута на Америку. На американский рынок приходится 80% ее торговли. У самой благополучной части Европы нет иного выхода, кроме как в составе Большого Запада (Евроатлантического сообщества) присоединиться к возможному Американскому проекту. Остальную – неблагополучную, погрязшую в государственных долгах и деиндустриализации – Европу ждет свой социальный ад.

Обратим внимание на особо проблемные страны ЕС, где чудовищные долги государств грозят чуть ли не развалом Еврозоны. На страны, где такие долги составляют от 80 до 120% ВВП. Это – пояс «свиней». PIGS – Португалия, Италия, Греция, Испания. Эти страны оказались в отчаянном положении. Долги казны – запредельные. Производство из этих стран убежало в «дешевые страны». Преимущества в виде дешевой рабочей силы уже утрачено. Прибегнуть к старым рецептам ее восстановления – девальвации драхмы/лиры/песеты – уже невозможно. «Свиньи» – в Еврозоне. Впереди только крах.

Испания, Италия, Португалия, Греция – все это страны романского тоталитаризма в недавнем прошлом. Италия – фашизм Муссолини. Испания и Португалия – фашизоидные правые диктатуры Франко и Салазара, прожившие до 1974-1976 годов. Имевшие сильную плановую и социальную составляющие в экономике. Греция – это сначала монархо-фашистский режим и война с коммунистическими повстанцами ЭЛАС до 1947 года, а потом – диктатура «черных полковников» в 1967-1974 гг. Я еще помню карикатуру в «Крокодиле» о фашизме в мире. Носилки с безобразным монстром несут, надрываясь, Португалия, Испания, Греция, Чили. Я помню репортажи о революции 1974 г. в Португалии (в ходе которой США пришлось предотвращать приход к власти коммунистов), репортажи о том, как в Испании устанавливали постфранковскую монархию Хуана-Карлоса… Все это – рядом по историческим меркам. И вот по сути те же страны опять попали в социально-экономическую ловушку.

Италия – это госдолг в 120% от ВВП. Это память о Муссолини, за время правления коего страна совершила потрясающий рывок в промышленном развитии, в науке и технике, в демографии (+40% населения на двадцать лет), в борьбе с оргпреступностью-мафией. А теперь – жесткая практика Берлускони в конфискации богатств мафии, в борьбе с экономическим параличом в среде малого-среднего бизнеса.

Вывод: «свиной» пояс, вполне вероятно, может дать пример новых тоталитарных режимов. Они ради спасения своих стран выйдут из зоны евро и создадут свой вариант нового фашизма. Как и в 1920-1930-е. Эти страны станут бедными, став аналогами старой Латинской Америки. Или Африки. Ибо альтернатива этому – только отказ от суверенитета и введение внешнего управления. Но ни греки, ни испанцы, ни итальянцы на это не пойдут. Тем более, что все равно главному мотору экономики ЕС, Германии, придется спасать проблемные страны за свой счет. А немцы сами задыхаются и хотят социализма. Они не желают тащить на шее «младших братьев». Французы – тоже. Да и неэффективна евробюрократия: ЕС попросту ничего не делал, когда «свинские» страны (и Греция в частности) годами залезали в долги, по части величины бюджетного дефицита нарушая все нормы Еврозоны.

Например, давно было ясно, что без решения проблемы низкой рождаемости Европа обречена на экономический крах. Просто в силу того, что содержание медицинской, пенсионной и социальной (в общем) систем из-за старения народов Европы будет неудержимо дорожать, удушая экономику и работающих людей налогами. Но европолитики и столпы евробизнеса с 1970-х предпочли просто закрывать на это глаза. Чтобы не повышать налоги, они перешли к постоянно дефицитным бюджетам – когда расходы государства больше доходов. Ну, а разница покрывается за счет взятия денег в долг под проценты – у банков, пенсионных фондов, корпораций, частных лиц. И вот уже в 2010 г. средняя госзадолженность стран Еврозоны достигла 84% от ВВП. Это при том, что опасный рубеж по МВФ – 60%! Ни одна из стран еврозоны не смогла удержать дефицит бюджета по норме – 3% ВВП. Не решая коренных проблем, еврократы-ослы долго и последовательно вели дело к экономической катастрофе Европы. Подленько про себя думая: «Авось как-нибудь все решится, потомки что-то там придумают». И ежу понятно: такие еврократы завалят внешнее управление проблемными странами.

Естественно, полное повторение тоталитаризма первой половины ХХ века сегодня невозможно. Реалии иные. Прежде всего – демографические. Если Германия Гитлера и Италия Муссолини – страны с огромной долей пассионарной молодежи в населении, то теперешние ФРГ и Италия – страны пенсионеров и людей средних лет. С очень низкой рождаемостью.

Европа долго и последовательно шла к своему краху.

Сама модель «шведского социализма» (как и немецкого «социального государства») создавалась в условиях развитого индустриального общества во второй половине ХХ столетия. И шведские, и немецкие капиталисты согласились платить огромные налоги, чтобы обеспечивать большие социальные затраты именно для того, чтобы местные трудящиеся не захотели устроить свою социалистическую революцию, как русские в 1917 (или революцию национал-социалистическую, как в Германии 1930-х).

Но благодаря чему шведский, немецкий (финский, датский, норвежский) бизнес мог выдерживать такие высокие налоги? Оттого, что все эти страны во второй половине ХХ века имели мощные, диверсифицированные экономики. Как и СССР. Та же Швеция строила корабли и автомобили, шила одежду и тачала обувь, выплавляла отличную сталь электроспособом, делала оружие и военные самолеты («Бофорс» и «СААБ»). Немцы производили машины и оборудование, развивали передовую металлургию и химию, производили (еще в 1970-е) массу потребительских товаров. Они делали электронику и электротехнику, автомашины, сложнейшие станки и все те же корабли. Даже Норвегия – это не только нефть и газ, но и машиностроение, и кораблестроение, и мощный торговый флот, и рыбная индустрия. Все это давало (и во многом до сих пор дает) огромные доходы, которые позволяют бизнесу платить высочайшие налоги на содержание вполне социалистических программ.

Но теперь модель государства всеобщего собеса («шведского социализма») разрушается на самом Западе.

Во-первых, складывавшаяся во второй половине ХХ столетия модель «велфэр стейт» была рассчитана на то, что высокая рождаемость у европейцев сохранится, что три-пять детей в семье белых народов будут обыденностью. Напомним, что немецкий авиаконструктор Вилли Мессершмитт, живший в 1898-1978 гг., был в семье одним из пятерых чад. Германия с конца XIX века переживала бурный демографический подъем. Масса энергичной молодежи сделала возможным рывок Германии из болота кризиса в 1930-е, позволила стране воевать шесть лет против всего мира, а затем – поднять ФРГ и ГДР из руин после 1945 года. То же самое было и в Швеции. Система социального государства («шведского социализма») была возможна лишь тогда, когда на одного пенсионера приходилось по 4-5 работников.

Но за вторую половину ХХ века европейцы, вкусив прелести социального «велфэр стейт» и получив большие пенсии-пособия, перестали рожать детей. А зачем? Ведь дети отнимают время и нервы, они мешают тратить деньги на потребление и удовольствия. И в старости ты без детей не умрешь – есть пенсии. Началось старение населения, рост доли стариков в популяции полусоциалистической Европы. Работников – все меньше, дряхлых – все больше и больше.

Коэффициент рождаемости в Европе упал ниже критических 2,2 детей на женщину до 1,4 в среднем. И даже в самой успешной по рождаемости коренного белого населения Франции он не поднимается нынче выше 1,97.

В Швеции уже огромна доля в населении бездетных одиночек.

Рождаемость на 2010 г. (для простого воспроизводства нужен коэффициент в 2,2 ребенка на женщину детородного возраста)

Англия – 1,9 (с учетом иммигрантов, конечно)

Исландия – 1,9

Норвегия – 1,77

Дания – 1,74

Финляндия – 1,73

Швеция – 1,67

Нидерланды – 1,66

Бельгия – 1,65

Канада – 1,58

США – 2,06 (с учетом небелого населения)

Франция – 1,97

Италия – 1,29

Германия – 1,36 (даже с учетом мигрантов)

Франции для подъема рождаемости хотя бы до нынешнего уровня пришлось задействовать по сути советские рецепты: за счет государства и работодателей дать женщинам оплачиваемый отпуск по уходу за детьми, льготные места в детских садах, льготы по проезду на общественном транспорте и даже вагинальную гимнастику за госсчет – для того, чтобы дамы не боялись утратить сексуальную привлекательность. Однако это повесило на государство новые долги.

Европейцы уже расплачиваются за вторую половину ХХ века, за потребительство и забвение деторождения. Прежде всего – чудовищными государственными долгами. Если пузырь госдолга лопнет, то Запад ждет полный финансовый коллапс.

Стариков и получателей социальных пособий в Европе так много, а заработки тамошних рабочих/инженеров настолько велики, что бизнес с конца 1980-х годов стал массированно выводить производство в Азию. Ибо там рабочих или инженеров той же квалификации можно нанять в несколько раз дешевле. (Хороший инженер в Малайзии обходится в 900 долларов в месяц, скажем). Но бегство производства – это сокращение плательщиков тех самых высоких налогов, благодаря коим удавалось поддерживать немецкий, шведский и прочие «социализмы».

И европейские государства всеобщего собеса стали нынче разрушаться. Доля среднего обеспеченного класса в Германии, еще в 2000 году составлявшая 62% в населении, в 2009-м упала до 54%. И процесс идет дальше – параллельно с уходом промышленности в Китай.

Чтобы сохранить социальные затраты и не разозлить электорат, правительства европейских (и вообще развитых капиталистических стран) принялись, как мы уже знаем, раздувать дефицит бюджета, залезать в долги. Оно и понятно: иначе не сохранить пресловутого «полусоциализма», иначе придется резать пенсии и пособия, зарплаты и медицинские государственные страховки, вызывая бунты. Но долг развитых стран в 2010 г. достиг предельных значений. К 2014 году он может достичь 110% ВВП в среднем!

Германия с начала 2000-х годов, сталкиваясь с конкуренцией дешевого производства в Азии и пытаясь сдержать рост госдолга, пошла на сдерживание роста зарплат, пенсий и социальных пособий. И хотя немцам удается добиться роста экономики (их экспорт превышает 1 трлн. долларов в год), за это они расплачиваются уменьшением среднего класса и ростом бедности. А также – социального напряжения.

Провалилась и попытка поддержать высокий уровень потребления за счет выдачи потребительских кредитов. Люди на Западе брали кредиты, чтобы покупать товары и дома, которые не могли приобрести просто так, на зарплаты и сбережения. В итоге спрос был выбран на многие годы вперед, потребительские долги достигли заоблачных высот – и теперь западные потребители вынуждены будут годами отдавать деньги за товары, которые купили давным-давно.

Дальше будет только хуже. На наших глазах в 2010-2020-е годы пресловутый «европейский» (или шведский) «социализм» (welfare state) погибнет. Его демонтируют в силу демографических проблем, опасного роста госдолгов и системного кризиса капитализма. Западники уже открыто говорят об уходе экономического центра мира в Азию и вступлении Европы в эпоху тяжелого упадка.

Значит, выход может быть один: установление диктатуры и насильственный демонтаж социального государства в ряде стран. Сознательная разборка пенсионной системы и замена ее на систему небольших пособий по старости и выдачи вещевых и продуктовых пайков. Прежде всего – в Южной Европе. Ради проведения новой индустриализации.

Но вот загвоздка: молодежи-то при этом будет отчаянно не хватать! А стариков как было много, так и останется.

Это значит, что возможный еврофашизм будущего окажется старческим, оборонительным. Неагрессивным. Кое-какие его черты можно разглядеть в правлении Сильвио Берлускони, разбору чего посвящена недавно вышедшая книга Умберто Эко «Полный назад!». Берлускони –помесь Березовского образца 1996 года и Жириновского. Итальянский магнат в открытую перегоняет власть в собственность, проводит откровенно коррупционные операции и избегает суда лишь в силу своего иммунитета, при этом откровенно дебилизируя итальянцев с помощью своей телерадио- и газетно-таблоидной «империи». Эко пишет об этом со всеми смачными подробностями, временами напоминая разоблачительные статьи о ельцинизме в газете «Завтра». На фоне этого Берлускони умело использует клоунаду. Только общество заговорит о его сделках – и он, к примеру, обзовет немецкую даму-политика гитлеровским лагерным надзирателем-капо. И вот вся публика отвлекается на этот международный скандал, забывая о конкретных делах дорогого сеньора Сильвио. Он постоянно переключает внимание дебиловатого электората на подобные скандалы. Эко жалуется: в Италии электорат разучился думать, он жует тележвачку и не читает умные издания.

При этом Берлускони – проамериканец, сторонник жесткой линии на борьбу с иммигрантами (хотя больше – на словах). Он, как Муссолини, объявил войну мафии и в своей политической коалиции держит крайне правых. Вплоть до неофашистов и сторонников отделения богатого ломбардийского, промышленного севера страны.

Да, европейский неофашизм получится своеобразным. Старческим. Подчас – с разделением стран и вычленением самых богатых их частей в новые независимые страны. Греция будет стоять особняком: ее-то и приняли в ЕС в 1986 г. авансом, чтобы избежать появления в ней новой диктатуры.

Старой Европе беспощадная жизнь предъявит длинные счета за десятилетия бездумного гедонизма. За нежелание целых поколений заводить много детей. За тупую ненависть к русским. За увлечение феминизмом и правами всяческих меньшинств. За деиндустриализацию и увод реального сектора в Китай. И на то, чтобы побороть эти последствия (даже в самом лучшем случае!) уйдут десятилетия тяжелого труда. А в худшем... Об этом – потом.

В лучшем случае для выживания понадобится вкалывать. Значит, придется лишать права голоса стариков – они не захотят жить на нищую «пайку», потому что деньги перенацеливаются с них на науку, образование и на пособия молодым на рождение детей. И одновременно – придется подавлять алчность капитала, привыкшего делать прибыли на выводе предприятий в Азию. Боюсь, что в этом случае в странах старой (Западной) Европы придется устанавливать что-то похожее на диктатуру каудильо Франко. Чтобы избежать социальной катастрофы, в меру прижав и народ, и капитал.

Спектр возможных в данных условиях действий не столь уж велик. Малодетных, а то и бездетных стариков (людей 1950 и последующих годов рождения) в Европе эпохи Великого Выживания станут «бархатно» морить, сажая на продовольственно-вещевые пайки. Синхронно понадобятся средства на повышение рождаемости. Самое простое – отмена пенсий и введение принципа «обратных алиментов», принуждающих молодых содержать своих родителей в старости. Так что если не хочешь в пожилые годы быть нищим – заводи как можно больше детей. А уж дети, выросшие в новом порядке, тоже вынуждены будут обзаводиться большим потомством. Как промежуточная форма такого порядка: пенсию от государства получит лишь тот, кто смог родить и воспитать не менее троих детей. Для всего этого будет введен новый принцип: политические права и право голоса станут иметь лишь те, кто платит налоги. Стало быть, из электората будут исключены пенсионеры и те, кто живет на пособия.

В дополнение к принципу «обратных алиментов» (или «пенсия в обмен на деторождение») кто-то введет и государственное стимулирование рождаемости в молодых семьях. То бишь пособия и беспроцентные кредиты на каждое новое дитя (с повышающимся уровнем поддержки), жилье для молодых, налоговые вычеты тем, кто работает, ведет свое дело и растит не менее троих чад в своей семье. Как временная мера возможен вывоз в Западную Европу наиболее образованных, квалифицированных и трудолюбивых людей из бывших социалистических стран Восточной Европы. Ибо дыры на рынке труда лучше затыкать белыми чехами, словаками и поляками, а не марокканцами, турками и алжирцами.

Понятное дело, что такие меры в силах осуществить только жесткие политические режимы «постдемократий», подавляющие неизбежное недовольство изрядной доли населения. Привыкшего к прежним социальным льготам и к гедонизму, не желающего снижать свой уровень потребления. А это – усиление полицейских аппаратов, создание тайной политической полиции, механизм соответствующих репрессий, наделение привилегиями полноправных граждан: работающих, платящих налоги и многодетных. Само собой, такие режимы должны взять в ежовые рукавицы общины мусульманских мигрантов.

Подобным режимам придется вспомнить многое из опыта гитлеровской Германии, франкистской Испании или Италии времен Муссолини. То есть – на идеологическом, государственном уровне воспевать ценность трудовой умеренной жизни, крепость религии и семьи, национализм и даже расизм. Логичное продолжение сего: гонения на феминизм и педерастию, изничтожение всяких ювенальных бредней, восстановление роли мужчины: кормильца, отца, защитника и создателя всего необходимого. А это, кстати, и соответствующие изменения в системах образования и воспитания – с отказом от политкорректности.

Ибо ведь в то же самое время придется проводить и новую индустриализацию Европы. А это – неизбежно насильственная перековка новых варваров в работников. Их придется снова учить хотя бы в пределах нормального среднего образования 60-70-х годов ХХ века, направлять в центры профтехобразования, на общественные работы. Понадобится адский труд по возрождению системы подготовки инженерно-технических кадров. Придется решить вопрос больших вложений в научные центры, дать дешевые кредиты и прямые субсидии государства на строительство новых фабрик и заводов, оградив новый реальный сектор (на какое-то время) протекционистскими барьерами. Европейцам придется заново учиться шить себе обувь и одежду, делать тысячи нужных вещей. Придется жестко экономить энергоносители, сводя потребности в них к минимуму. Снова начнется производство долговечных, прочных вещей, настанет отказ от «одноразовости».

IV. ИТАЛЬЯНСКАЯ «БОМБА»

Сильнейшим взрывным зарядом еврокризиса станет Италия.

Итальянцы сделали все, чтобы покончить жизнь национальным самоубийством. Итальянцы, некогда столь чадолюбивые и плодовитые, уже к 1999 году уронили рождаемость до катастрофически низких 1,2 ребенка на женщину. И при этом завели у себя самую неэффективную и разорительную для экономики пенсионную систему. Ту, при которой пенсионеры, получая 80% от тех денег, что они получали за последние пять лет до выхода в отставку, живут гораздо лучше работающих. Именно с итальянской пенсионной системы срисовывали свою пенсионную схему несчастные греки. Как и Греция, Италия тоже тонет в стариках и страдает от того, что молодые не желают заводить потомство. Государственный долг Италии (120% от ВВП в 2011 г.) всего на десять процентов меньше, чем у Греции, где грянула долговая катастрофа.

Особенно плохо у Италии с рождаемостью. Она с 1960 года скатилась вниз с 2,41 ребенка на женщину до 1,29 в 2010 году. При том, что 11% детей в стране ‑ это дети иммигрантов. С рождаемостью на развитом и богатом (относительно юга Италии) севере страны – вообще крах. Всего 0,9 ребенка на семью в среднем. Расходы на стариков превратились в петлю на шее экономики: приходится душить налогами бизнес и наемных работников (изъятия из фонда оплаты труда на пенсионную систему в 1999 г. составляли 33%). Но это не помогает. Да и нельзя налоги взвинчивать: производство и так бежит из страны в Китай. Потому пришлось залезать в тяжелые государственные долги. Никто из политиков не решался пойти на сокращение пенсий и социальных затрат: демократия-с! Избиратели дружно выходят на улицы и требуют сохранить социальные блага. В 1995-м на этом погорел Сильвио Берлускони. Требование пенсионной реформы разрушило его коалицию. Оттого Италия вползла в страшный, тяжелейший кризис. Ее долговая «бомба» взрывается сейчас.

Италия все равно была обречена экономико-демографически. Пенсии, в 1999 году поглощавшие 13,3% ВВП, к 2030 году должны были поглощать уже 20,3%. А это – финал. Конец. Если учесть, что Италия в 2001 году собирала в бюджет 48% валового внутреннего продукта, то это значит, что к 2030 году пенсионеры поедали бы половину казенных расходов страны. Полностью вытесняя оттуда расходы на университеты, армию, науку, на детские сады и школы. И все налоги/отчисления в Италии полностью должны уйти на стариков и на платежи по непосильным государственным долгам. Для сравнения: расходы на оборону в Италии – 1,8% от ВВП. В США – 4,8%. Германия – 1,3%. Саудовская Аравия – 10,4%. Франция – 2,3%. (Данные на 2010 г.)

Еще для сравнения: в 2005 году самая высокая доля государственных расходов на образование в странах ЕС наблюдалась в странах Северной Европы: от 8,28% ВВП в Дании до 6,31% ВВП в Финляндии. Наименьшая доля расходов на образование (ниже 4% ВВП), была отмечена в Греции (3,98%), Словакии (3,85%) и Румынии (3,48%). Италия – 4% ВВП.

Теперь вы представляете себе, что такое – затраты в 20% ВВП на тех, кто уже не работает и не родит детей?

Рождаемость в Италии – самая низкая в Евросоюзе. Меньше, чем у скандинавов. Италия стала первой в Западной Европе страной, где численность 60-летних преобладает над числом 20-летних. Даже без всякого экономического кризиса промышленно развитый Север Италии обречен на то, чтобы терять половину своих работников с каждым поколением (ибо там рождаемость – 0,9). Мусульманские и албанские мигранты не заменяют коренных итальянцев. Попытки завозить этнически и лингвистически близких романцев – румын с молдаванами – обречены на провал. Ибо волохи тоже рожают мало. А за сокращением числа трудоспособных маячит уменьшение ВВП, падение налоговых сборов, банкротство пенсионной системы. В общем, крах государства. Он и так случился бы в 2020-х. И так к 2030 году пришлось бы повышать процент вычетов из заработной платы на пенсионную систему до пятидесяти процентов. Нынешний мировой кризис просто ускорил развязку в Италии.

Питер Питерсон, автор нашумевшей книги «Седые сумерки», цитирует горькие слова профессора Флорентийского университета, демографа Массимо Лив-Баччи (Liv-Bacci): «Мы располагаем лучшей пенсионной системой в Европе и худшей системой поддержки молодых семей. Богатые старики поддерживаются трудом бедной молодежи. Неудивительно, что никто не хочет обзаводиться семьей…»

Итальянский демограф Антонио Голини в 90-е предрекал: при нынешнем нижайшем уровне рождаемости Италия потеряет треть населения через 30-40 лет. А сокращение населения при его старении – это катастрофическое падение экономики и вообще производительности.

Именно в Италии явственней всего угроза войны между поколениями: когда молодые, чувствуя себя обездоленными, ополчатся на стариков-вампиров, что голосуют за политиков, сохраняющих прежнюю систему. Именно молодые могут поддержать силы нового фашизма, который снова поднимет на щит силу и молодость, пообещав построить новую промышленность, дать работу и обеспечить пособия молодым семьям. Который лишит старых права голоса и начнет отнимать у них высокие пенсии. Тот новый фашизм, что заставит стариков работать до самой смерти (а пока в Италии работают лишь 5% пенсионеров – как и во Франции с Германией). И молодые же могут поддержать сторонников отделения развитого Севера Италии (Падании) от Юга (Неаполитании). Так, чтобы попробовать создать новый вариант североитальянской фашистской «республики Сало» (ударение на «О»).

Явно надвигающийся крах государственных долгов Италии станет ускорителем подобных событий. Ждать осталось, боюсь, не так долго. Страна уже хрипит в петле непосильных налогов и стремительно теряет рабочие места. Они-то уходят в Китай. И то, что происходит в Греции с Испанией, неминуемо повторится и в Италии.

Да и только ли в Италии? Растущие в числе старики в сочетании с низкой рождаемостью буквально опустошают экономику. Они вынуждают раздувать бюджетный дефицит и проценты по кредитам, вычерпывают национальные накопления, приводят к падению инвестиций – частных и государственных.

А дальше – эффект домино. Разоряющаяся Италия потребует для своего спасения столько же, сколько шесть греций. Ибо доля Италии в ВВП Евросоюза – 12,6%, а Греции – чуть более двух процентов. И если Греция заставила ходуном ходить всю систему евро, если вызвала почти бунт немцев (не хотим спасать ленивых и безответственных за свой счет!), то легко представить себе, что принесет с собой итальянский крах. Это станет апокалипсисом для Еврозоны.

Рассчитывать на сознательность итальянского избирателя? Глупо. Электорат здесь, как и на всем Западе, недалек, безответствен и крайне эгоистичен. «Мы хотим сохранить свой социальный рай. А вы, политики, выкручивайтесь, как хотите. Ломайте голову. А мы проголосуем за тех, кто нам обещает и дальнейшую халяву». Вспоминается события мая 2011 года, когда на улицы Испании вышла молодежь – с яростным требованием не сокращать расходы бюджета. При этом – под знаменами правой партии, долженствующей как раз и бороться за сокращение налогов. Молодые испанцы и слышать не хотят о сокращении бюджетных расходов и повышении налогов, хотя их страна – на грани банкротства и давно уже не сводит расходы казны с ее доходами. Вот не желаем экономии – и все тут! Итальянцы имеют те же самые настроения. Мы не хотим лишать себя хорошей жизни и платить большие подати. Мы не хотим работать, как китайцы: за грошовые зарплаты и без пенсионного обеспечения. А вы, политики, думайте, как нам угодить.

Вот политики несколько десятков лет и думали. До разорения Италии. Никто не хотел злить электорат, теряя голоса и рейтинги. Предпочитали накапливать долги государства. Западный избиратель вообще не любит, когда его призывают затянуть пояса. У электоральной толпы – короткая память. Она не любит заглядывать на годы вперед и постигать сложные мысли. Электорат любит светские скандальчики. Ему интереснее вопрос: а кого там и как трахал на вилле премьер-министр? А вы тут с какой-то экономикой и рождаемостью.

За все это придется платить. Крахом либеральной демократии. И лишением права голоса большинства нынешних итальянских граждан. Есть, конечно, альтернативное предложение, выдвинутое премьером-диктатором Сингапура Ли Куан Ю еще в 1990-е: оставить пенсионерам по одному голосу, а работающим гражданам-налогоплательщикам – дать по два голоса. Чтобы старые не давили на выбрах молодых числом и не могли губить страну своим эгоизмом. Но, увы, принятие такой системы в рамках нынешней европейской (как, впрочем, и американской) системы невозможно.

Для этого в Европе должен появиться свой Ли Куан Ю. Или новый Бенито Муссолини, коль мы говорим об Италии.

Неофашизм в нынешней Италии в силу вышесказанного получится убогим и низкоэнергетичным. Скорее всего, он свалится в либерально-монетарный маразм. То есть, отберет высокие пенсии у старых, но не даст пособий на рождение детей для молодых. От этого уровень жизни в Италии рухнет вниз, но это же повлечет спад рождаемости. Во всяком случае, на первые шоковые годы. Но этого хватит, чтобы добить итальянцев биологически – как хватило 90-х на добивание русских. Не спасет положения запрет на аборты и разводы. Просто итальянцы, чтобы не нищать стремительно, прибегут к таблеткам и презервативам.

Зато падение уровня жизни вызовет в Италии террор левых (тем более что есть соответствующая богатая традиция) и ответные репрессии правых. Получится что-то вроде европейского Чили 70-х. Даже в варианте отделения Падании (Севера) от прочей Италии. Только без чилийской рождаемости в 2,3 ребенка на женщину. Ибо в рамках «рыночности» государство не сможет одновременно и промышленность новую строить, и долги отдавать, и молодым семьям помогать, поелику сие требует социалистического перераспределения ВВП и высоких налогов. Все принесут в жертву капиталистической эффективности.

Потому экономически и демографически новый фашизм, скорее всего, провалится. Капиталисты начнут завозить гастарбайтеров, что для них проще и дешевле. Но они не смогут выдерживать конкуренции с потоком дешевой и достаточно высокотехнологичной продукции из Китая.

Выход Италии из зоны евро? Введение опять старой доброй лиры, и чашка кофе будет стоить тысячу лир? Но это моментально превратит Италию в эпицентр торговых войн. Ибо соседи начнут защищаться от дешевых товаров из Италии, примутся возводить протекционистские преграды. Европу снова пересекут таможенные барьеры. И в этой войне итальянцы могут проиграть. Ибо их население слишком мало для создания самодостаточного рынка. Италия времен Муссолини хоть пыталась создать имперское экономическое пространство. Она смогла завоевать Абиссинию-Эфиопию, удерживала в руках Ливию, пыталась завладеть Грецией и английской частью Северной Африки. А на какие завоевания способна Италия этого века? Смешно, право.

Ничего не решит и возможное отделение северной части страны – Падании. Ибо там концентрируется не только уцелевшая промышленность, но и легионы старцев. И там низкая рождаемость убьет экономику. Сокращение работоспособного, молодого населения обязательно приведет к падению ВВП и нарастанию налогового бремени.

Так или иначе, но Италия обречена на то, чтобы превратиться в один из очагов боли и нестабильности в Европе. Все равно итальянцам придется завозить гастарбайтеров. Не зря у них на полях Юга страны пашут нигерийцы: иначе просто некому будет собирать урожай. На стариках и старухах далече не уедешь.

Как сие ни прискорбно, но не помогут никакие ухищрения финансового иль экономического характера, коли не решить главного вопроса: вопроса того, чтобы в каждой семье рождалось хотя бы по три-четыре ребенка. Не будет этого – не будет ничего. Да, и непременно к высокой рождаемости потребна новая индустриализация: дабы у отцов семейств была хорошая работа. Чтобы они могли содержать жен с чадами, заботиться о родителях – и платить налоги. Это верно и для Италии, и для любой другой страны.

Но для того, чтобы обеспечить описанные условия, необходим социализм. Иначе невозможно совместить индустриализацию и поддержку молодых семей, поддержку рождаемости в них. Ибо частный инвестор при капитализме, строя новую фабрику иль комбинат, непременно требует низких налогов и недорогой рабочей силы. Ведь ему без всего этого просто не выдержать конкуренции. А поддержка рождаемости – вещь архидорогая. Тут надо и жилье семьям заранее давать (чтобы рожали), и пособия потом платить, и каждой маме троих детей – что-то вроде зарплаты воспитательницы. Ибо если гнать жен на работу – они больше одного-двух не родят. Если посчитать на круг, то поддержка каждой семьи в течение двадцати лет (меньше не выходит) обойдется в несколько сотен тысяч евро. Другими словами, в бюджете страны нужно закладывать этак по 30 миллиардов евро (или что там будет вместо него?) каждый год только на «киндерполитику». Побольше, чем на оборону. А ведь есть еще и другие затраты, и тех же стариков надо содержать. А это значит, что для вложений в молодые семьи и в поддержку рождаемости нужно отчуждать огромную долю прибавочного продукта, оставляя предприятиям средства только на зарплату, на амортизацию оборудования, на инвестиции в обновление. А все остальное – изымать, лишая их владельцев возможности загребать миллиарды в частный карман. Ну, а чтобы такая экономика работала, ее придется защищать таможенно-протекционистскими барьерами, заставляя граждан покупать исключительно отечественное.

Тут либо одно, либо другое. Либо свобода частного предпринимательства и потребления – либо жизнь нации, ее рождаемость. Либо капитализм – либо социализм. Скорее всего, национальный.

Но сможет ли Италия наших дней пойти на такое? Сомневаюсь в этом. Чтобы положить страну на такой курс, нужно смелое, нерыночное, проектно-конструкторское мышление 1930-х. В стиле Маринетти. Рузвельта. Яльмара Шахта. Эзры Паунда. Нужно не бояться презреть «священные принципы» монетаризма и «свободного рынка», отказавшись от прибыли как главной цели и поставив во главу угла (вместо прибыли) иное: жизнеспособность нации и качество ее жизни. А это – игра с эмиссией, планирование, ограничение паразитических запросов и поощрение здорового спроса. Это – ликвидация нынешней политико-экономической элиты и приход к власти совершенно иных людей.

Но такого дерзкого, футуристическо-проектного мышления в Италии этого века нет. Здесь мозги за минувшие тридцать лет также иссушены либерально-монетарными догмами и не менее убогими идейками европейских левых. Нет больше неукротимых и волевых. Значит, социализма, скорее всего, не будет. Ни простого, ни национального. Следовательно, не будут решены ни проблемы повышения рождаемости, ни новой индустриализации. Народ продолжит стареть и глупеть. Италия продолжит свое превращение в дом престарелых, отягощенный долгами и лишенный промышленности. И тогда…

И тогда случится то, о чем мы сказали в самом начале. Италия, сыграв свою роль в развале Евросоюза и разделившись сама, начнет наполняться мусульманами. Начиная со своего Юга….

ДОСЬЕ

Как написал в книге «Седые сумерки» Питер Питерсон (PeterG. Peterson, «GrayDawn» –RandomHouse, 1999,page 222), можно представить себе ситуацию, когда Италия, столкнувшись с финансовыми трудностями, попробует (в рамках Евросоюза) не налоги повышать, а наращивать государственные заимствования. А вскоре «очень тевтонский» Европейский центральный банк заявит, что итальянцы не имеют на то права, ибо превышают установленные в Маастрихте потолок дефицита бюджета в 3% ВВП. Но Италия тотчас объявит сей банк «иноземным угнетателем» своей страны. Ну как это сделала Индонезия по отношению к МВФ во время кризиса 1997 года. Левые и профсоюзы Италии возопят о том, что немецкие банкиры пытаются диктовать суверенной стране то, как надо платить пенсии итальянским трудящимся.

Питерсон еще в 1999-м написал, что при таком сценарии Италия может попробовать выйти из ЕС. Но ее экономика слишком переплетена с экономиками остальных стран Евросоюза. И тогда выход Италии станет равносильным «гражданской войне 1861-1865 гг. в США – проверкой на то, действительно ли могут некоторые страны отколоться от Европы, где прогрессирует исчезновение границ? Сможет ли Италия сделать это? А если и сможет, то последуют ли за ней другие страны? Мы не должны сбрасывать со счетов то, что демографическое давление может разрушить Европейский Монетарный Союз и даже Евросоюз как таковой. Согласно одному язвительному эксперту, Америка все сделала правильно: сначала провела собственную Гражданскую войну, а затем «гринбэк» сделался ее единственной национальной валютой. К счастью, стареющая Европа не подвергнется тому же процессу в обратном порядке…»

Питерсон написал это еще в 1999-м – и, в отличие от серых, трусливых и скорбных разумом европолитиков, предугадал многое. Он, правда, и представить себе не мог то, что после введения единого евро члены ЕС массой наплюют на соблюдение предельной величины дефицита бюджета в 3% от ВВП, сообща и на протяжении многих лет затягивая старушку Европу в смертельный капкан, и никакой «тевтонский банк» этому мешать не станет. И кто знает – не суждено ли европейцам все-таки пройти «американский путь наоборот», получив гражданскую войну после введения единой валюты?

V. СЦЕНАРИЙ «СУПЕР-ЮГОСЛАВИИ»

Новый (старческий) фашизм и авторитаризм получит мощное ускорение с еще одной стороны: европейского сепаратизма новой эры.

В принципе все очень просто. Чтобы избежать экономического краха, странам Запада необходимо резко снизить жизненный уровень своих граждан. То есть заморозить зарплаты и пособия, урезать социальные выплаты, увеличив при этом налоги и подняв пенсионный возраст. Просто иного выхода ни у ЕС, ни у США нет. Если не делать этого, то государства не смогут даже платить процентов по огромному государственному долгу – не то, чтобы его возвращать. Не поднимешь пенсионного возраста – наткнешься на близкую перспективу краха пенсионных систем как таковых. А не снизишь жизненный уровень западных жителей – продукция промышленности ЕС и США будет неконкурентоспособной в соревновании с товарами и услугами из Китая, Тайваня, Индии (и далее по списку).

Куды ни кинь – всюду клин, да еще какой. Ибо если не пойти на такие меры, то рано или поздно страны Запада будут вынуждены объявить дефолты. И тогда начнется такое, что…

При этом долговая проблема на Западе угрожающе нарастает. Скоро странам Евросоюза придется бросать главные бюджетные ассигнования на выплату процентов по долгам государств, по выплатам части этих долгов и на затыкание зияющих дыр в пенсионных системах (они все потенциально – банкроты). Значит, придется урезать государственную накачку деньгами экономики – а только это позволяет Европе хоть как-то держаться на плаву. Кончится поддержка – новый спад неизбежен. И новые рати злых безработных – тоже.

При этом государства сейчас судорожно наращивают свою задолженность, конкурируя на финансовом рынке с банками, которым тоже нужно привлекать бабки инвесторов.

Конечно, есть немонетаристские и нелиберальные рецепты выхода из кризиса. Но вот беда: нынешние либеральные истеблишменты Запада их не применят. Ибо нужны меры из арсенала режимов Примо де Риверы и Франко, Гитлера и Салазара, Муссолини и Сталина. На такое нынешние трусливые, боящиеся ответственности и тяжелых решений еврократы и туповатые западные политики пойти не осмелятся. И будут предпринимать «антикризисные» попытки в русле «единственно верного учения» (неолиберализма-монетаризма), тем самым усугубляя положение. И выхода здесь не будет: чтобы выплатить долги государств и частных граждан, придется снижать потребление. А это – уменьшение сбыта товаров и потребления, дальнейшая «просадка» экономики. То есть, жителям Запада придется на своей шкуре познать все то, что мы познали, начиная с начала 1992 года. Им придется обнищать и превратиться в тех, кто вынужден искать любую работу. В общем, попробовать на себе все то, что обеспечили нам Ельцин, Гайдар, Чубайс (и далее по списку). Но вот согласятся ли западники все это терпеть – или взбунтуются?

Если же массы начнут бунтовать, то ухудшат экономическую ситуацию. Возникнет та самая страшная причинно-следственная петля. Социальные взрывы как часть экономического кризиса, переводящие его на грань революции и гражданской войны. И, знаете, обстановка напоминает лично мне не только начало 90-х на наших просторах, но и начало 1930-х годов в мире.

Причем в Европе одним из выходов для масс кажется сепаратизм (массы всегда тупы и ищут нарочито простые решения). Мол, на нас в Европе все равно никто не нападет. Мы все равно останемся в Евросоюзе. Но если мы отделимся от Мадрида (Парижа, Лондона, Брюсселя и т.д.), то нам не придется платить в Центр налоги. Мы оставим их себе – и сможем на локальном уровне решить проблемы с финансированием.

Впереди процесса оказалась сегодня Каталония (обогнав фламандских сепаратистов в Бельгии). Каталония потребовала де-факто своей независимости, в Барселоне в июле 2010 г. прошла миллионная манифестация сторонников сепаратизма. По проекту новой конституции (поддерживаемой манифестантами) каталонцы объявляются нацией, отдельной от испанской. Их язык становится в Каталонии даже не равноправным с испанским, а «предпочтительным». Конституционный суд Испании, признав все это незаконным, вызвал массовые выступления в Барселоне. Дальше проблема каталонской самостийности, боюсь, будет лишь нарастать по мере ужесточения кризиса в Европе и мире.

Но что будет, если Каталония (а это – 25% ВВП страны) выйдет из состава Испании? Испания, лишенная такой налоговой базы, моментально станет банкротом (у нее и так страшная задолженность, 20-процентная безработица и плохо скрываемые попытки получить помощь от МВФ). Без Каталонии страна не сможет выплатить даже проценты по своим долгам! А это значит, что Евросоюз начнет биться в финансовых конвульсиях. Тут от долгов маленькой Греции ЕС юзом пошел – чего уж говорит об угрозе дефолта Испании? Такой взрыв сдетонирует долги остальных «европостран». И покатится дальше такой ком, что не приведи Господь. Отделение Каталонии спровоцирует отделение Фландрии от Бельгии, а Падании – от Италии. С соответствующим приведением к угрозе дефолта обеих стран. Если же вослед за Каталонией последует и Страна Басков, то дефолт Испании просто предрешен. Евросоюзу не хватит никаких фондов, чтобы предотвратить общую катастрофу.

Но еще страшнее будет, если попытка Каталонии отделиться вызовет вооруженные столкновения и гражданскую войну в Испании.

Когда Барселона сотрясалась митингом сепаратистов, автор этих строк читал замечательную книгу Николая Платошкина «Гражданская война в Испании. 1936-1939». Каталонский сепаратизм стал больной проблемой Испании в ХХ веке. Он вылез наружу после потрясений 1918-1921 годов. Примечательно, что в 1923 году генерал-губернатор Каталонии генерал Мигель Примо де Ривера при поддержке каталонской буржуазии поднял мятеж – и захватил власть в Испании. Кстати, он правил до 1929-го года, подражая Муссолини: диктатор при живом короле страны. Создал свой аналог «Единой России» ‑ партию начальства «Патриотический союз», и даже добился экономического подъема Испании. Но генералу де Ривере (андалузцу, а не каталонцу) пришлось жестоко подавлять партию «Каталонское государство», основанную в 1922 г. полковником Масиа. В ноябре 1924 г. Масиа пытался даже вторгнуться в Каталонию с вооруженным отрядом (из Франции), но попытку пресекли. В 1929-м был в зародыше подавлен еще один каталонский сепаратистский мятеж.

В 1934 году каталонское правительство, объявив о принудительном выкупе земель у помещиков, подняло восстание и объявило о превращении Каталонии в государство в составе «Федеральной Испанской республики». Но 7-9 октября испанские войска подавили попытку. Ну, а потом Каталония отличилась во время войны 1936-1939 гг. между Республикой (признавшей автономию Каталонии) и национал-консерватором Франко. Каталонцы со своим правительством вовсю самостийничали – да так, что Франко их за свою победу крепко благодарить был должен. Каталонцы породили самых безбашенных анархистов. Какие они выкидывали фокусы, как озлобили крестьян своими опытами по «либертарному коммунизму» (причем их вожаки откровенно обогащались), как они на самом деле вызывали бардак в тылу республиканцев (на фоне порядка в тылу Франко) – можно прочесть в отличной книге Н.Платошкина.

Франко на 37 лет задавил все попытки Каталонии отделиться. И вот теперь, в пору кризиса «победившего неолиберализма», все возвращается. Память каталонских «рокошей» еще очень жива…

Нам скажут: «Да это же было аж в 1930-е!» Никогда не говорите «никогда». Опыт истории (и нашей в том числе) показывает, что в пору жестоких экономических и системных кризисов наружу выходят даже самые древние конфликты. А тут они вовсе и не древние. Еще не все участники гражданской войны в Испании умерли.

Вам кажется дикой мысль о гражданской войне в Испании начала нашего века? Но я напомню, что еще в 1980-е годы существовала прекрасная европейская страна – Югославия. С «рыночным социализмом», с уровнем жизни вполне себе европейским, культурная и развитая. Со свободным выездом граждан за рубеж. С промышленностью, поставлявшей отличные товары (мое поколение помнит их). Мы не делили жителей СФРЮ на сербов, хорватов, словенцев и т.д. В Одессе их называли «югами». Мы любовались открытием зимней Олимпиады в Сараево в феврале 1984 г., где симпатичные девчонки отплясывали в ярких, стеганых куртках-алясках и в теплых сапогах-«дутышах». Мы смотрели замечательное югославское кино. В Югославии были стриптиз-бары, рок-группы, полные магазины. Оттуда моряки везли кассеты с музыкой и кино. Это был кусок Запада в южноевропейском варианте.

В тот момент никто из нас и подумать не мог о том, что спустя всего лишь семь лет Югославия окажется разодранной сепаратистами. Что мы увидим бомбежки городов, дикую резню, исламские жестокости. Что хорваты будут резать сербов, как при Анте Павеличе во Вторую мировую. Что людей в той войне будут варить и жечь заживо, насиловать скопом, подвешивать на перекладины за руки, иссекая им пятки – так, чтобы вся кровь из них вытекала. Что людей станут сгонять в концлагеря по этническому признаку, что сербским девочкам будут прибивать к пяткам подковы, что покатится волна самых диких этнических чисток…

Я напомню обо всем этом тем, кто сегодня, взирая на цивилизованную Европу, шепчет: «Здесь такое невозможно…» Возможно. Еще как возможно. Особенно в горячей кровью Испании. Сепаратизм, подхлестываемый глубоким системным кризисом Запада, сегодня усиливается. Все чаще люди на местах думают: «А не станет ли нам лучше, если мы отделимся от своих стран, создадим свои независимые государства – и не станем платить налоги мадридам-парижам-римам-брюсселям?»

А если такой сепаратизм усилится – то усугубит кризис. Что, в свой черед, подхлестнет сепаратистские страсти, местничество и национальную рознь. И если в той же Испании начнется раскол страны, то цепная реакция его пойдет дальше. Уж в Бельгию с Италией – точно. И в Шотландию – почти наверняка.

Не увидим ли мы «Супер-Югославию» в масштабах Европы? Не станем ли свидетелями ужасов сепаратизма, причем на фоне ожесточенных классовых столкновений? На фоне политического терроризма, уличных боев, пожаров? И не увидим ли после этого восставшие тени Муссолини, Франко и Гитлера?

Никогда не говори «никогда». Все возвращается. Чувствуешь некое дежа вю: опять все начинается с Испании. А экономические трудности сильнее всего бушуют как раз в странах бывшего «фашистского пояса» – в Италии, Португалии, Испании, Греции. И в Германии экономика – в отчаянном положении. Смекаете, чем это пахнет?

Сепаратизм неминуемо вызовет к жизни жесткие политические режимы, что поведут борьбу за сохранение единства стран. С очень немилосердным подавлением сепаратистов. В ответ сепаратисты выдвинут своих авторитарных вождей. Кровь – за кровь, штурмовики-сепаратисты против штурмовиков-«империалистов». Зигхайлюшки! Главное, опыт таких режимов не успел сильно устареть.

И это еще хорошо, если верх возьмут приверженцы сохранения единства своих стран.

Такой союз «постдемократических диктатур» (или республик, где полноправных граждан меньше, чем взрослого населения) в принципе может перейти к созданию общих программ европейского развития. Благо, есть опыт еще старой Западной Европы: создание сначала «Конкорда», а потом и широкофюзеляжных аэробусов, совместная работа над истребителем-бомбардировщиком «Торнадо», совместные проекты в электронике, науке, энергетике. Тут понадобятся усилия ради создания новой ядерной энергетики (быстрые нейтроны, подкритические реакторы с ускорителями на обратной волне, высокотемпературные реакторы, «атомные батарейки», дожигание отходов, замкнутый топливный цикл). Развитие принципиально новой энергетики. Общие космические программы. Программы по созданию людей новой расы (люденов), причем разными способами. Создание постчеловеческого будущего есть самый сильный вариант выхода из кризиса.

Тут же – программы по отключению механизмов старения. Биоинженерные и нанотехнологические проекты. Отдельная строка: совместные военные проекты, создание общего океанского и воздушно-космического флота, парка высокоточного скоростного оружия дальнего боя, боевых роботов.

Возможен вариант, когда такое развитие Западной Европы совместится с установлением успешной антикризисной диктатуры в США. И тогда постдемократическая Америка, сумев сохранить научно-технологическое лидерство и проведя новую индустриализацию, может стать для Западной Европы вождем и защитником. Объединившись с нею в некое содружество Большого Запада. Или же спасшаяся Западная Европа останется самостоятельной, а обновленные Штаты создадут Англосаксонскую Океанию (Америка, Канада, Англия, Австралия, Новая Зеландия). Или же европейцам – если американцы потерпят крах – придется существовать и выживать самим.

В любом случае США станут мощным фактором тоталитарных и авторитарных перемен в Европе. Развалятся ли США, угодят ли в трясину новой гражданской войны, установят ли у себя диктатуру, но европейцев они в «прекрасный новый мир» подтолкнут.

Дополнительным ресурсом выживания для такой жесткой Западной Европы могут послужить и нищие восточноевропейцы, и бедная, разваливающаяся Украина, и распавшаяся РФ.

Выживут европейцы, смогут вновь усилиться и размножиться – тогда через несколько десятилетий станет возможным смягчение политических режимов. Ибо подрастут новые поколения, привыкшие к труду, учебе, рождению детей и ответственности за свою жизнь. Однако это уже не будет капитализмом.

Еще одним фактором, подталкивающим Западную Европу к такому повороту событий, становится превращение Турции в новую силу. Сохранив рождаемость и активно развивая промышленность, турки объективно станут региональной сверхдержавой. Она будет обладать и внушительной военной силой, и приличной экономикой. Новая Турция объективно станет соперником европейцам. И претендентом на некоторые восточно- и южноевропейские земли.

Таким мне видится наилучший для Западной Европы вариант выхода из глубочайшего кризиса и выживания. Но он требует энергичности и ума, воли и умения отказаться от ложных политкорректных «ценностей», навязывавшихся долгими десятилетиями. Отказа от мягкотелости и квазигуманизма. В 1920-1930-е такие люди в Европе имелись. А вот сейчас... Вопрос! Осуществить жесткие меры тогда, когда так много стариков и так мало молодежи (а имеющаяся – сильно расслаблена и наркотизирована) – очень и очень нелегко.

И потому Европу может ожидать и худший вариант. Падение в социальный ад новых Темных веков.

Здесь наступит просто одичание. После жесточайшего кризиса начнутся судорожные попытки выживания на местах. Выдвинутся новые лидеры. Часть стран просто распадется из-за того, что местные «лидеры выживания любой ценой» предпочтут отложиться от Берлина, Парижа, Лондона, Брюсселя, Рима, Мадрида (и т.д.), дабы попробовать наладить какую-то жизнь на местном уровне. Евросоюз превратится в какое-то подобие аморфно-рыхлой Священной Римской империи германской нации. В лоскутное одеяло из новых «стран» (прежних герцогств и графств по размерам), каких-нибудь вольных городов, университетов, коммун. Появятся какие-то теократии местного пошиба, секты со своими территориями. Какие-то анклавы создадут уцелевшие корпорации. В них власть и собственность, как в путинской РФ, сольются. Между ними вкрапятся неомусульманские эмираты.

Поскольку мелкие образования не смогут обеспечить научно-технического развития и масштабных проектов развития, они неизбежно архаизируются. Жизнь станет беднее. На пару десятилетий (пока реалии не заставят неосредневековых европейцев вновь рожать деток) ускорятся процессы депопуляции. На это наложится поток мусульманских иммигрантов – ибо кому-то нужно будет заполнять вакансии на рынке труда. А жизнь в европейских лоскутьях, даже став хуже, один черт окажется лучше, чем в Африке и Азии. С другой стороны, продолжится экспансия китайцев. Они начнут заселять стареющую и пустеющую Европу, ставить в ней свои заводы и фабрики. Самому большому Китаю захватывать Европу впрямую не нужно: ему интереснее Сибирь, Казахстан, Персидский залив. И Африка.

В раздробленной, свалившейся в неосредневековую тьму Европе неминуемо придут в упадок и образование, и наука. Оживет мракобесие минувших эпох. Могут вспыхнуть и неофеодальные войны – за контроль над прибыльными территориями и предприятиями. Свой кусок успеют урвать и мусульмане, усиливающие натиск. Если русские успеют подняться – то смогут вытянуть к себе из Европы самых ценных, пассионарных людей и даже взять под защиту часть этого континента. Если же и русские падут, обратившись в хлам, то настанет полный мрак. Впрочем, такой вариант может устроить США, в этом случае они останутся и оплотом Запада, и островом относительного процветания, и покровителем бедных европейцев.

Если же еще и Соединенные Штаты потерпят крах, то настанет общая Тьма. Мир попадет в руки Китая. Тому останется только укрепляться, захватывать источники сырья, немного расширить жизненное пространство и ‑ наблюдать за агонией белого человечества. Ну, а с оставшимися мусульманами и африканцами китайцы разберутся. Они ведь политкорректностью не страдают, все некитайцы для них – всего лишь варвары и «демоны».

Так что новый фашизм оказывается единственным спасением для европейцев. Это диктуется социально-экономическими причинами. При этом есть еще одна причина появления старческого еврофашизма: необходимость создания противовеса усиливающимся левакам. То, что в объятой кризисом Европе начался подъем красных (социалистов и коммунистов), видно уже невооруженным глазом. На фоне ужесточающегося системного кризиса в ядре капиталистической системы, параллельно с нарастающим сепаратизмом регионов в Испании, Британии, Италии, Бельгии – поднимается волна социального недовольства. Лозунги «Мы не хотим платить за ваш кризис!» и «Капитализм и есть кризис» наслаиваются на грядущее банкротство государственных финансов (и социальной сферы) стран бывшего фашистского пояса (Греция, Португалия, Испания, Италия). Все ближе перспектива оглушительного краха «пузыря» государственных долгов на всем Западе.

История на новом витке повторяет ситуацию 1920-1930-х годов. Столетняя годовщина 1917 года грозит вылиться в нечто низвергающее основы прежнего мира. Но что предпримет капиталистическая элита, теряющая власть?

Итак, в Германии левые начали – впервые с начала 1970-х – метать в полицию взрывные устройства. Потом немецкие ультралевые стали нападать на активистов неонацистской Национал-демократической партии Германии (НДПГ). Страсти среди немцев опасно накаляются. Все больше людей видит, что современный капитализм зашел в тупик, что социальное государство обанкротилось, что модель потребительского «рая» пришла к концу. Место бунтующих рабочих масс ХХ века занял средний класс, уничтожаемый неолиберальным, монетарным глобо-капитализмом. (Вывод производства в Азию и уменьшение роли государства – это гибель для «середняка».) Оправдывается прогноз самих западников о превращении middle class в революционную силу. Еще в 2006 г. об этом говорилось в докладе экспертов министерства обороны Британии, которым было поручено создать картину «будущего стратегического контекста», в котором предстоит действовать вооруженным силам. Картина включает в себя анализ ключевых рисков и ударов. Контр-адмирал Крис Пэрри, глава Центра развития, концепций и доктрин британского министерства обороны, который составил этот 90-страничный документ, говорит, что оценка скорее основана на «возможностях, а не на прогнозах». И вот что там говорится по поводу революционизирующегося среднего класса…

«…Средний класс может стать одним из революционных классов, приняв на себя роль, которую Маркс отдавал пролетариату»,– говорится в докладе. Этот тезис основывается на все увеличивающемся разрыве между средним классом и супер-богачами, который угрожает общественному порядку. «Средние классы мира могут объединиться, используя свой доступ к знаниям, ресурсам и умениям». Марксизм может быть возрожден, говорится в докладе, кроме того, и из-за глобального неравенства. Усиливающаяся тенденция к прагматическим ценностям будет способствовать тому, что люди примутся искать «убежище, предоставляемое более жесткими системами верований, включая религиозную ортодоксальность и доктринерские политические идеологии, такие как популизм и марксизм...»

И сие тоже согласуется с выводами о том, что нынешняя глобализация и ультракапитализм уничтожают средний класс. Об этом особенно громко говорит современный русский историк Андрей Фурсов. Оно и понятно: глобализм выводит производство из стран Запада в Азию. Исчезают условия, породившие западный средний класс: существование Советского Союза, который заставлял капиталистов разворачивать громадные государственные программы в области вооружений, науки и техники, образования, в сфере социального обеспечения. А сегодня «середняки» больше не нужны. В глобальном порядке востребованы суперэлитарии – и тупые малоквалифицированные рабы.

Таким образом, повторяется история первой половины ХХ века. Но тогда, как вы помните, капиталистическая элита, дабы спастись от революции, поддержала фашизм и национал-социализм. Не случится ли чего-то подобного сейчас? Ведь борьба капиталистической верхушки за сохранение статуса и власти от натиска рабочих и социализирующегося среднего класса в 1975 году привела к началу «постиндустриального» вывода производств в дешевые страны. (Профессор Фурсов это доказывает весьма убедительно.) Но это уже не помогает: революционность масс на Западе пошла стремительно нарастать.

Однако против левых в Европе играет то, что они – придурки. Типичные евросоциалисты, которые ненавидят национализм и готовы лобызаться с иммигрантами и половыми извращенцами. Европейские леваки слишком уж похожи на скоморохов. Но это положение не вечно. По мере усиления кризиса неизбежно появятся красные националисты. А часть из них создаст новое террористическое подполье. Очень похожее на «Красные бригады» 1970-х. Они быстро примутся набирать популярность.

У капиталистического истеблишмента остается в таком случае только один путь для спасения своей власти: попробовать профинансировать новые фашизм и национал-социализм. Есть, конечно, еще вероятность появления на Западе диктатур а-ля Пиночет. Но это – не так вероятно, как неофашизм и неонацизм. Посему рассмотрим именно этот сценарий. Тем более, что история никого ничему не учит. А капиталисты (не их интеллектуалы, а именно они сами), как правило, туповаты по части всего, что не касается прибылей. В этом смысле Ландсберг, показавший достаточно низкий уровень образования капиталистов в книге «Богачи и сверхбогачи» (1965 г.), актуален и сейчас. Так что если прадеды нынешних топ-капиталистов додумались поддержать коричневых против красных в 1920-е, то вполне возможно – то же самое сделают их правнуки. Ведь иного противовеса попросту нет!

Почему с большой долей вероятности можно ожидать коричневой контрволны? Поддержки капиталом крайне националистических политиков? Во-первых, из-за роста антииммигрантских и антимусульманских настроений в Европе. Примеры Австрии и Дании обо многом говорят. Во-вторых, рождаемость в Европе ниже плинтуса, а потому нужны те, кто попробует ее повысить. При этом коричневые имеют славу крутых парней, готовых подавить красных и силой удержать единство своих стран. Что крайне актуально в условиях нарастания каталонского, шотландского, фламандского, баскского, корсиканского и прочих сепаратизмов. Ведь налицо угроза дробления стран Западной Европы на фоне гнилости и бессилия Евросоюза.

Да, пока процесс сдерживается десятилетиями политики денацификации Германии (и всего Запада), практикой недопущения появления сильных политических вождей (чтоб не было новых Муссолини, Гитлера, Хорти, Франко, Салазара и т.д.), а также сокращение доли пассионарной молодежи в ЕС. Но, полагаем, жестокий кризис середины 2010-х годов окончательно сметет эти препоны.

Никто в Европе не осмелится сработать на упреждение. Вся эта серость, все эти безвольные и трусливые европейские бюрократы и клерки от политики, до последнего станут тянуть волынку в тщетной надежде на то, что смертельные проблемы как-нибудь сами «рассосутся». Никто из политической верхушки стран Евросоюза не осмелится начать демонтаж социального государства и установление диктатуры новой индустриализации, не дожидаясь того, что начнут рушиться государственные финансы и пенсионные системы. Никому не хочется брать на себя ответственность и переть против электората. Да это и невозможно. Любой премьер, президент или канцлер моментально сломает себе шею, едва только заикнувшись о подобном будущем.

А это значит, что европейские страны продолжат катиться к краху своих долговых «пирамид» и социальных систем. И только когда произойдет катастрофа, начнутся лихорадочные, поспешные действия. С кровью и тьмой ошибок. Но в том, что получится в итоге, сомневаться не приходится.

Прежде всего, Европа действительно разделится. Даже сейчас линия разлома видна совершенно отчетливо. С одной стороны, есть безответственные страны романской, средиземноморской Европы, утонувшие в долгах и лишенные высокотехнологичной индустрии. Это тот самый «пояс свиней». С другой стороны, есть живое подтверждение гитлеровского тезиса о разумности и воле германских народов: Северная Европа, которая, несмотря на низкую рождаемость, все-таки сумела не раздуть государственные долги. Итак, опасный рубеж, за которым возможна социально-экономическая катастрофа – это государственный долг в 60% валового внутреннего продукта. Приведем некоторые данные на 2010 год. Хотя они устареют к моменту, когда вы будете это читать, тенденция все равно сохранится. Итак…

Япония – 225,853%

Греция – 130,243%

Италия – 118,358%

Исландия – 115,575%

Бельгия – 100,2%

Сингапур – 98,84%

Ирландия – 93,6%

США – 92,715% (63,9% в 2006-м)

Франция – 84,196%

Португалия – 83,134%

Германия (2009) – 75,342% (прогноз на 2013 – 82%)

Австрия – 70%

Швеция (2010) – 40,8%

Норвегия – 47,7%

Финляндия – 45,4%

Канада – 82,9%

Великобритания – 76,5% (не менее 80% в 2012 г. – прогноз)

Нидерланды – 64,6%

(По иным данным на 2010 г.,средний объем госдолга стран еврозоны – 84% ВВП – совпадает с объемом госдолга как кредитующей Грецию Франции (82,5%), так и двух ближайших кандидатов на получение европомощи – Португалии (84,5%) и Испании (82,9%). При том, что по Маастрихтским соглашениям «союзные республики» ЕС не могут превышать предел госдолга в 60% от ВВП. Данные я взял из журнала «Эксперт» – М.К.)

Как видите, менее всего риску долговой катастрофы подвержены скандинавские страны и Нидерланды. А вот уже с Германией, Австрией, Францией дело обстоит куда как хуже. Лопание пузырей государственного долга заставит северных европейцев обособиться, прекратив помощь «бездонным бочкам» – Греции, Испании, Португалии, Италии и т.д. На какое-то время скандинавам удастся сохранить нормальную жизнь – пока демографический кризис и там не вызовет бедствия с бюджетом и налогами. Во всяком случае, лет на двадцать они еще могут рассчитывать. И чтобы сохранить свой стиль (и уровень) жизни, североевропейцам придется либо перейти снова на свои национальные валюты, либо создать зону «северного евро».

Немцам придется выбирать. Либо они тоже обособятся и примкнут к северной Европе, либо у них начнется сильнейший внутренний конфликт, а Германию начнет раздирать на части. Примерно такой же выбор встанет и перед Францией.

Зато на Юге Европы будет «весело». В Греции из-за политики драконовского сокращения зарплат, социальных гарантий и расходов бюджета наверняка вспыхнет что-то вроде гражданской войны. Грекам будет плохо и в том случае, если они выйдут из зоны евро и снова перейдут к драхме. Ибо все одно на стране повиснут старые долги, а ради новой промышленной политики придется заставлять народ вкалывать за небольшие зарплаты, буквально затянув пояса. Ибо иначе экономика Греции окажется неконкурентоспособной, не выдержит соревнования с производителями из Китая и Восточной Европы. Левые взбунтуются и схватятся за оружие: греки – народ горячий. Да и память о партизанской войне 1940-х еще жива. Чтобы подавить красных и провести суровые экономические меры, в Греции возникнет клерикально-военный режим, очень смахивающий на фашизм. А чтобы отвлечь народ от горестных дум и усиления эксплуатации, новая диктатура, боюсь, начнет конфликтовать с извечным врагом – Турцией. Чтобы выехать на националистических чувствах греков.

Италия просто рискует разломиться на пару частей. Сохраняющий остатки былого индустриального величия, рациональный и бережливый север страны потянет к Германии. Он не захочет кормить бедный, ленивый и вороватый Юг – бывшее Неаполитанское королевство (королевство обеих Сицилий). Здесь очень вероятно провозглашение новой страны – Падании. И тогда мы увидим Италию, располовиненную в широтном направлении, на манер нынешней Кореи. Причем обе части – со своими диктаторскими режимами. По территории Италии пройдет рубеж между «недоевропейцами», свалившимися в Третий мир, и еще оставшимися европейцами.

Испания с ее высочайшим в Европе уровнем безработицы и довольно примитивной промышленностью уйдет в «новый третий мир». В стране тоже прольется кровь: от Испании попытается уйти Каталония. Уйти, чтобы присоединиться к богатой Европе. Видимо, испанцам придется выдержать войну с сепаратистами, исход которой предсказать не берусь. Но война неизбежно породит диктатуру. Что в Испании, сохранившей целостность, что в те странах, что образуются на развалинах этой страны.

Португалия окончательно перейдет в разряд нищей то ли ли «европейской Африки», то ли «атлантической Молдавии». Боюсь, что ей придется вспомнить времена Салазара.

Таким образом, на юге Европы образуется пояс авторитарных режимов в нищих странах. Сказку «Чиполлино» Джанни Родари читали? Тогда вы имеете представление о том, какие реалии ждут средиземноморские страны бывшего Евросоюза. К тому же, на эти страны будет давить поток мигрантов из Северной Африки (Магриба) и с Ближнего Востока, которые с 2011 года погрузятся в долгий период бедствий и анархии. Отсюда, с юга, молодежь будет рваться на заработки в богатую часть Европы. Они станут европейскими «узбекотаджиками», «киргизами» и «молдаванами».

Словения и Хорватия постараются примкнуть к богатым «северянам». С неопределенными шансами на успех. Сербия, Черногория и Македония вкупе с Боснией окажутся на бедном Юге.

Но на этом европейские страдания не завершатся. «Северяне», стремясь сохранить свой уровень жизни и высвободить ресурсы для новой индустриализации, безжалостно, как балласт, отбросят не только южан, но и восточноевропейцев. Они больше не будут поддерживать субсидиями и «общесоюзными программами» Венгрию, Словакию, Болгарию, Румынию, Польшу. Только промышленно развитая Чехия вместе со Словенией и Хорватией имеют шанс войти в Германскую экономическую империю. Если, конечно, Германия справится с установлением диктатуры развития. Все прочие восточноевропейские лимитрофы превратятся в то, чем они были до Второй Мировой – в бедные страны-полукалеки с авторитарными режимами. Уже лишенные той современной промышленности, что была построена у них в 1949-1989 гг. с помощью Советского Союза, они превратятся в поставщиков гастарбайтеров на богатый Север. Правда, это их окончательно обескровит: ибо из-за низкой рождаемости в бывших странах СЭВ/Варшавского договора трудовая эмиграция приведет к дальнейшему упадку экономик. Восточноевропейским странам тоже придется содержать растущую армию стариков.

За этим «поясом бедности» – бывшими социалистическими странами СЭВ и Варшавского договора проляжет «пояс нищеты» – Украина, Белоруссия и Молдавия. Там вообще настанет полная, беспросветная нужда. И неотвратимое вымирание коренного населения. Та же участь ждет прибалтов – Латвию, Литву и Эстонию. Эти точно очутятся по уши в дерьме. Вспомнится старая, еще царских времен, поговорка: «Всего-то богатств у латыша – х… да душа». Там на тронах усядутся «видные демократы» и «отцы народа». Диктаторы на десятки лет – аки Док Дювалье и его сыночек в старом Гаити.

Если русские к тому времени смогут подняться и создать свою диктатуру развития, то присоединят к себе Украину и Белоруссию, смогут восстановить гегемонию в Восточной Европе (Славия, новый СЭВ). Если нет – то сами погибнут, став поясом не просто нищеты, а полного запустения.

Все это делает Европу весьма проблематичным участником битвы за Будущее. Главным и же субъектами в борьбе за будущее становятся элиты Китая и Соединенных Штатов.

VI. АМЕРИКАНСКАЯ РАЗВИЛКА

Вопрос заключается в том, какая часть элиты в США возьмет верх: безответственные корпоратократы-неолибералы и монетаристы – или же сторонники новой индустриализации, национально ориентированные. Стратегии их сильно разнятся.

Оговоримся: приход к власти неоиндустриализаторов (поборников создания цивилизации Шестого и затем Седьмого технологических укладов) мы считаем крайне маловероятным событием. Перед такой элитой встанет сложнейшая задача: по сути сконструировать новый мир. Перекроить его. Кроме того, технологии Шестого и Седьмого укладов перерастают капиталистические отношения, они «нерыночны» по определению. То есть здесь понадобится создавать совершенно новое общество. При этом оно может быть как неофашистским, так и чем-то похожим на гуманный коммунизм.

Идеальный для будущего Америки сценарий – создание технократического тоталитаризма, главная задача коего есть проведение индустриализация на принципах Шестого (для начала) уклада, преодоление нового варварства, восстановление силы белых США. Одна из важнейших задач такого развития заключается в создании человека следующей расы – для ликвидации численного превосходства азиатов.

Эта диктатура развития – а ей предстоит существовать не менее 20 лет – совместит в себе и частную инициативу, и социализм, и креаномику будущего. Сейчас об этом приходится говорить, ибо слишком много новых варваров вокруг. Они поражены манихейским сознанием: либо черное – либо белое. Либо карикатурная Северная Корея, либо – дикий капитализм в духе Дикого же Запада. То, что существуют примеры Третьего рейха, Сингапура, рузвельтовских США, в их примитивные умы не вмещается. Равно как примеры Южной Кореи и послевоенной Японии. В нынешних капиталистических странах давно нет чисто капиталистической экономики. Она давным-давно многоэтажна (см. наш с Сергеем Кугушевым «Третий проект»). Там есть и плановый сектор, и согласительная часть, и нормативная, и свободно-рыночный уклад. ХХ век научил многоукладности, ибо грозил революциями.

Придется вновь научиться совмещать частную инициативу и вполне социалистические принципы мобилизации ресурсов, когда на конкурсах отбираются самые прорывные и эффективные проекты, созданные частными командами – и в них вливаются государственные средства. Затем возникает совершенно новая «жизнь», в которую охотно идут частные капиталы.

Возможная диктатура развития придет не на пустое место. Она начнет космические проекты. Ибо то, что годно для марсианских базовых лагерей, способно в корне изменить жизнь на Земле, «выстрелив» в реальность сотнями революционных технологий. «Нано» сольется с «био», произойдет революция в энергетике – и возникнет совершенно новая цивилизация. С совершенно новыми городами, дорогами, необычными (гибридными) видами транспорта. Америка станет самодостаточной. Да, вне всякого сомнения, на этом пути придется давить и недовольство новых «постиндустриальных» варваров, и саботаж старой финансовой элиты. Но результат способен искупить все издержки.

Новая индустрия на подобных технологиях породит строй уже более высокой степени развития, нежели капитализм. Он даст то, о чем мечтали коммунисты – изобилие при минимальных ресурсных затратах, полное удовлетворение жизненных потребностей в физическом смысле. Пища, жилище, одежда (причем хорошего качества) станут так же доступны и дешевы, как мобильные телефоны. При этом самодостаточность (наноиндустрия) приведет к отмиранию множества видов промышленности и бизнеса, к свертыванию громадных торговых потоков. Взамен них появятся совершенно немыслимые сегодня «бизнесы» и виды деятельности. Люди будут стремиться к таким нематериальным высям, что дух захватывает. Здесь человек сможет обрести свободу и со временем построить жизнь на демократических принципах.

Можно сказать, через каторжное двадцатилетие «американской стали» – в царство творчества и свободы.

Подобный вариант, вполне возможно, позволит Америке не остаться изолированной, а выступить в роли лидера белого мира. Вовлечь в огромный исторический прорыв и Европу, создав Большой Запад под своей эгидой. Сильные, технократические США, порвав с зависимостью от Китая, могут взять под контроль Сибирь (вариант «новая Аляска»).

* * *

В таком варианте Соединенные Штаты будут крайне заинтересованы в двух моментах.

Во-первых, полностью пресечь создание на постсоветском пространстве новой Империи, способной стать потенциальным конкурентом «стальных» Соединенных Штатов. Здесь их задача – продолжить развал СССР (уже в варианте РФ), создав ряд новых «суверенных» протекторатов-источников сырья и ценных ресурсов. Пожертвовав частью территории в пользу Китая, американцы попробуют пресечь его экспансию к главным ресурсным кладовым Сибири, поставив на пути КНР цепочку своих передовых баз в рамках «сотрудничества» с условной Сибирской республикой.

РФ должна превратиться в совокупность марионеточных, отстало-сырьевых «государств», что воскрешает в памяти некоторые американские планы времен русской Гражданской войны 1918-1922 гг.

Во-вторых, тем же самым решается задача недопущения слишком большой экспансии Китая. Возможно, ему уступят Казахстан, но основную часть Сибири «стальные» США постараются закрепить за собой.

Но мы должны допустить и тот вариант, при коем в Америке устанавливается кастовое, неорабовладельческое общество – приватизированное корпорациями государство. Здесь массы изощренно подавляются, а собственность и власть – сливаются.

Хотя такое общество обречено в долгосрочной перспективе на застой и поражение в противостоянии с Китаем, в среднесрочной перспективе и неорабовладельческие Соединенные Штаты попытаются воплотить ту же внешнеполитическую программу, что и «стальная» Америка. Ибо придется так же искать ресурсы, источники развития, противостоять Китаю – и пытаться сколотить Большой Запад вместе с относительно успешными европейцами. Можно четко предсказать, что в таком варианте постсоветская «элита» РФ начнет подражать «старшему брату» (США), что ускорит крушение беловежской России.

В таком варианте неорабовладельческие США будут использованы дирижерами Капиталистического эксперимента как штаб-квартира, военная и технологическая база. Здесь они попытаются создать некое мировое правительство, для чего им очень нужно развалить Китай. (Но не факт, что это им удастся.) В то же время, неорабовладельцы-«постдемократы» попробуют использовать расчленение РФ для вовлечения всех прочих цивилизаций в яростную борьбу за передел русского наследства, что истощит силы Европы, Китая, исламского мира. Над всем этим должен быть установлен глобальный Совет директоров. Как вариант: мир делится с Китаем пополам, на условиях «кондоминиума», причем китайцы тоже входят в Совет директоров.

Распад США и последующий хаос, а также падение в новое средневековье (темные века-2) не входят в расчеты хозяев Эксперимента и не рассматриваются нами как их программа. Хотя и такой вариант весьма вероятен.

VII. ВОЙНА КАК УСКОРИТЕЛЬ РАЗВИТИЯ

На пути новой диктатуры развития Штатам может понадобиться война: как ускоритель научно-технического прогресса и ломщик сопротивления реакционно-шкурных интересов прежнего бизнеса.

27 сентября 2010 года журнал «Эксперт» опубликовал выкладки сотрудников Школы высших исследований Лондонского университета Лусинэ Бадалян и Виктора Криворотова («На излете нефтяной эпохи»), которые обрисовали причины нынешнего кризиса капитализма и очертили пути выхода из него. Для спасения нужен переход на новый этап социального и технологического развития. При этом налицо угроза новой глобальной войны.

Логика исследователей такова. Исчерпывается ресурс главного источника энергии эпохи – нефти. Так же, как раньше вышло время угля. Переход от угольного времени к нефтяному – страшные глобальные войны, падение Британской империи и возвышение США. Смена, так сказать, лидера. И вот теперь необходимо совершить новый рывок в развитии. А для этого нужна не только научно-техническая революция, но и ее ускоритель ‑ война. И новая территория для освоения. (В переводе на США это – Сибирь. Примечание М.К.).

Зачем новая территория? Датский историк Жан Ромейн доказывает: каждая страна – пионер новой, более продвинутой фазы цивилизации – рано или поздно достигает предела, после которого развитие значительно затруднено. В результате следующий шаг вперед должен происходить на новой территории, ресурсы которой раньше не могли быть использованы из-за отсутствия подходящих технологий их освоения. Такое освоение все новых геоклиматических зон обеспечивает накопление богатствав течение истории человечества. (Сегодня такая территория – пока еще русские Сибирь и Крайний Север – М.К.) А каждая новая геоклиматическая зона получается намного тяжелее для освоения, чем предыдущая. Но затраченный на освоение труд никогда не пропадал напрасно – накапливаемые приспособления и умения складываются в общую копилку знания, увеличивая арсенал средств выживания человека. В качестве приятного побочного эффекта происходил скачкообразный рост общественного богатства, позволяя обеспечивать растущее население планеты на более высоком уровне достатка.

Когда-то сами американцы уже использовали подобный цикл. Говорит Виктор Криворотов:

‑ В Британии была нехватка рек и лесов, основного энергоресурса доиндустриального периода. Поэтому британцы в качестве основного энергоносителя стали использовать свой уголь. После периода промышленной революциирасцвела угольная экономика.Небольшой размер островной Британии способствовал развитию инфраструктуры железных дорог, что значительно облегчило проблему доставки угля.

В США с их колоссальными континентальными просторами обеспечить линии снабжения такого типа было бы очень сложно или даже невозможно, особенно учитывая значительный вес угля и трудности погрузки лопатами. Рывок в развитии США связан с отказом от строительства дорогостоящей угольной инфраструктуры за счет использования местного заменителя угля – нефти: в 1858 году в Пенсильвании впервые получена нефть в коммерческих масштабах. В конечном итоге территория США была освоена именно с помощью нефтяной экономики. В 1920-х годах трактором распахали тяжелые, но плодородные почвы прерий. В 1930-х рузвельтовские программы сельской электрификации и строительства дорог создали базовую инфраструктуру для механизированной агротехнологии американского образца. Ее основой стал массовый автомобиль, позволивший осуществлять скоростную доставку продуктов на рынок. Это резко снизило потери и значительно увеличило рентабельность сельского хозяйства. Параллельно выросла зависимость фермера от поставок современного оборудования, технологий, химикатов и, самое главное, от банковских кредитов. В дальнейшем, при обслуживании поставок Второй мировой войны, США доказали, что мощь новой экономики нефти значительно превосходит возможности британской экономики угля… (http://www.expert.ru/expert/2010/38/na_izlete_neftyanoi_epohi/).

И это было сделано в ходе мировых войн 1914-1945 годов – добавлю я от себя.

Теперь же исчерпанность нефтяной эры очевидна. Необходим переход на новый техностиль. И если ясно, что новая резервная территория – это Сибирь, то еще открыт вопрос об акселераторе для подобного перехода. Не война ли это? Вполне вероятно.

«…Как ни печально, но место для нового технологического стиля, как правило, расчищает война. В частности, как известно, примерно через год после достижения пика цен на уголь в 1913 году мир вошел в полосу войн и экономической нестабильности, которая длилась вплоть до 1950-х годов.

Есть такой крупный историк XX века – Джон Робертс. Он сказал совершенно замечательную вещь: все обычно говорят о войне, что она разрушает, но это скорее плюс, чем минус. Потому что если разрушили, то можно построить заново – активизируется экономика, улучшается занятость. Это положительные факторы. Но война делает и другое – она развивает производственные мощности, которые в мирное время никому не нужны. Это особенно видно в XX веке. Например, в Великобритании в начале Первой мировой войны было 600 грузовиков, а вышла из войны она с 60 тысячами. Вот вам стимулирующий эффект войны для новых технологий…» – считает Лусинэ Бадалян.

«Война – это внеэкономическое стимулирование отработки новых технологий с доведением до действующих образцов. После войны они уже готовы к переводу в гражданскую сферу. Инвестиции в новую неотработанную индустрию не принесут отдачи. Нужно, чтобы кто-то вкачал деньги внеэкономически. Этот кто-то – как правило, государство в экстремальных, то есть военных, условиях, когда чисто экономические соображения отходят на второй план. В нормальных же условиях, как показывает опыт, чтобы довести новую технологию до ума, никаких денег не хватит…» – говорит Виктор Криворотов.

Альтернативой войны может быть дефляционный шок.

«Л. Б.: Если без войны, то, возможно, через дефляцию. Известно, что принципиально новые решения, приводящие к значительному удешевлению, исторически возникали на дефляционных спадах. Они вызывались необходимостью выживания за счет резкого снижения стоимости производства в условиях сверхконкуренции на сужающемся рынке. Среди примеров – массовая сталь Карнеги, начать производство которой, по его мнению, было бы невозможно, если бы в конце XIX века не было дефляции.

В. К.: Без дефляции XX век не был бы таким, каким мы его знаем. Потому что в конце прошлого века дефляция дала миру дешевую сталь. А когда сталь стала дешевой, появились мосты, трубопроводы, небоскребы и так далее – все то, что стало символом нефтяной экономики.

Кроме того, когда падают цены, компании прекращают инвестиции во все неопробованное, пусть даже многообещающее. И таким образом очищается поле деятельности для дешевых эффективных новичков. Например, уход нефтяных гигантов из трудных районов нефтедобычи после падения цен в 1980-х открыл дорогу для роста национальных нефтяных и нефтесервисных компаний, таких как «Шлюмберже»…»

* * *

По мнению исследователей, мир вошел в опасную полосу. Нас ждет длительный период нестабильности и развитие долгового кризиса. В случае удачи он принесет массовый технологический перелом, с созданием критических технологий, необходимых для освоения новых геоклиматических зон. Новый тип землепользования и новый технологический стиль должны резко поднять производительность территорий, которые сегодня представляют собой неудобья в рамках нефтяной экономики. Тогда в сравнительно недалекой перспективе темпы экономического роста могут резко возрасти.

Л.Бадалян прогнозирует постепенное «рассасывание» системы доллара за счет регионализации – это всегда происходит. Когда доминирующей валютой был фунт стерлингов, в его тени выросли доллар, франк, марка. Сегодня усиление юаня несомненно. Евро также имеет свою зону и обслуживает ее, что дает стабильность. То есть регионализацию валют можно предсказывать совершенно четко. Аналогичный процесс наблюдался между 1918 и 1939 годами.

«Это напоминает ситуацию начала XX века. Между мировыми войнами – автаркия, только региональные валюты и бартер. Потому что ни одна валюта не тянет на мировую, им не хватает мощности, которую имел фунт стерлингов. Аналогичная картина наблюдалась и в предыдущих кризисах: постепенно слабела доминирующая чисто торговая валюта, под ней росли региональные, реальные валюты, и одна из них затем начинала доминировать…»

Однако Криворотов и Бадалян считают, что новым лидером мира будет Китай, а не США – последние теряют силу.

«…Дело даже не в высоких темпах роста китайской экономики. Гораздо важнее то, что китайцы активно занимаются освоением своей территории. У них, как в Индии, одна из основных проблем – обеспечение населения белками. Чтобы ее решить, Китай и Индия освоили агрокультуру нефтяной эры американского типа, основой которой является агрохимия, и получили рост производства продовольствия.

Но китайцы уже поняли, что в их условиях возможности этих технологий очень ограниченны, потому что необходимое условие американской агрокультуры – использование артезианской воды, а в Китае ее немного.

Поэтому они уже начали разрабатывать собственные агротехнологии, похожие на российские разработки XIX века. В России в то время была очень развитая теория и практика агрокультуры: специалисты во главе с агрохимиком Александром Энгельгардтом и почвоведом Василием Докучаевым считали необходимым учет специфики каждой определенной географической зоны. В частности, Энгельгардт сделал свое поместье в болотистой местности Смоленской губернии оазисом, потому что он нашел экономически обусловленные последовательности выращивания культур. Сначала выращивали лен, коммерческую культуру для начальных инвестиций, потом другие культуры для увеличения содержания нитратов в почве, а затем – злаковые на улучшенной почве.

И вот сейчас их исследования и технологии широко использует Китай. Китайцы, в частности, повысили урожайность риса за счет того, что вывели специальный симбиозный грибок, который живет на корнях риса и подкармливает его фосфатами. Широко используется опыт европейских лесов, где устроены ягодники, которые приносят колоссальную прибыль. Используются технологии Израиля, превратившие пустыню Негев в зону агрокультуры, ориентированной на экспорт, с помощью капельной ирригации. Так что Китай сегодня является лидером в разработке технологий для освоения новых экстремальных территорий. Это может стать залогом будущего глобального лидерства…» – убеждает Лусинэ Бадалян. А Криворотов продолжает:

«Кроме того, китайцы сейчас, по сути, создают и продвигают новый тип экономики. Альфред Маршалл еще в конце XIX века установил, что экономика масштаба может быть заменена экономикой разнообразия. В его время это осталось идеей, но сегодня становится реальностью, что видно на примере таких компаний, как европейская Zara. И китайцы активно развивают экономику разнообразия, которая уже сейчас блестяще работает в КНР, например в производстве мотоциклов, которые в десять раз дешевле японской «Хонды».

— А как вы оцениваете перспективы России?

Л. Бадалян: Экстремальные зоны России, включая Нечерноземье и, конечно, Сибирь, – наиболее перспективные кандидаты на следующий этап освоения территорий. В России огромные залежи нераспаханных плодородных земель. Ценность этих территорий резко повышается в связи с ростом дефицита пищи, воды и минеральных ресурсов. Это огромное богатство. К сожалению, из-за упорного нежелания российского правительства инвестировать в собственную территорию сейчас страна уверенно движется к статусу «больного человека Евразии», аналогично Блистательной Порте, «больному человеку Европы» в начале XX века.

Между тем наши исследования показали, что у эволюции существует категорический императив: территория, поддающаяся освоению возникающими технологиями, должна быть освоена и будет освоена.Если это не делается проживающими на ней народами, то, как показывает история, например, североамериканских индейцев, всегда находится значительное число желающих их заменить.

В. Криворотов: Вероятно, сегодня не найдется государств, которые пойдут на прямую войну с Россией. Да и незачем, это неразумно и даже старомодно при наличии целого ряда более эффективных и дешевых методов, включая постепенное заселение заброшенных российских территорий иностранцами. Ясно одно: территории, сегодня представляющие собой неудобья, должны быть освоены. Это нужно всему человечеству, и это единственный шанс преодолеть возможные катаклизмы, связанные с истощением нефтяной экономики.

Л. Бадалян: Эта тема слишком масштабна для одного интервью. Подробнее мы рассмотрели ее в нашей книге, недавно вышедшей в России. Кроме того, только что стартовала трехлетняя совместная программа Британской и Российской академий наук по Евразии, где я имею честь быть директором. Задача программы – прогнозирование ситуации и разработка антикризисных рецептов, опирающихся на специфику евразийского пространства. Сегодня наступило время крупных объединений типа ЕврАзЭС, которые практически решают задачу экономической консолидации в целях совместного выживания всего региона…»

Но вопрос состоит в том, смогут ли США в варианте «американской стали» перехватить лидерство у Китая? Смогут ли обмануть неизбежность?

Ведь это потребует не только отторжения от РФ Сибири. Не только окончательного ее раздела. В этом ряду – и решительный отрыв Америки от «китайской зависимости». Американцам вновь нужно научиться самих себя обеспечивать товарами, даже самыми простыми. А это потребует предельной мобилизации Штатов – вплоть до тоталитарных методов. Снова нужно заставлять американцев жить бережливо, детей рожать – и работать в реальном секторе. Нужно опять готовить сотни тысяч инженеров и куда больше – отличных рабочих. И в итоге – воевать. Пусть и нетрадиционными методами: террором и взрывом противника изнутри, силами проамериканской (а то и не очень) пятой колонны. Использованием местных сепаратистов, дебилов-упрощенцев и новых варваров. Но в итоге все равно придется вводить оккупационные силы, раскидывать на «резервной территории» сеть новых баз и противостоять китайцам.

Автор бестселлера «Сто ближайших лет» Джордж Фридман (директор мозгового треста «Стратфор») пишет откровенно: Америке не нужно возникновение новой империи в Евразии на месте царской России и СССР. Нужно сделать все, чтобы здесь был как минимум хаос. РФ неминуемо развалится к 2030-м, убитая демографическим кризисом и инфраструктурным коллапсом? Ну и отлично! Америке еще только останется сохранить контроль над Тихим и Атлантическим океанами. И войны США могут вести в ряде случаев без оккупации территорий: нужно лишь ввергать вероятных противников в каменный век, разрушая их инфраструктуру и добиваясь иной раз просто распада целых государств. Для этого подойдут гиперзвуковые крылатые ракеты и космические военные системы…

ОТСТУПЛЕНИЕ ПО ТЕМЕ: ЭКОНОМНАЯ МЯТЕЖЕВОЙНА. СЦЕНАРИЙ ДЛЯ РОССИИ

Глобальный кризис, вгоняя в пике и Евросоюз, и США, неминуемо завершится переделом планеты. А это с громадной вероятностью – война. Пусть в новом виде, но война.

В любом случае РФ и постсоветская пустошь станут ее ареной. Ее целью.

Если война – то в новом виде. В ней не понадобится та прямая агрессия, что была в 1999 против Югославии или в 2003-м – против Ирака. Кризис заставляет быть изобретательными и экономными. Используя старые методы, те же янки делают их в новой «аранжировке», выкладывая из них разные комбинации. А умелое комбинирование даже старых, известных элементов – это уже качественный скачок. Инновация. Как в электронике.

Можно осуществить реальную агрессию под прикрытием гражданской войны.

Для этой войны вызрело новое оружие массового поражения и стратегического сокрушения. Это – громадное недовольство масс рядового населения своими правящими режимами: криминально-капиталистическими, кланово-коррупционными. И таких режимов – тьма. После уничтожения СССР в 1991-м в мире воцарился один строй: капитализм. Причем по краям ядра капиталистической системы – в виде вечной мубараковщины (путинщины, маркосовщины, мобуту-сесо-сековщины – нужное подчеркнуть). То есть, везде – спесь и хамство закостеневших верхушек, отсутствие социальных лифтов, деиндустриализация, нищета, беспросветность.

Везде можно поднять мятежи и развязать гражданскую войну. Поддержав затем нужные отряды мятежников/повстанцев, обеспечив им всяческую поддержку (от финансовой и информационной – до ударов с воздуха), инструкторов, оружие. Без всякой ядерной войны можно раз за разом сокрушать целые страны, приводя к власти (подчас – на их обломках) марионеточные, зависимые от Вашингтона режимы. Это можно сделать в РФ и в Венесуэле, в Белоруссии и на Украине, в Средней Азии и в Закавказье. В Иране и в Сирии.

Правда, и на самом Западе вызревают гроздья социальных взрывов – это точно. Но ведь всегда можно упредить возможного противника. Благо, у Китая еще нет многих рычагов и инструментов для подобных войн. Оружие массового внутреннего недовольства (потенциальной гражданской войны) можно умело сочетать с другими видами нового оружия: терроризмом и мегатерактами, с подкупом генералов и вообще верхушки, с применением скрытных видов оружия (ионосферного), с ударами оружия информационного, организационного, финансового. С введением санкций против конкретных сановников и адресным их запугиванием. С угрозой объявить те или иные власти криминально-коррупционным режимом. Применяя все это, можно валить одну страну за другой. Не рискуя сгореть в ядерном апокалипсисе. Можно устроить новую мировую войну как глобальную управляемую МЯТЕЖЕВОЙНУ.

* * *

Представьте себе, что в Интернете появляются видеозаписи и обращения некоего Переходного национального совета, захватившего, скажем, Псков. Все взбудоражены. У видеороликов, распространяющихся по сети повсюду, на тысячах ресурсов – повстанцы с автоматами. Сцены срывания и сжигания портретов Тандема в начальственных кабинетах. Решительные люди топчут символы «Единой России», волокут визжащих от страха чиновников из кабинетов. Показательно их расстреливают. Показывают внутренность роскошных кабинетов начальства, захваченных боевиками в масках.

Миллионы зрителей прилипают к экранам и дисплеям. Множество, смеясь, хлопает в ладоши и собирается в Псков. Тем более, что в своих обращениях деятели объявившегося в городе Переходного национального совета призывают к массовым акциям протеста ради свержения «преступной клики» и обещают провести свободные выборы после низвержения власти воров и убийц. Отдельно звучат обращения к командирам частей и подразделений Минобороны. Мол, тот, кто первым перейдет на сторону восстания – получит многое.

Кремль – в ступоре.

На самом деле, тысяча боевиков просочилась к окраине Пскова с территории соседней страны-члена НАТО. И эта операция, которую натовские военные готовили соединенными усилиями специального штаба, сил спецназа, пары частных военных компаний и специально отобранных боевиков из РФ, с Северного Кавказа и Западной Украины – по сути агрессия. Но кто из широкой публики это поймет? При том ожесточении в обществе, что уже накопилось, многие пропустят мимо ушей все торопливые объяснения официальных властей.

Тысяча хорошо вооруженных, прекрасно оснащенных и организованных боевиков – страшная сила внутри РФ. Ведь противостоять им практически нечем. Оружия у народа нет: это вам не Швейцария, где каждый мужчина – резервист, хранящий в сейфе штатное боевое оружие. Ну, охотничьего есть немного. Однако кто – положим руку на сердце – в нынешней РФ бросится с гладкостволкой на автоматы и пулеметы, чтобы защищать ненавистное начальство? Особенно если боевики начнут избивать чиновников, а не захватывать роддома, как Басаев? Милицию тысяча боевиков сметет без всякого труда. Захватит ее оружие и примется раздавать местным. Если в СССР хотя бы теоретически были мобилизационные планы (куда и кому выдвигаться из резерва), то сейчас ничего нет. А армейские части (ибо их власть очень опасается) зачастую лишены боеприпасов и легкого стрелкового оружия: оно хранится на складах, отдельно. Чтобы затруднить возможный мятеж.

Сам факт восстания и провозглашения ПНС на территории РФ моментально взорвет ситуацию и породит массу групп поддержки оного совета. Даже без всякого участия ЦРУ и Пентагона. Просто потому, что нескольким миллионам молодых людей власть эта смертельно надоела.

Псковская дивизия ВДВ? Да просто вдруг окажется, что ее командир банально куплен или запуган, как иракские генералы в 2003-м. И что дивизия не выполняет приказов из насмерть перепуганного Центра. Да и остальные части в РФ начинают тянуть резину: военное начальство, как в октябре 1993-го, выжидает: а что дальше-то?

А дальше – аналогичное восстание вспыхивает вдруг на Юге. Как? А потому что боевиков и оружие перебросили по воздуху. Из Грузии. На легких самолетах.

На самом деле, наладить переброску людей, оружия с боеприпасами и прочего можно с помощью поршневых самолетов, покрашенных ради пущей скрытности радиопоглощающей краской. Она уже давно есть. А самолеты, летающие на бреющем, могут базироваться и в Прибалтике, и в Грузии, и в Польше. А может – и в Белоруссии, если там режим будет сменен на прозападный.

Действия поршневых самолетов, способных садиться в поле, хорошо известны по Второй мировой. Мы возили так нужные грузы партизанам в немецкий тыл. Англичане – снабжали таким образом бойцов Сопротивления в Европе. Современная винтовая авиация может многое. Маттиас Руст в 1987-м на «Цессне» от Скандинавии до Москвы долетел. Что уж говорить о днях нынешних!

А винтовые самолеты сейчас снова принимаются на вооружение американцами. Причем достаточно мощные. Ибо для войн с партизанскими отрядами на Востоке американцам не нужны огромные реактивные самолеты, чертовски дорогие в эксплуатации. Тут хватит и поршневой машины времен Второй мировой. Боеприпасы сейчас умные – их может нести и аналог немецкой «Штуки» времен Курской битвы. Такие машины могут работать и как транспортные – для обеспечения «восстания» внутри РФ. Благо, русская страна уже третий десяток лет подвергается действию страшного оружия – «рыночных реформ». Противовоздушная оборона и ВВС РФ – уже фикция. Машин, летящих на бреющем, ночью (пилоты – в специальных очках-ноктовизорах, ориентируются по спутникам) она просто не заметит.

Есть и подходящая машина (правда, не поршневая, а турбовинтовая) – бразильский штурмовик «Супер Тукано», способный держаться 6 часов в воздухе (крейсерская скорость – 462 км/час) и в транспортном варианте вполне способный тащить контейнеры с грузом (полторы тонны). Кстати, его можно выкрасить радиопоглощающей краской, а к ночным действиям самолет фирмы «Эмбраер» готов изначально. У «Супер Тукано» – кабинное приборное оборудование с использованием жидкокристаллических индикаторов, позволяющее применять очки ночного видения, приемник спутниковой навигации. Так что такие аэропланы вполне могут доставить в очаг мятежа солидное число боеприпасов, оружия, ручных зенитных и противотанковых комплексов, гранатометов и легких беспилотников для ведения разведки.

Не нравится «СТ»? Ну, так есть целая гамма самолетов полегче и попроще. А еще можно – если лететь недалече – и вертолеты использовать.

А можно – и старые Ан-2 вдобавок…

А теперь представим, как могут развиваться события.

Кремль – в панике. На территории РФ реально возникло самопровозглашенное правительство со своими боевиками, причем у него – достаточно сторонников. Одновременно есть еще один очаг мятежа – на казачьем юге.

Можно предположить, что зарубежные дирижеры несколько разнообразили сценарий. Например, в тот же день злые «исламские террористы» несколькими серьезными взрывами вызывают остановку столичного метро, парализуя Москву.

Сами боевики – без знаков различия, их замеченные самолеты – тоже без опознавательных знаков. Очаг мятежа разрастается. В руках и мятежников оказалась захваченная бронетехника.

Дрожащая рука тянется к телефону – звонить в Вашингтон. Но там отвечают сухо и официально. Мы тут, дескать, в стороне. Это ваше внутреннее дело. Вы должны пойти на переговоры с повстанцами. Мы не одобряем насилия против восставшего народа. А вы сами, господа кремлевцы, не дергайтесь сильно и не делайте глупостей.

Потные руки тянутся к «ядерному чемоданчику». Но бессильно опадают. Страшно. Очень страшно – до колик в животе. Начать ядерную войну? А ведь сейчас в Лондоне – обе дочки. И Алина поехала в Майами. И вообще все – там, черт возьми, там! И умирать тоже не хочется. Да разве кто-то простит первое с 1945 года применение оружия массового поражения, да еще и первым? Да против Запада, который наше все? Откуда свет исходит? И ледяной комок ползет по хребту.

А из Вашингтона говорят: не делайте глупостей, сэр. И вообще, можем рассмотреть вариант гарантий жизни и предоставления убежища.

В Москве начинают высыпать на улицы люди. Все жадно слушают новости из Интернета. Многим нравятся сцены расправ над функционерами «Единой России». С Запада идет массированная информационная атака. Глобальные телесети и Интернет взрываются материалами о невиданных гнусностях кремлевского режима. О его гигантских тайных богатствах и дворцах у моря (следуют спутниковые фото). О преступлениях режима, начиная со взрывов домов в Москве в сентябре 1999-го. О тайных активах и счетах за рубежом – на фоне несчастной, вымирающей России.

На сторону ПНС начинают переходить все новые и новые части: МВД, Минобороны, даже МЧС.

Стоит ли продолжать дальше?

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Что ждет Русскую цивилизацию, пребывающую ныне в руинах постсоветского пространства?

Очевидно, что РФ, Украина и даже Белоруссия находятся в крайне шатком и опасном положении. Как, впрочем, и Казахстан. Во всех вариантах будущего, будь то формирование «стальных США», нового рабовладения или же хаоса темных веков-2. В первых двух случаях «элиты» стран СНГ становятся отчасти лишними и подлежащими уничтожению, отчасти – переведенными в разряд глубоко подчиненных. Хаос же – это просто смерть.

Реальная опасность заключается в том, что Запад попытается выйти из кризиса за счет нашего окончательного уничтожения и финальной, так сказать, утилизации. При том, что мы встречаем финал неолиберального эксперимента в крайне плачевном состоянии. Утрачены могущество, возможности и запас прочности СССР. Мы деиндустриализованы, вымираем и стареем, пребываем в состоянии организационного бессилия и крайней коррумпированности «элиты», а также – ее ужасающей эгоистичности и умственной несамостоятельности. РФ крайне зависима от продовольственного импорта, она несуверенна в финансовом плане, ее «элита» – фактически заложница Запада. Перед нами – реальная опасность того, что из мирового кризиса Запад попробует выйти за счет окончательной «реструктуризации» пространства экс-СССР. Ибо проблемы решаются всегда за счет самого слабого, за счет его передела между сильными.

Если мир распадется на крупные импероидные блоковые образования (миры-экономики), то слабая РФ будет растащена их «гравитационными полями». Их добычей станет и Украина.

Что делать? Сей вопрос выходит за грань данной работы. Тем более, что подробнейший ответ на него содержится в Русской доктрине и ряде последующих работ Института динамического консерватизма. Очевидна необходимость мобилизации, объединения усилий с Украиной, Белоруссией и Казахстаном. Это нужно в любом из вариантов грядущего. Иного выхода у нас просто нет.

Ради чего? Ради создания своего Будущего. Резко оппозиционного глобальному либеральному эксперименту, неорабовладению и новым Темным векам!

Источник:

Институт Динамического Консерватизма